– Тогда сегодня вечером ты должен обнимать его вдову еще крепче, чем думаешь.

С этими словами его друг развернулся на каблуках и направился к своей спальне, оставив Эдварда в одиночестве. Все дни, часы и минуты после смерти Альберта Эдвард был так поглощен мыслями о своей вине, что не думал о том, что Джулия стала вдовой.

Глава 4

В камине потрескивал огонь, от лампы на тумбочке исходило тусклое сияние. Джулия лежала под одеялами, ее руки были скрещены на груди. Из комнаты Альберта доносились знакомые звуки. Он принимал ванну? Слишком много возни для чего-то другого.

Она бы с радостью выскользнула из постели, зашла в его комнату и встала на колени, чтобы вымыть ему спину. С радостью насладилась бы его дрожью и удовлетворенным стоном. Естественно, она перешла бы к более интересным частям его тела. Он бы поцеловал ее, его проворные пальцы расстегнули бы пуговицы на ее ночной рубашке. И вскоре они оказались бы в постели, а его мокрое тело скользило бы над ней. Ей нравилось размышлять о том, как сильно он хочет ее, однако она заставляла себя переключаться на другие мысли.

Никогда раньше она не делала подобного, да и в их отношениях наблюдалось странное напряжение. Вопреки ее ожиданиям, в ее животе трепетали бабочки. И эти ощущения были сильнее тех, что она испытывала в первую брачную ночь. Это был Альберт. Она знала, чего ожидать. Только легче от этого не становилось. С тех пор как он был в ее постели в последний раз, прошло четыре долгих месяца. Если бы она была честна сама с собой, то отметила бы, что начала забывать некоторые вещи, которые, казалось, должна была помнить всегда: его присутствие, запах, тепло.

Им не было так же комфортно друг с другом, как прежде. Она знала, что это связано с горем и потрясением от смерти брата-близнеца. Сейчас между ними находился Эдвард и они не могли расслабиться.

Впрочем, дело было не только в Эдварде, но и в ней самой. В ее теле и ее жизни происходили изменения. Она беспрестанно то плакала, то смеялась. Горничная Джулии ходила вокруг нее на цыпочках, потому что графиня, чем-то недовольная, могла наброситься на нее в любой момент. И это чувство потери контроля над собой приносило ей одни неудобства.

Возможно, пропасть между ними – это не худшая награда за изменения, происходящие в ней.

Минуты тянулись, и Джулия все больше жалела, что не приняла ванну сама, хотя она купалась этим утром и обмылась, прежде чем надеть ночную рубашку.

Почему он так тщательно готовится, если они всего лишь собирались спать вместе? Тем не менее она не могла отрицать ощущение радостной дрожи от внимательности мужа. Альберт всегда был внимательным, а порой даже слишком, как будто боялся, что может потерять ее из-за какой-то ошибки, допущенной им. Она никогда не полюбит другого, потому что любит его. Джулия влюбилась в Альберта в тот самый миг, когда он впервые пригласил ее на вальс.

Дверь, отделяющая их спальни, распахнулась, и бабочки поднялись от живота к груди. Она наблюдала, как ее муж, облаченный в халат, вошел в комнату. Он слегка улыбнулся ей, прежде чем подошел к камину, взял кочергу и разворошил поленья.

– Тебе не холодно? – спросил он.

Она поняла, что он тянет время. Возможно, он тоже заметил, что между ними что-то не так.

– Перестанет, когда ты ляжешь рядом.

Отложив кочергу, он подошел к кровати и посмотрел на лампу.

– Тебе нужен свет?

– Нет.

Он погасил пламя в лампе, и тени плавно переместились к очагу. Он развязал пояс, снял халат и бросил его в изножье кровати. От вида его обнаженной груди во рту у нее пересохло, а бабочки сместились в самый низ живота. Она проклинала себя за то, что заставила его потушить свет.

Откинув одеяло, он лег на спину. Она перевернулась на бок, положила руку ему на грудь и ощутила его тепло.

– Ты всегда надевал ночную рубашку.

Она почувствовала, что Альберт напрягся.

– В Африке было невыносимо жарко. Я привык спать обнаженным.

Она провела пальцами по его груди вплоть до пояса, где находились кальсоны, которые он надел из уважения к ее восприимчивости.

– Возможно, после того, как родится ребенок, мы оба сможем спать обнаженными.

Сжав ее пальцы, он чуть повернулся и посмотрел на нее. Даже в темноте она чувствовала напряжение в его взгляде. Ее щеки пылали, и она едва выдавила из себя улыбку.

– Я думаю, это было бы прекрасно.

Приложив руку Джулии к губам, он поцеловал кончики ее пальцев.

Бабочки порхали у нее в животе, сквозь ее тело струилось тепло. От нежности Альберта на ее глаза навернулись слезы.

– Я знаю, что был сам не свой в последнее время.

– Тсс. Все в порядке. Думаю, наша разлука оказалась более серьезной, чем мы ожидали. Я не думала, что ты будешь испытывать дискомфорт, когда вернешься.

– Просто я не хочу навредить тебе и ребенку.

