Я едва успела заметить кулак, летящий мне в лицо.

Моя голова запрокинулась, мышцы шеи завопили от рывка, и обжигающий жар от удара по зубам распространился на челюсть и подбородок. Слезы боли брызнули из моих глаз, когда я медленно подняла голову, чтобы посмотреть ему в лицо, губы на ощупь казались в миллион раз толще обычного, из болезненной ранки на нижней потекла теплая струйка крови.

В глазах Мюррея была все та же пустота, когда он еще раз пнул меня в живот, заставив согнуться. Уже ничего не соображая, в панике я пыталась только глотнуть воздуха. Я ударилась коленями оземь, и он двинул мне в бок, отчего невероятная боль вспыхнула в моих ребрах. Я скорчилась на грязной тропинке, на камешках, впивающихся в кожу.

Мое тело не могло решить, хочет оно вздохнуть или стошнить.

Жесткие пальцы ухватили меня за подбородок, и я вскрикнула, когда воздух ринулся в легкие. Каждый мускул, каждый нерв, каждая косточка будто горели. Мюррей поднял мою голову.

— Ты достанешь мне эти деньги, девчонка. Я снял квартиру над баром «Хафвей-хаус» на Флешмаркет-клоуз. У тебя есть два дня, чтобы принести мне деньги туда. Усекла?

Боль в ребрах была невероятной. Я едва понимала, что он говорит.

— Я не понял: усекла?

Я слабо кивнула, выдохнув от облегчения, когда он отпустил мой подбородок — и ушел.

Тяжелый запах пива и никотина исчез. Я лежала на холодной земле, мои разбитые губы пульсировали, ребра болели, а голова раскалывалась от ярости — на него, на себя саму.

Надо было соглашаться на эти занятия Кэма по самозащите.

При мысли о Кэме я заплакала, ухватившись за больной бок, и заставила себя встать на дрожащие ноги. Пошатываясь, я побрела по холму. Голова моя кружилась.

Меня безудержно затрясло.

Я помотала головой, пытаясь прочистить мозги. У меня нет времени на шок — только лишь два дня на то, чтобы достать деньги для Мюррея. Шквал болезненной энергии толкал меня вперед.

Малкольм даст мне денег. Малкольм только посмотрит на меня в таком состоянии и даст мне денег, без проблем. Он такой хороший.

Я заковыляла вниз по дорожке, по которой прибежала, подобрала упавшую сумочку. Отчаяние и адреналин толкали меня все быстрее, несмотря на боль. Теперь можно позвонить Малкольму, попросить его приехать и забрать меня.

Его имя крутилось в моем мозгу, когда я вышла из парка и развернулась на Леопольд-плейс в начале Лондон-роуд. Где могла, я держалась ближе к деревьям, в тени — на тот случай, если мне кто-нибудь попадется. Я не хотела вмешивать полицию: она может заинтересоваться и остальной моей семьей, и тогда… Я не могла так рисковать.

Если Малкольм даст денег, все это развеется, как дурной сон.

* * *

Прежде чем я сама это поняла, я уже стояла перед знакомым домом.

При виде его я зарыдала еще сильнее, шипя, когда зубы касались разбитой губы.

Малкольм не даст денег.

Малкольм не даст денег, потому что я не хочу, чтобы мне помогал он.

Я не хочу никого, кроме Кэмерона.

Войдя в подъезд, я потащилась вверх по лестнице, полная решимости прийти к нему и обнять. Слезы потекли сильнее. Мне нужно было ощутить, что я в безопасности, а это мог мне дать только Кэм.

Я легонько постучала в его дверь и задохнулась от пронзившей меня острой боли: поднять руку было все равно что опять ударить по ребрам. Мое тело повело вперед, я уже прислонилась к косяку, как вдруг дверь резко распахнулась. И тут мое сердце выпрыгнуло из груди.

Моргая, я пыталась разобрать, кто передо мной. Я потрясла головой, чтобы прочистить зрение, но все осталось как было.

— Джо? Что случилось? — ахнула Блэр при виде меня, окровавленной и зареванной.

Мой взгляд прополз по ней сверху донизу и обратно.

Ее короткие волосы были мокры и кудрявились вокруг лица, на ней красовалась футболка Кэма с надписью «QOTSA». Маленькой Блэр футболка доставала до колен. Голых колен. Голых ног.

Блэр у Кэма, с мокрыми волосами, в одной только его футболке в полтретьего ночи?

— О господи! — Она протянула ко мне руку, и я отшатнулась. — Кэм в ванной. Я сейчас его по… Джо!

Я уже бежала, спотыкаясь, падая, катясь вниз по ступенькам. Я не могу оставаться в этом доме, даже близко к нему находиться. Я не могу прийти домой, к Коулу, в таком виде, а Кэм…

Меня вывернуло возле мусорных баков.

Вытерев рот рукой, я посмотрела на дорогу.

Мне нужно такси.

Мне нужен друг.

Если Кэм… Я подавила рыдание, спеша за угол и вверх по Лондон-роуд… Если Кэм не… тогда мне надо поехать куда-то в безопасное место.

Единственная хорошая вещь, случившаяся той ночью, явилась мне в виде такси с горящим огоньком. Я вскинула руку, и таксист подъехал. Прижимая локоть к ребрам, я неуклюже забралась в машину.

