– Это глупо.

– Бесконечно. – Жан-Марк расстегнул ворот ее платья, обнажил шею. – А мы ведь только начали. – Он наклонил голову, и его язык нежно лизнул жилку, бешено колотившуюся во впадинке ее горла.

Жюльетта задохнулась, и Жан-Марк поднял голову.

– Вам это нравится? Сейчас я освобожу вашу грудь.

– Зачем вы это делаете? – Жюльетта поправила корсаж.

Жан-Марк посмотрел на девушку.

– Вот что получается, когда мы вместе. Это то, что мне страстно хотелось делать с вами еще пять лет назад в гостинице… – Его руки стиснули бедра Жюльетты, сжимая и раздвигая их, что бросало Жюльетту в дрожь. Он крепко прижал их к своему телу. – Я предупреждал вас. Если вы позволите, я зацелую, заласкаю языком все ваши интимные уголки, я буду вас… так сильно и крепко, пока у вас не останется ничего, что можно отдать. Такой уж я есть. – Он вжал ее бедра в свои колени, ствол его вздымался навстречу, тыкался в ее юбки, пульсировал, твердый, живой. Он рвался в ее готовое принять его лоно, а глаза его хозяина бесовски горели. Тело Жюльетты отяжелело, груди налились, соски затвердели. – Позвольте освободить мне из плена корсажа ваши грудки. Они ведь хотят меня, правда? Взгляните, им тесно, соски ждут моих губ…

– Вы не должны так говорить.

Жан-Марк только хрипло рассмеялся.

– Я же не просила вас показать, как топорщится в панталонах ваш… – Жюльетта осеклась, и щеки ее еще больше раскраснелись. – Просто я хочу сказать…

– Что вам приятно сидеть у меня на коленях. – Глаза Жан-Марка сверкали, а его зубы сомкнулись на мочке ее левого уха, нежно ее покусывая. – И вам нет нужды говорить. Я в вашем распоряжении в любое время.

Жюльетта ощутила трепещущий кончик его языка в своем ухе. Горячая волна желания пробежала по ее затылку, по спине, ее ягодицы непроизвольно сжались и расслабились.

– О-о, господи! – простонала она, вжимаясь в его требовательный ствол. – Отпустите меня.

Жан-Марк тут же разжал руки и лениво откинулся на стуле.

– У меня нет намерения взять вас на этом стуле в столовой. Робер или Мари, заглянув, будут шокированы.

Жюльетта соскочила с его колен и повернулась к нему лицом. Темные волосы Жан-Марка были слегка растрепаны, а черные глаза беспечно смеялись. Жюльетта увидела, как длинный твердый ствол, слегка подрагивая, вырисовывается сквозь плотно прилегающие шелковые панталоны, натягивая их. Ее остро пронзило желание прижать его снова своим телом, вжать в ягодицы. В эту минуту Жан-Марку было все равно – пусть хоть весь город видит, как он берет ее. Он был воплощением дикого желания.

Жюльетта попятилась, не сводя глаз с его лица. Прежде она никогда не видела Жан-Марка таким, хотя подсознательно она знала, что он желает ее. Но она могла игнорировать это свое тайное знание. Делать вид, что не видит то, что рядом. Но теперь она уже не могла не замечать его. Это был человек, которому бесчисленные любовницы шептали просьбы и мольбы, – Жан-Марк, способный на любые излишества, чтобы утолить первобытный голод и свои сексуальные прихоти. Глаза его становились все более темными, блестящими, они вбирали ее в себя, раздевали.

– Нет, я не хочу… – Она прервала себя на полуслове. – Я не из-за этого осталась в Париже.

– Но это то, что вы получите, если останетесь. – Жан-Марк опустил взгляд на ноги Жюльетты. – Поведать вам о способах, при помощи которых я собираюсь овладеть вами?

Жюльетта хрипло засмеялась.

– Вы просто запугиваете меня, чтобы я поскорее бежала в Вазаро.

– Вам лучше знать. – Взгляд Жан-Марка поднялся к лицу девушки. – Даю вам одну неделю. Если вы не уедете в Вазаро за это время, вы станете моей любовницей. – Он пожал плечами. – Когда-нибудь это все равно произойдет, так что можно и сейчас. Видит бог, у меня такое чувство, что я жду уже целый век.

– Вы не глупы и, вероятно, со временем придете в себя и больше не будете хотеть вступить со мной в связь.

– Сомневаюсь. Все последние пять лет вы сидите у меня в подсознании.

– Что ж, я хотела бы вернуться в ваше подсознание. У меня нет желания становиться чьей-либо любовницей. Я хочу только писать и…

– Даю вам одну неделю. – Жан-Марк встал. – Естественно, все это время я не буду сторониться вас и постараюсь любовной игрой окончательно пробудить в вас чувственность. – Он ласково провел пальцами по ее шее. – Должен же я получить какую-то компенсацию за опасность, которой вы меня подвергаете, а заодно и подготовить вас к предстоящей большей интимности и к встрече с моим неутомимым борцом. Он так хочет вас!..

Его поглаживание было нежным, прикосновение – таким легким. Жюльетте хотелось, чтобы эти пальцы, не останавливаясь, спустились от шеи ниже.

– У вас вид, как у ребенка, тянущего шейку за поцелуем, – прошептал Жан-Марк.

– Я не ребенок.

Улыбка сошла с лица Жан-Марка.

– Я знаю, причем вы никогда и не были ребенком. Я всегда желал вас, даже когда пытался воспринимать вас как ребенка, попавшего в беду.

