Патриция Макаллистер - Горный ангел

– Оказалось, что Лили и Холт просто давние друзья, – сказала Эйнджел, ловя себя на мысли, что не очень-то верит в это сама. – Холт все мне объяснил, так что зря я распускала тут нюни...

– Боюсь, другая жена, будь она на вашем месте, не была бы такой чуткой и понимающей.

– Ну, здесь нечего особенно и понимать...

Громкий нетерпеливый стук в дверь не дал ей договорить. Неужели снова Гаррет?!

– Черт бы тебя побрал, Эйнджел! – яростно воскликнул Холт, когда Нил наконец открыл ему дверь. – Я же просил тебя подождать в карете, пока я не вернусь!

– Не могла же я поехать в Денвер в таком виде! К тому же дом Нила всего в двух шагах от кареты!

Это было не совсем правдой. Когда Эйнджел спасалась от Гаррета, улица показалась ей длиной в тысячу миль!

Словно не замечая Нила, Холт вошел в дом, заслонив широкими плечами весь дверной проем.

– Так иди же и переоденься, – проворчал он. – Нам нужно ехать.

Эйнджел послушно поспешила к себе в комнату. Братья молча обменялись взглядами. Первым нарушил молчание Нил.

– Зачем ты так, Холт? – мягко произнес он.

– Ты сам все знаешь. Между нами нет ничего общего, кроме фамилии, которую дал нам отец.

Казалось, резкий ответ Холта не огорчил Нила.

– Теперь есть еще и Эйнджел. Она нашла в своем сердце место и для меня, даже если ты этого не хочешь.

При этих словах Холт едва заметно вздрогнул, его лицо приняло каменное выражение, глаза превратились в лед.

– Я не прощаю обид, Нил, – сказал он, пристально посмотрев на брата.

– Я был тогда еще слишком мал... Мы оба были детьми. Прежде чем я нашел дорогу к Богу...

– Горбатого могила исправит, – резко оборвал его Холт. – И змея все равно останется змеей, даже Вели поменяет шкуру.

Побледнев, Нил хотел было что-то возразить, но в это время появилась Эйнджел, одетая в темно-синее платье из саржи. Видимо, она с таким старанием стирала со щек румяна, что теперь они были ярко-красными и чуть воспаленными от ее усилий.

– Благодарю вас, я никогда не забуду того, что вы для меня сделали. – Целуя Нила в щеку, про бормотала она.

– Вы уезжаете надолго? – спросил он.

– Надолго, – кратко ответил Холт. – Идем же, Эйнджел!

– Но мне еще надо уложить вещи...

– В Денвере я куплю тебе новое платье, дюжину платьев, если ты захочешь.

Эйнджел была несказанно удивлена такой неожиданной щедростью. Холт пристально посмотрел на брата и молча направился к двери.

Громыхая по камням мостовой, карета уже выезжала за пределы города, когда Эйнджел вдруг вспомнила о своем обещании, данном Рейчел. Во всей этой суматохе она совсем забыла поговорить с Нилом о том, что случилось с Рейчел там, на прииске. Протянув руку, она нетерпеливо похлопала по спине Холта.

– Мы должны вернуться! Мне надо поговорить с Нилом!

В карете было темно, и Эйнджел не столько увидела, сколько почувствовала его раздражение.

– Теперь это уже невозможно. Мы не вернемся, даже если сам сатана попросит меня об этом!

– Но это займет совсем немного времени. Я обещала подруге поговорить с Нилом от ее имени.

– О Боже, во что еще ты хочешь впутаться, женщина? – Со вздохом раздражения он скинул ее руку со своей спины. – Я же говорил тебе держаться подальше от Нила и особенно от его прихожанок, этих глупых наседок!

– Откуда тебе знать? – возмущенно спросила Эйнджел. – Ты ведь ни разу не был в церкви!

Показавшаяся из-за туч луна осветила лицо Холта, и Эйнджел увидела, что он молча смеется над ней. Это привело ее в ярость и придало еще больше решимости вернуться в Оро.

Повернувшись, она приоткрыла окно и, высунув го лову, закричала:

– Эй, кучер, остановитесь!

Едва она успела выкрикнуть эти слова, как Холт рывком посадил ее назад, в карету.

– Что ты делаешь? – В его суровом голосе сквозил нешуточный гнев.

Эйнджел изо всех сил пыталась вырваться из его сильных рук, но все было напрасно. В полном отчаянии она наклонила голову и укусила его за правую руку.

Результат не заставил себя ждать. Холт вскрикнула от боли и выпустил ее из своих объятий. И в ту же минуту карета резко остановилась, и Эйнджел по инерции упала вперед, на противоположное сиденье. Она нисколько не пострадала от падения, но наспех уложенные волосы от сильного толчка рассыпались по плечам; к Эйнджел услышала, как кучер спрыгнул с козел и пошел узнать, что случилось с его пассажирами.

Протянув руку, Холт распахнул дверцу кареты Щ извиняющимся тоном произнес:

– Езжай, Жиль! Останавливаться нет причин.

– Но кто-то вроде кричал...

– Это я кричала, – вмешалась Эйнджел и тут же пожалела об этом. Кучер, огромный бородатый мужчина, удивленно смотрел на ее растрепанные волосы.

– Я больше не стану останавливаться, – много значительно подмигнув Холту, произнес он.

Снова подмигнув Холту, он отправился на свое место.