Он обнял ее и крепко прижал к себе. Связь между ними вновь восстановилась.

– Ты не должен думать, что в этом есть твоя вина. Это всего лишь обстоятельства и разлука с тобой на такой долгий период… Если честно, я начала забывать вещи, о которых никогда бы не подумала. Например, каково это – быть с тобой. За прошедшие месяцы я привыкла заботиться только о собственных потребностях, о своих желаниях. Я должна была следить только за самой собой. Теперь, когда ты вернулся, мне снова нужно стать женой. Не то чтобы я возражаю, однако же я не чувствую себя обремененной этим. И временами я испытываю неловкость, потому что не знаю, как вести себя или что говорить.

Приподнявшись, он прижался лбом к ее лбу и сказал:

– Прости, что я теперь не тот мужчина, за которого ты выходила замуж.

– Тебе не нужно извиняться. Разве ты не замечаешь? Мы оба несколько изменились, и теперь нам предстоит вновь узнать друг друга.

Откинувшись назад, он погладил ее по щеке:

– Ты такая… проницательная. Я думал, что только у меня сложилось впечатление, что я больше не знаю тебя.

Она протянула руку и убрала волосы с его лба:

– Единственное, что не изменилось, – это моя любовь. Я люблю тебя больше всего на свете.

Он поцеловал ее в лоб и ответил:

– Ты меня смущаешь. – Затем обвил ее руками и притянул к своей груди. К своей широкой красивой груди. – День выдался долгим. Что скажешь, если мы немного поспим?

Кивнув, она постаралась отогнать чувство беспокойства, которое зародилось в ней, когда Альберт не ответил на ее признание в любви. Раньше, всякий раз, когда она говорила о своей любви к нему, он быстро успокаивал ее, признаваясь в ответных чувствах. Оглядываясь назад, она жалела, что поощряла его поездку с братом.

* * *

Детеныш гориллы выглянул из зарослей.

– Она восхитительна. Посмотри на эти огромные карие глаза. Дамы влюбятся в нее.

– Не подходи слишком близко.

– Все хорошо. Она очень милая. Смотри, она хочет подойти ко мне.

– Ты всегда умел очаровывать дам.

– Мы должны забрать ее с собой. Подумай о внимании, которое нам окажут. И Джулия будет ее обожать.

– Я не уверен, что это хорошая идея…

Испуганный крик прорвался сквозь сон, заставляя его проснуться. Это происходило каждую ночь после смерти Альберта. Он сел, тяжело дыша и заливаясь потом. Эдвард ничего не помнил, но отголоски кошмара вызывали у него неконтролируемую дрожь по всему телу.

– Альберт?

– Извини, что помешал тебе. Засыпай.

Сбросив одеяло, он вылез из постели и направился к камину. Пламя затухало, поэтому Эдвард стал на колени, добавил поленьев и разжег его вновь. Ему было холодно, так холодно, как будто бы он сам оказался в могиле. Ему нужно было согреться, чтобы прошла дрожь и перестали стучать зубы.

О, как он хотел, чтобы эти ужасные кошмары прекратились! Казалось, он разучился дышать, а жара джунглей постоянно преследовала его. Почему они ушли из лагеря без своих проводников? Почему Альберт оказался таким чертовски наблюдательным и заметил детеныша гориллы? Но почему он не увидел полную картину? Почему винтовка Эдварда болталась на плече, вместо того чтобы быть заряженной и готовой выстрелить?

– Вот, выпей это.

Он заставил себя посмотреть на маленькую руку, которая протягивала ему стакан, встретился взглядом с голубыми глазами, наполненными волнением и беспокойством.

– Где ты это взяла?

– В комнате Эдварда. Это скотч, он поможет тебе успокоиться.

Как долго он приходил в себя после сна? И откуда она могла знать, что в комнате Эдварда можно найти скотч? Взяв стакан, он выпил половину его содержимого одним глотком, радуясь огню в горле и распространяющемуся по груди теплу.

– Из-за этого ты не оставался у меня на ночь? – спросила она.

Он кивнул, хоть это и было неправдой.

– Тебе снилась Африка?

Он снова повернулся к огню.

– Мне постоянно снится сон. Последний вечер. Солнечный свет пробивается сквозь листья, слышен шум насекомых и диких существ. В джунглях редко бывает тихо. Я помню каждую деталь того дня. Я так ярко все помню.

– Ты никогда не рассказывал мне, как это произошло. Расскажи сейчас.

– Джулия…

Она положила руку ему на плечо, мягко сжала его и сказала:

– Отведи душу.

Он не должен был рассказывать ей об этом, но события того вечера тяготили его.

– Мы, э… мм… – он прочистил горло. – Он… Было раннее утро. Мы шли по джунглям, останавливаясь, чтобы поесть или выпить чаю. Я что-то услышал и пошел на разведку с винтовкой на плече. Он пошел со мной и заметил это первым. Он всегда был внимательным… даже когда мы были детьми…

Его голос затих, и он потерялся в вихре воспоминаний. Она нежно провела рукой по его плечу.