– Я никогда не попадала в беду. И всегда могла позаботиться о себе. – Жюльетта с усилием отвела глаза от его лица и попятилась к двери. – Я устала, и мне надо подумать. Я, пожалуй, пойду в свою комнату и…

Жюльетта замолчала. Жан-Марк тихонько смеялся.

– Перестаньте надо мной смеяться. Мне это не нравится. Вы можете быть очень-очень жестоким, Жан-Марк.

– Возможно, вы этого и не сознаете, но вы тоже немилосердны. И это еще одна причина, по которой я хочу, чтобы вы покинули мой дом. Мы вполне можем вцепиться друг в друга, а вы еще недостаточно сильны для битвы. Странно, но я ощутил, что не хочу причинять вам боли.

У Жюльетты было такое чувство, что она получила удар в живот. Дыхание ее прервалось. Кровь ударила в голову, окрасив щеки. Что с ней творится? Не мог же Жан-Марк так на нее действовать? Должно быть, из-за сегодняшнего долгого похода у нее вдруг ослабли и задрожали колени.

– Все это чепуха. Мне надо подумать. – Она выбежала из кабинета Жан-Марка.

* * *

– Признаюсь, я не настолько галантен, чтобы желать твоего присутствия, гражданка де Клеман, еще когда-нибудь. Франсуа не упоминал, что ты еще в Париже. – Дантон был ошарашен появлением Жюльетты и не старался скрыть это.

– Он не знает. – Жюльетта отбросила капюшон своего коричневого плаща. – Могу я присесть? Я шла пешком от самой Королевской площади и слегка утомилась.

– Непременно. – Дантон проводил Жюльетту взглядом. Она пересекла кабинет и опустилась в кресло с подушками. – Полагаю, Андреас не знает о твоем визите сюда, иначе предоставил бы тебе экипаж.

– Жан-Марк недоволен моим появлением в Париже. Он ищет возможности отправить меня в Вазаро, а пока не разрешает выходить из дома. Мне показалось разумным ускользнуть тайком. – Жюльетта пожала плечами. – Это было нетрудно. Он целый день либо сидит в кабинете с горами документов, либо мчится в своем экипаже на какую-нибудь встречу.

– Боюсь, Анреас прав. Я бы тоже предпочел тебя прятать. – Лицо Дантона стало жестким. – И я не в восторге от твоего появления в моем доме, ты рискуешь разоблачить и себя, и меня. Рауль Дюпре последнее время заходит почти каждый день, и я не хочу дать ему повод задавать мне неуместные вопросы.

– Ну, я же не могла прийти в Национальный конвент, а мне надо было вас увидеть.

Дантон сложил руки на груди и прислонился к камину.

– Буду счастлив узнать зачем.

– Мне необходима ваша помощь.

– Чтобы покинуть Париж?

– Нет. – Жюльетта нетерпеливо дернулась. – Вы говорите, как Жан-Марк. Я еще не готова оставить Париж. Сначала мне надо кое-что сделать…

– Да неужели?

– Я хочу поговорить с королевой.

Дантон уставился на девушку, не веря своим ушам, потом рассмеялся.

– И ты пришла ко мне? Почему ты думаешь, что я стану помогать?

– Я считаю, вы предпочтете устроить так, чтобы я могла пройти в Тампль и выйти оттуда живой. – Жюльетта сладко улыбнулась. – Вы же не допустите, чтобы меня схватили. Это могло бы поставить вас в неловкое положение.

– Убедительно. А о чем именно ты хочешь говорить с ее величеством?

– Это уж моя забота.

– Что, если я потребую того в оплату за свою помощь?

– Я найду другого по более дешевой цене.

Дантон расхохотался.

– Проклятие, а ты храбрая! Это качество, которым я восхищаюсь.

– Вы поможете мне?

Улыбка сошла с лица Дантона.

– Не подгоняй меня. Я думаю. Ты хочешь только поговорить с королевой? Не собираешься устраивать ее побег?

Жюльетта поколебалась.

– В этот раз – нет. – И поспешно продолжала:

– Хотя вам не следовало заточать их в это ужасное место.

– Не такое уж оно ужасное. У них много удобств.

Жюльетта де Клеман явно замешана в каком-то заговоре, мелькнуло в голове Дантона. И все же храбрость часто побеждала, к тому же Дантон всегда считал, что королевской фамилии лучше было бы бежать, прежде чем якобинцы обезглавят Людовика. Дантон не сомневался, что, как только король будет послан на гильотину, Англия и Испания объявят Франции войну.

– Почему ты думаешь, что я смогу провести тебя в Тампль?

– Вы человек, предпочитающий знать обо всем, что вокруг происходит. Зачем еще вам нанимать Франсуа Эчеле? Королевская семья представляет собой опасность для вашей республики, и вам надо знать обо всем, что их касается. Разве это не так?

Дантон кивнул.

– Ты очень сообразительна. Я действительно велел Франсуа изучить их положение в Тампле. Карточки на вход раздаются буквально каждому, кто попросит. – Он помедлил. – Но вывести любого из членов королевской семьи невозможно. Их очень тщательно охраняют.

– Я никого не хочу выводить, кроме себя.

Дантон на минуту задумался.

– Фонарщик, что приходит в Тампль каждый вечер, часто приводит с собой своих родных. Однако, насколько я понимаю, лица членов его семейства меняются вместе с его состоянием. Небольшого подкупа будет достаточно.