– Какой ужасный человек! Догадываюсь, о чем он подумал! – возмущенно воскликнула Эйнджел.

– Нет, это он догадался, о чем думал я, – слегка усмехнулся Холт. Эйнджел мгновенно повернулась к нему.

– Ты так хороша в свете луны... и вся моя, – улыбнувшись еще шире, продолжил Холт.

– Холт... – предостерегающе начала Эйнджел.

– Нас никто не услышит, Эйнджел. – Холт плот нее закрыл дверцу кареты, которая снова тронулась в путь. – И я не хочу лгать тебе относительно своих желаний. Я хочу заняться с тобой любовью.

– Здесь? – удивленно спросила Эйнджел.

– А почему бы и нет?

В его голосе зазвучала страсть и обещание долгих ласк, от которых у нее чуть не закружилась голова.

– Я не буду больше никогда заниматься с тобой любовью, даже если на всей земле не останется ни одного мужчины. – Что ж, до Денвера еще ой как далеко...

Усевшись напротив Холта, Эйнджел дрожащими руками стала поправлять волосы. Холт смотрел на нее пристально и почти не мигая, как смотрит ястреб на свою добычу перед последним броском.

– Иди сюда, Эйнджел.

– Нет!

– Ты там совсем замерзнешь.

Эйнджел помедлила с ответом, оглядывая карету в поисках убежища. Похоже, ей было не спастись от его рук. К тому же она хотела заставить его изменить свое решение относительно отправки ее домой. Она никуда не собиралась уезжать, пока не получит золотом при надлежавшую ей часть прииска, на которую выкупит Бель-Монтань.

Делая вид, что покоряется воле Холта, она осторожно села рядом с ним. Его рука тотчас же обняла ее за плечи, прижав к своему теплому телу. Эйнджел мечтательно вздохнула, склонив голову на его широкую грудь, и вновь ощутила мягкое, шелковистое прикосновение замши к своей щеке. И когда Холт стал ласково гладить ее по голове, она уже не сопротивлялась.

– Ну вот, – прошептал он ей на ухо, – разве тебе плохо со мной?

В ответ Эйнджел сонно кивнула. Только теперь она вдруг почувствовала, как измучилась за последние не сколько дней.

– Я должна прямо сейчас написать письмо Нилу, – пробормотала она. – Это очень важно.

Холт долго ничего не отвечал.

– Ну хорошо, – произнес он наконец. – Из первого же города, в котором мы остановимся завтра утром, ты сможешь послать ему телеграмму.

– Спасибо...

Эйнджел благодарно прижалась к Холту. Продолжая гладить ее волосы, он задумчиво смотрел на освещенный лунным светом пейзаж за окном кареты, и взгляд его понемногу мрачнел.

Утром Эйнджел проснулась в объятиях Холта. Они проспали всю ночь, тесно прижавшись друг к другу. Он так крепко прижимал ее к себе, что, когда карета наехала на валун, они оба соскользнули на пол.

Такое пробуждение трудно было назвать приятным. Протирая сонные глаза и чертыхаясь, Холт, а вслед за ним и Эйнджел поднялись с пола.

– Что там еще? – проворчал Холт, открывая дверцу и вглядываясь в предрассветные сумерки. Холодный утренний воздух обдал Эйнджел ледяным дыханием, и она поежилась.

– Жиль! – осторожно позвал Холт, нигде не видя грузной фигуры кучера. Небрежным движением он под толкнул Эйнджел обратно, в карету. – Останься здесь, а я пойду посмотрю, в чем там дело.

Он вышел из кареты, и Эйнджел откинулась на скрипучем сиденье. Она еще не совсем проснулась, но холодный воздух быстро привел ее в чувство. Через минуту она услышала снаружи мужские голоса и беспечно зевнула. Очевидно, ничего страшного не случилось.

Стоя рядом с лошадьми, Холт с мрачным видом разглядывал переднюю ногу одной из них, на которую ему показал Жиль.

– У нее совсем плохо с ногой. Дальше она уже не сможет идти, – сказал Жиль, сплевывая себе под ноги струю жевательного табака.

– Сколько еще до Денвера?

– Не меньше тридцати миль, а то и все сорок, – покачал головой кучер, заранее не одобряя возможные безумные планы Холта дойти до города пешком. – К тому ж скоро нас настигнет снежная буря, это уж наверняка! – И от ткнул мозолистым пальцем в сторону тяжелых серых туч, наползавших с запада.

– Может, она минует нас, – с надеждой сказал Холт.

– Нет, не минует. Прежде чем окончательно рассветет, нас уже накроет снегом.

Холт был знаком с Жилем уже много лет и вполне доверял его знаниям и опыту.

– Мы сможем ехать на одной лошади?

– Слишком много багажа, – почесав затылок, задумчиво сказал Жиль.

– Но я не могу оставить здесь ни одного саквояжа, – пробормотал Холт, глядя на свой бесценный груз, тщательно упакованный и уложенный в багажное отделение кареты. Он отряхнул пыль со своих замшевых штанов, и лицо его помрачнело. – Есть здесь где-нибудь местечко, где мы могли бы найти прибежище на несколько дней?

Помолчав, Жиль проворчал, задумчиво жуя свежую порцию табака:

– В нескольких милях назад отсюда мы проезжали старую старательскую хижину у ручья. Похоже, там никто уже не живет, но хижина еще крепкая.