– Какая ты черствая. Ты даже не дашь мне надежды?

– Я здесь, разве не так?

Этот ответ удовлетворил его. Он закрыл глаза и заснул. Ей хотелось залезть к нему в постель, устроиться у него на плече и заснуть, но она боялась, что, если не соблюдать бдительность, он уйдет. Она помнила, как ее родители шли на поправку, разговаривали с ней и убеждали, что все будет хорошо, а на следующее утро навсегда покинули ее.

Температура спала на рассвете. Она чуть не заплакала от облегчения. Позвав камердинера, чтобы он мог помочь Эдварду в случае необходимости, Джулия пошла в свою спальню и упала на постель с мыслью, что никогда прежде так сильно не уставала.

* * *

Джулия проспала два дня. Затем она дважды приняла ванну и отправилась в детскую. Она смотрела на Элли с порога, не осмеливаясь подойти ближе, так как боялась заразить дочь. Она будет держаться на расстоянии от малышки целую неделю, а потом не отпустит ее от себя в течение двух дней. Джулия насладилась плотным завтраком и, надев плащ, прошествовала к мавзолею. В окружении мраморных стен она изливала душу Альберту, неудержимо плакала, вытирала слезы и проклинала себя, Альберта и Эдварда.

Теперь она знала, что Альберт умер не потому, что был неосторожен и играл с диким существом, а потому, что спасал своего брата. Она положила руку на его памятник:

– Я закончила читать твой дневник. Ты думал обо мне каждый день, как и я о тебе. И я по-прежнему думаю о тебе ежедневно. Я просыпаюсь и задаюсь вопросом: спустился ли он к завтраку? Только ты уже никогда этого не сделаешь… Я должна напоминать себе об этом. Трудно поверить, что прошло чуть больше семи месяцев с тех пор, как мы виделись в последний раз, как я целовала и обнимала тебя, говорила с тобой и смотрела на твое лицо. Скорбь по тебе не уменьшилась. Не знаю, стану ли я скорбеть меньше со временем. Теперь это часть моей жизни вне зависимости от того, хочу ли я, чтобы все обернулось по-другому. Я не знаю, понимал ли ты, что никогда больше не вернешься, но я всем сердцем верю, что ты понимаешь все то, что я чувствую сейчас, и мне нет необходимости объяснять это. Все, что я чувствую к тебе. И все, что я чувствую к Эдварду. Думаю, ты одобрил бы эти чувства. Думаю, именно это ты и имел в виду в своем дневнике. Ты хотел, чтобы я знала, что ты заботишься о моем счастье больше всего на свете.

Она погладила мрамор, желая прикоснуться к Альберту в последний раз.

– Я люблю тебя, Альберт. Я всегда буду любить тебя и скучать по тебе.

Она задержалась в мавзолее еще на несколько минут, прежде чем вернуться в резиденцию. Она не видела Эдварда с тех пор, как у него спала температура. Самое время встретиться с ним вновь.

Он лежал на диване в гостиной. Шторы были раздвинуты, позволяя солнечному свету литься в комнату. Из докладов слуг Джулия знала, что он еще не выходил из своей комнаты. Когда она вошла, Эдвард поднялся. На нем были лишь брюки и свободная льняная рубашка. Она знала, что он уже достаточно окреп, чтобы вернуться к своим обязанностям.

– Тебе необязательно было вставать, – сказала она.

– Обязательно.

Пройдя мимо дивана, она села в кресло, располагавшееся ближе к окну.

– Ты выглядишь так, будто чувствуешь себя намного лучше.

– А ты выглядишь уставшей, – сказал он, заняв свое место на диване, словно боясь подходить ближе.

– Я отдохнула и чувствую себя отлично. Больше никто в поместье не заболел.

– Молюсь, чтобы всех остальных болезнь обошла стороной.

– Я настроена оптимистично.

Она посмотрела на часы, камин и идеально заправленную кровать.

– Похоже, сегодня будет прекрасный день.

– Зима скоро закончится.

Она кивнула, не особо желая обсуждать погоду.

– Не хочешь чаю? – спросил ее Эдвард, и только после этого она заметила чайный сервиз в центре стола.

Ей хотелось бренди, но было еще слишком рано для алкоголя. Поэтому она покачала головой и ответила:

– Нет, спасибо.

Несколько минут они сидели молча. После довольно продолжительной паузы он сказал:

– Я рад, что ты пришла. У меня не было возможности поблагодарить тебя за твою заботу.

– Мои родители умерли от гриппа.

– Я знаю. Мне жаль.

– Это было несколько лет назад.

– Тем не менее тебе было трудно находиться здесь.

– Мне было бы труднее не находиться здесь. Мне жаль, что ты решил не ставить меня в известность о твоей болезни.

– Я не хотел, чтобы ты беспокоилась.

Он слегка покачал головой, и на его лице расцвела самоуверенная улыбка.

– Честно говоря, я больше боялся, что ты будешь радоваться, думая, что я заслужил страдания, нежели беспокоиться обо мне.

– Мне жаль, что я заставила тебя так думать.

Она ненавидела этот непоследовательный разговор.

– У тебя есть бренди?

У него от изумления изогнулась бровь.

