Патриция Макаллистер - Горный ангел

– Мне и в голову не приходило уехать отсюда! – ответила она. – Место женщины – рядом с ее мужем, даже если он лежит в земле.

При упоминании о смерти и могиле Рейчел чуть не поперхнулась чаем и поспешно поставила чашку на блюдечко, едва не разбив ее при этом.

Встревожено взглянув на подругу, Эйнджел успокаивающим жестом коснулась ее сжатых рук.

– Похоже, моя племянница не одобряет траурной одежды вдовы, – заметила Клара. – Однако после смерти мужа женщине уже не для кого носить соблазнительные платья и прочие наряды, и я вполне довольна своей жизнью.

– У вас прелестный дом, – сказала Эйнджел, стараясь сменить тему разговора.

– Это действительно так. Джеймс построил его для меня по случаю двадцатой годовщины нашей свадьбы. Видите ли, он не хотел, чтобы я скучала по родной Англии. Да, он был очень заботливым мужем. – От воспоминаний глаза Клары увлажнились. – Возможно, когда-нибудь, миссис Мерфи, и вам посчастливится иметь свой собственный дом.

Значит, Клара Максвелл уже все знала о Холте и сгоревшей хижине. Эйнджел заставила себя улыбнуться.

– Может быть. Извините, но я чувствую себя ужасно усталой после долгого путешествия. Думаю, нам с Рейчел не помешало бы немного поспать с дороги.

– Ну конечно! – Казалось, Клара успокоилась, найдя причину странного поведения Рейчел. – Дульчи проведет вас в ваши комнаты.

Дульчибел, горничная тетушки Клары, жила у нее в доме много лет. Она приехала вместе со своей хозяйкой из Англии целую вечность тому назад. Это была сутулая, сморщенная маленькая женщина, не постеснявшаяся открыто порицать молодых девушек за их испачканные платья.

– Дайте мне свои платья, – мрачно сказала она. – Придется потратить целый день на то, чтобы отстирать эти травяные пятна, уж я-то знаю!

С удовольствием надев предложенный ей халат, Эйнджел отдала свое платье Дульчибел. Рейчел сделала то же самое. В доме царила полная тишина, если не считать тиканья старинных часов в холле.

Присев на краешек постели, Эйнджел вздохнула. Она действительно очень устала, но спать совсем не хотелось. Вдруг она уловила приглушенные всхлипы за стеной. Рейчел! Сердце Эйнджел сжалось. Она тихонько вышла из своей комнаты и направилась к Рейчел. Осторожно открыв дверь ее комнаты, Эйнджел вошла внутрь. Портьеры на окнах были плотно задернуты. В полутьме в кресле-качалке сидела Рей чел и горько плакала.

– Рейчел, что с тобой? – участливо спросила Эйнджел.

– Я убила человека и тем самым погубила свою душу! О, Эйнджел, как ты не понимаешь? Я погубила себя!

– Чепуха! – Голос Эйнджел прозвучал резче, чем она того хотела. – Ты же прекрасно понимаешь, что у него было на уме! Ты сделала то, что должна была сделать.

Подождав, пока утихнут рыдания Рейчел, она протянула руку и отвела от ее веснушчатого лица мокрые ладони.

– Послушай, ты спасла мне жизнь. Все это поймут правильно.

– Даже пастор Мерфи?

Так вот, оказывается, почему она так горько плакала!

– Несомненно, даже Нил это поймет и простит, – твердо сказала Эйнджел. – А теперь вытри глазки и отдохни, завтра утром нам снова предстоит ехать в Оро.

– Я никогда этого не забуду, – всхлипнула Рейчел. – И каждый раз, встречая взгляд пастора Мерфи, я буду вспоминать об этом и чувствовать себя страшно виноватой.

– Тогда попробуй рассказать ему все, – вздохнула Эйнджел.

– Нет, никогда!

– Рейчел, мне кажется, Нил все поймет и простит тебя. Может, стоит попробовать?

Они обе немного помолчали, пока Рейчел пыталась справиться с собой.

– А ты пойдешь вместе со мной? – тихо спросила она.

– Ну конечно! – Эйнджел похлопала ее по плечу. – А теперь ложись-ка в постель и поспи немного. Ведь ты не хочешь, чтобы нас застукала эта старая ведьма Дульчи и нажаловалась потом твоей тетушке?

– Нет, – едва улыбнулась Рейчел.

– Тогда быстро в постель! – Эйнджел бережно укрыла свою подругу и улыбнулась.

Совершенно измученная слезами и переживаниями, Рейчел мгновенно уснула. На цыпочках вернувшись в свою комнату, Эйнджел тоже забралась под одеяло. Она подумала, что и ей не помешает поспать немного, с этой мыслью крепко уснула.

Не веря своим ушам, Эйнджел во все глаза уставилась на Лили:

– Холт ушел? Куда? Как?

Лили слегка обиженно пожала плечами:

– Вчера вечером, когда я работала, он ускользнул через черный ход... Я вернулась после представления, но в комнате было уже пусто.

– Как же ты оставила его одного, без присмотра? Зеленые глаза зажглись недобрым огнем.

– Послушай, милая, не могло быть и речи о том, чтобы он собирался куда-то идти. Доктор пообещал, что настойка опия успокоит и усыпит его. Мне и в голову не приходило, что он может уйти с незажившей раной.

Глядя на певицу, Эйнджел чувствовала, что ею овладевает отчаяние и смертная тоска. Первое, что сделала Эйнджел по возвращении в Оро, так это зашла проведать Холта. Ей было все равно, видел ли кто-нибудь, как она вошла в публичный дом с черного хода, или нет. Тревога за жизнь Холта затмила все, даже ее заботу о репутации.