— Дублинская улица. — Из-за разбитой губы мои слова прозвучали невнятно.

Водитель подозрительно оглядел меня:

— С вами все в порядке? Может, в больницу?

— Дублинская улица.

— Вы в таком состоянии…

— У меня друзья на Дублинской улице, — настаивала я. Слезы щипали мне глаза. — Они мне помогут.

Секундной заминки таксиста хватило на то, чтобы из-за угла выскочил Кэм в футболке и джинсах, его безумные глаза оглядывали улицу, пока не встретились с моими. Весь бледный и напряженный, он двинулся к машине, и тут такси тронулось. Его приглушенный крик достиг моих ушей даже сквозь шум мотора.

Через секунду зазвонил телефон. Я нажала на кнопку ответа, но ничего не сказала.

— Джо?! — крикнул он, так тяжело выдохнув, что я поняла: он запыхался — вероятно, пока бежал за мной. — Куда ты едешь? Что случилось? Блэр сказала, на тебя напали? Что происходит?

Страх, ясно различимый в его голосе, ничуть не утишил мою сердечную боль и не ослабил обиды.

— Думаю, это больше не твое дело, — почти не шевеля губами, сказала я и нажала отбой в ответ на его отчаянный вопль.

Глава 29

— Я убью его, — заявил Брэден с такой спокойной искренней уверенностью, что по моей спине прошла дрожь.

Непреклонный огонь возмездия горел в его глазах. Еще одна волна дрожи прошла вслед за первой, когда Джосс промокнула мою разбитую губу дезинфицирующим средством.

Я зашипела от боли и бросила на подругу досадливый взгляд.

Она поморщилась, отнимая ватку:

— Извини.

Брэден шагнул ко мне — рассвирепевший самец, грозный даже в футболке и спортивных штанах.

— Где он? — (Я покачала головой.) — Скажи мне, Джо.

Я молчала. Тогда он сделал еще один шаг и ледяным тоном потребовал:

— Скажи.

— Отойди! — заорала на него Джосс, чьи глаза тоже горели гневом и тревогой. — Ты начинаешь пугать Джо. — Ее тон чуть смягчился, но не утратил властности. — А мне кажется, она уже достаточно настрадалась за эту ночь, нет?

Секунду они сурово взирали друг на друга, потом Брэден что-то буркнул и отступил. Меня снова охватило уважение к этой женщине. Ростом она, может, и не вышла, но такую свирепую подругу можно пожелать каждому. Так хорошо, когда она на твоей стороне.

Я минут пять барабанила в дверь, и Джосс наконец открыла и уставилась на меня, на секунду обалдев, — полусонная, в пижаме, с копной спутанных волос, разметавшихся по плечам.

Когда я шатнулась к ней, с искаженным болью и перепачканным засохшей кровью лицом, в окровавленной рубашке, я впервые получила реальное подтверждение того, насколько искренне и глубоко подруга ко мне привязана. Джосс втащила меня в квартиру, и я чувствовала, как ее всю трясет от ярости, пока она помогала мне пройти в гостиную и хрипло звала Брэдена на помощь.

Я скорчилась на диване. Теперь, когда я добралась до них, изнеможение выпило из меня все силы. Пока Джосс пыталась промыть ранку на губе, я рассказала, что произошло. Тогда и начались дикарские выходки Брэдена с угрозами.

— Совсем плохо? — тихо спросила я Джосс, робко касаясь области вокруг губы трясущимися пальцами. Там все болело и распухло.

— Повезло, что он зуб не выбил, — нахмурилась Джосс и взглянула на мой левый бок. — Тебе надо будет проверить ребра.

— Сомневаюсь, что они сломаны.

— О, теперь ты еще и врач?

— Джосс, — сказала я со вздохом, — если ты повезешь меня в больницу, будут расспросы и полиция, а я не могу допустить, чтобы соцслужбы сейчас совали нос в нашу ситуацию. Мама хуже, чем всегда. Они могут забрать Коула.

— Джо, твоя мама не может справиться со своей болезнью, а ты о нем заботишься, — заговорил Брэден успокаивающим тоном.

Взглядом я сказала Джосс, что она потрясающая молодчина: сохранила мою тайну, даже от Брэдена. Я была ей ужасно признательна, но уже сама изрядно устала от необходимости хранить секреты. Как будто это мне есть чего стыдиться.

— Брэден, у моей мамы нет синдрома хронической усталости. Она прикованная к постели алкоголичка.

Брэден никак не отреагировал на эту новость, только брови слегка дернулись. Мы посидели в молчании пару секунд, потом он шагнул вперед и сел на кофейный столик, чтобы оказаться прямо напротив меня. На миг я утонула в этих участливых бледно-голубых глазах.

— Я попрошу моего семейного врача осмотреть тебя утром. Он умеет молчать. Ты согласишься встретиться с ним?

— Согласится, — воинственно ответила за меня Джосс.

Я даже не смотрела на нее, но чувствовала: ее глаза буравят меня, побуждают возразить. Я кивнула Брэдену и ощутила, как диван дрогнул оттого, что Джосс с облегчением откинулась на спинку.