– В этой комнате нет. Но я могу послать за ним.

Она покачала головой и махнула рукой:

– Не стоит. Дай мне минутку.

– Конечно.

Она уставилась на руки Эдварда, но при этом чувствовала на себе его взгляд. Слова стали даваться ей намного легче после того, как она вернулась из мавзолея.

– Думаю, я знала.

– Что у меня нет бренди?

Она укоризненно посмотрела на него, пригвоздив к спинке дивана.

– Я понял.

– Я не уверена, что ты действительно понял.

Глубоко вздохнув, она сжала руки с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

– Я чувствовала перемену, но убедила себя в том, что мы с Альбертом изменились за эти несколько месяцев разлуки. Человеку, который отвык от общества другого, легко забыть, как он вел себя. Из-за этого наши воспоминания становятся ошибочными. Но я знаю, что он никогда бы не одобрил то, что я прочла «Мадам Бовари».

– Он мог бы одобрить.

– Нет, не одобрил бы. У него было свое ви́дение правильного. И он не приветствовал бы мои выходки в ванной.

– Я думаю, что ты ошибаешься.

– Нет, ты знал его как брата. Я знала его как мужа. Уверяю тебя, он был бы шокирован, если бы я настояла на том, чтобы доставить ему удовольствие в ванной. Он был добр ко мне. Я никогда не жалела о том, что вышла за него. Никогда. Я никогда не хотела выходить замуж за кого-то другого. Но иногда…

Она глубоко вдохнула, пропустила через себя весь воздух и медленно выдохнула.

– Иногда я вспоминала давний поцелуй в саду. И думала о вещах, о которых не должна думать замужняя женщина. Поэтому я сказала мужу, что мне не нравится, когда его брат со своими дурными привычками живет у нас. Это было легче, чем признать, что он вызывал во мне вихрь смутных чувств. Когда ты вернулся из Африки под видом Альберта, я начала чувствовать себя по-другому. Я любила Альберта и все еще люблю. Я не хотела, чтобы он умирал. Мне было проще игнорировать свои сомнения. И, будучи слишком слабой, чтобы посмотреть правде в глаза, я предала его.

– Ты не…

– Я предала его. Я часами сидела в мавзолее, разговаривая с ним, объясняя свои поступки, разбираясь в своих мыслях и чувствах. Ты не должен сомневаться в моей любви к нему.

– Я не сомневаюсь. И никогда не сомневался.

Она кивнула. Эта ситуация была чертовски трудной.

– Видишь ли, проблема заключается в том, что я влюбилась в человека, который недавно делил со мной постель и помог моей дочери появиться на свет. Чтобы быть полностью честной, я должна была выплакать всю свою любовь к Альберту и признать, что все оставшиеся чувства принадлежат тебе.

– Джулс…

Она подняла руку и прервала его:

– Пожалуйста, помолчи.

Он слегка склонил голову, повинуясь ее просьбе. Это должно было облегчить ситуацию.

– Когда ты заболел и находился в критическом состоянии, доктор Уоррен сказал, что я должна готовиться к смерти мужа. Он считал тебя Альбертом… Я подумала, что будет со мной, если ты умрешь? Часть меня говорила, что в моей жизни не будет смысла, но я знала, что должна жить ради Элли.

– Я обещал, что не оставлю тебя.

Слезы обожгли ей глаза.

– Но я причинила тебе боль. Я заставила тебя подумать, что не хочу тебя.

– И я все равно не разлюбил тебя.

Из ее горла вырвался отчаянный всхлип. Она закрыла рот рукой и посмотрела на него сквозь слезы.

– Что мы будем делать?

Переместившись на другой конец дивана, он приблизился к ней и протянул руку. Она должна встать и уйти, чтобы прекратить это безумие. Вместо этого их пальцы переплелись.

– Я – граф Грейлинг, – сказал он. – Для слуг, лордов и дам. Это все, что имеет значение. Титул. Им все равно, кто его носит, Альберт или Эдвард. Ты – графиня Грейлинг, замужем за графом Грейлингом. Не вижу необходимости признаваться в том, что не моя рука подписывала брачный контракт.

– Это несправедливо по отношению к тебе.

Он сжал ее пальцы и ответил:

– Если мы признаем, что Альберт мертв, британский закон не разрешит мне жениться на тебе.

Она глубоко вздохнула и сказала:

– Да, я знаю.

– Все наши дети будут незаконнорожденными, и у меня никогда не будет наследника.

Отстранившись от него, она сложила руки на коленях.

– Нам нужно немедленно прекратить этот фарс. Тебе нужно отправить заявление в «Таймс» и объяснить, что произошло.

– А как же твоя репутация?

– Не важно. Тебе нужен наследник.

– Я никогда не женюсь, Джулия. Это будет нечестно по отношению к моей жене. Мое сердце всегда будет принадлежать другой женщине.

– Значит, нам придется жить во лжи?

– В этой лжи будет частичка правды. Я люблю тебя. Я хочу быть твоим мужем.

Она покачала головой и ответила:

– Мне нужно время, Эдвард, чтобы быть уверенной. Если мы пойдем по этому пути, дороги назад не будет. Мы уже рискуем будущим Элли, не раскрывая правды.