– Как ты думаешь, куда он направился? Лили снова пожала плечами.

– Да куда угодно! Но скорее всего на прииск. Эйнджел прикусила нижнюю губу.

– Я должна найти его.

– Не будь такой дурой! Ты уже достаточно рисковала его жизнью! – сердито вырвалось у Лили, и она тут же закрыла рот, прижав к губам пальцы.

– Ты знаешь что-то, чего не знаю я? – сурово спросила Эйнджел, делая шаг вперед. – Что тебе говорил Холт? „

Лили слегка вздернула подбородок.

– Ему не надо было ничего говорить. Когда ты сказала, что половина прииска твоя, я сама все поняла. У него все мысли о том, чтобы защитить тебя, поэтому он совсем забыл о собственной безопасности. Не сомневаюсь, что рано или поздно его убьют!

– Не так уж он заботится обо мне, как ты говоришь.

– Что ж, ты лжешь сама себе, и от этого тебе спокойнее?

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я хочу сказать, что он любит тебя, а ты слишком глупа, чтобы понять это. Он узнал, что ты сама поехала сторожить прииск, и помчался вслед за тобой, я уверена в этом!

– Но кто ему сказал об этом?

– Одна из моих дур, относившая ему обед, проболталась, не думая, что это для него тайна!

Лили сердито вздохнула и стала ходить взад-вперед по гостиной, отделанной бархатом. Покрутив на пальце сверкающее кольцо, она продолжила:

– Должна признаться, я пыталась настроить его против тебя, цыпленок. Когда Холт сказал мне, что женился, я сразу представила этакую надутую хитрую потаскушку, пытающуюся забраться в его карман. И решила, что не позволю ей этого сделать. – Лили замолчала и глубоко вздохнула. – Но когда я увидела тебя там, в Триумф-холле, я поняла, почему Холт же – пился на тебе. Ты молода, красива... то, что надо.

– То, что надо?

– Ну да, не думаешь же ты, что Холт может жениться на хозяйке публичного дома? – Она горько за смеялась, дрожащей рукой поправляя выбившийся из прически рыжий локон. – Даже метис считает это ниже собственного достоинства.

– Не надо, Лили! – Боль, прозвучавшая в словак подруги, заставила Эйнджел на какое-то мгновение забыть о собственной боли. – Я знаю, ты небезразлична Холту, и это чувствуется во всем – в его голосе, глазах...

– Но не в прикосновениях. Он ни разу не коснулся меня, – прошептала Лили. – Я лгала тебе, Эйнджел. Холт никогда не спал со мной. Хотя не могу сказать, что я плохо старалась уложить его рядом с собой в постель.

Воцарилось молчание, которое вскоре было неожиданно нарушено взрывом хохота в соседней комнате. Кто-то начал лупить по клавишам пианино, послышался звон бокалов.

– Салун открыт, – сказала Лили, криво улыбаясь. – Я должна идти на сцену.

Она ушла, оставив свой вечерний наряд на вешалке.

– Где же мисс Валентайн? – раздался мужской голос. – Хотим услышать песни нашего ирландского соловья!

– Не верю, – отозвался пьяный голос другого муж чины, – и никогда не поверю, что она поет, как соловей»

– Шериф, я еще не встречал более талантливо женщины!

Прислушиваясь к перебранке за стеной, Эйнджел насторожилась. Ред Гаррет похвалялся своими мужскими подвигами в постели с женщинами. Эйнджел почувствовала, как кровь в ней закипает от гнева и желания мести. Она вспомнила, что Нил предостерегал ее от столкновения с этим человеком, и осторожную замкнутость Лили, когда Эйнджел пообещала поставить Гаррета на колени. Теперь настал этот час! Эйнджел была почти уверена, что Гаррет не знает ее в лицо, а если даже и видел раз-другой, то в этом вечернем откровенно сексуальном платье Лили он ни за что не догадается, что это и есть Эйнджел.

Коварная улыбка пробежала по губам Эйнджел, и глаза затуманились мечтой о скорой мести. Она сделает так, что шериф Оро никогда не забудет эту ночь.

Окунув палец в баночку с румянами, Эйнджел под несла его к лицу. Вспомнив, как это делали другие женщины, она наложила на лицо грим, попудрилась и, чуть отойдя назад, придирчиво посмотрела на свое отражение в зеркале. Получилось как нельзя лучше!

Платье Лили было сшито из ярко-розовой тафты и украшено черным кружевом и блестками, очень низкий вырез почти полностью открывал грудь.

Встряхнув головой так, что шпильки полетели на пол, она взбила свои золотистые волосы в пышное облако. Алые накрашенные губы чуть приоткрылись в улыбке. Отлично, как раз то, что надо!

Не задумываясь о возможных последствиях своего безрассудно-смелого поступка, Эйнджел выплыла в зал, держа правой рукой поднос. Она тут же заметила, как мужчины откровенно уставились на нее, шепоток побежал по столам. Новая девушка всегда вызывала к себе повышенный интерес. Пока Эйнджел шла с подносом к стойке бара, несколько мужчин пытались перехватить ее взгляд, но безуспешно.

Барменом был молчаливый пожилой мужчина, которого Лили называла Джо. Льстивым и вкрадчивым голосом, на какой она только была способна, Эйнджел попросила его наполнить стаканы виски. Подозрительно поглядев на нее, Джо не спешил выполнять просьбу.