– Не все так плохо. Я не успел спросить, как ты себя чувствуешь.

– Мне слегка нездоровится, но я счастлива. Доктор Уоррен прописал мне постельный режим в течение двух месяцев, но я уже вставала в туалет и не почувствовала дискомфорта.

– Ты должна слушаться своего врача.

– Я не думаю, что лежать в постели полезно. Я не буду безрассудной, но не вижу ничего плохого в том, чтобы сидеть в кресле. И я хочу спуститься вниз к Рождеству. Это будет наше первое Рождество в таком составе. Я хочу, чтобы все было идеально.

Прекрасное Рождество. Это будет его подарок ей. А после него он расскажет правду.

Глава 12

Джулия сидела в гостиной и наблюдала, как слуги обрезают ель. Она едва могла поверить, что три недели пролетели так быстро и уже наступает сочельник. Элли спала в колыбели, украшенной красной бархатной лентой. Эта крошка приносила столько радости! Доктор Уоррен почему-то решил, что не стоит кормить ее материнским молоком.

– Мне кажется, что я подвожу ее, – сказала она Альберту.

– Ты подведешь ее, если не будешь следовать советам врача.

Джулия не ожидала, что муж будет настолько внимателен и станет тратить много времени, ухаживая за дочерью. Зимой ему не нужно было покидать поместье и проверять своих фермеров, но она не думала, что он будет посвящать ей столько времени, развлекая ее. Они играли в карты. Иногда он читал ей.

Его слегка раздражало, когда она настаивала на прогулках по резиденции.

– Я думаю, твой врач имел все основания прописать тебе постельный режим.

– Не знаю, после ходьбы мне становится лучше.

Он всегда сопровождал ее, подавал руку и не выказывал своего недовольства. Их прогулки были любимым моментом ее дня. Иногда они молчали. Иногда делились воспоминаниями о своей юности и говорили о планах касательно Элли: о том, что они ей покажут и чему научат. Следуя по стопам отца, она будет путешествовать по миру. У их дочери наверняка будет исключительное образование.

Джулия всегда думала, что любит Альберта так сильно, насколько женщина вообще может любить мужчину. Но с каждым днем она открывала в себе все более глубокие чувства к нему.

Он стоял у камина, украшенного ветками ели, медленно потягивал свой скотч и наблюдал за приготовлениями. Он был невероятно привлекателен и мужественен, каждый дюйм его тела сводил ее с ума. Время от времени он смотрел на нее, улыбался, переводил взгляд на колыбель, и его глаза начинали светиться от нежности. Они были семьей. Впереди их ждало множество таких моментов. Целая жизнь.

– Как вам ель, миледи? – спросила миссис Беделл, в то время как остальные слуги стояли и ждали ее вердикта. Их лица были полны надежд.

– Она прекрасна, спасибо.

Экономка выпроводила слуг за дверь. Альберт подошел и сел на стул рядом с женой.

– Я удивлен, что ты не принимала участия в этом действе.

– Я повесила парочку шаров, пока ты ходил за скотчем.

Он рассмеялся:

– Какая же ты упрямая!

– Я больше не собираюсь лежать в постели.

Он повернулся в кресле, чтобы лучше видеть ее.

– Джулия…

– Я в порядке, Альберт.

Он взял ее за руку и с серьезным выражением лица сказал:

– Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

– Я чувствую себя лучше, когда двигаюсь. Теперь, когда я больше не кормлю грудью, моему телу не нужно столько отдыха.

– Я не думаю, что это вредит здоровью. Как-то в Африке я видел, как женщина родила ребенка и сразу же вернулась к работе.

– Ты не думал, что об этом стоило сказать раньше?

– Я не хотел предоставлять тебе пищу для споров.

Она игриво шлепнула его по руке и заметила в его глазах лукавые искорки.

– Я должна быть зла на тебя.

– Не в канун Рождества.

– Нет, не в канун Рождества.

Он наклонился к ней и спросил:

– Итак, какой подарок ты мне приготовила?

Джулия поморщилась и ответила:

– Не скажу. Я могу подарить тебе его в любой момент.

Он нахмурился:

– Ты можешь подарить мне это сейчас?

– Можно сказать, да.

Он сжал губы и поинтересовался:

– И что же это?

– Имей терпение, мой муж. Это сюрприз. Я строила определенные планы и не собираюсь ничего портить, рассказав тебе о них.

Она сжала его руку и откинулась на спинку кресла. Альберт допил свой скотч, отставил бокал и посмотрел на ель.

– Здесь так тихо, – сказал он.

– Я знаю, ты скучаешь по нему.

– Больше, чем могу признаться. На самом деле если бы не Элли, то Рождество было бы тяжелым.

– Тогда я рада, что она появилась на свет раньше времени. Даже несмотря на то, что родилась совсем крохотной.

– Она растет. Я ощущаю, как она тяжелеет в моих руках. На следующее Рождество она будет лазать по всему дереву.

В этот момент до них донесся стук входной двери и раздались чьи-то голоса. Джулия, прислушавшись, постаралась сохранить невозмутимое выражение лица.

– Кто это? – спросил Альберт, поднявшись с кресла.

– Может, славильщики? – ответила Джулия. – Давай посмотрим.

Она взяла его под руку. Вместе они успели сделать всего лишь пару шагов, когда на пороге показались герцог и герцогиня Эшбери и виконт Локсли.

– Счастливого Рождества! – хором закричали они.

– Что вы все здесь делаете?

– Нас пригласили, – торжественно объявил Эшбери.

Альберт смущенно посмотрел на Джулию. Она улыбнулась:

– Мой подарок наконец-то доставлен. С Рождеством, любовь моя.

– О таком подарке можно было только мечтать.

Затем он притянул ее к себе и поцеловал.

* * *

Он не целовал ее с тех пор, как она родила Элли, и понимал, что момент был неподходящий. Но он боялся праздников, знал, что они напомнят ему об отсутствии брата. И он действительно был тронут визитом друзей. Признательность послужила ему оправданием, когда он накрыл ее губы своими. Эдвард едва не впадал в агонию, обнимая ее ночью. С каждым днем ее талия становилась тоньше, и он обнаружил, что хочет ее все сильнее, что ему с трудом удается сдерживать себя.

Борьба накалялась. Теперь у них будут зрители.

Прервав поцелуй, он поприветствовал гостей:

– Какой чудесный сюрприз!

Эдвард обнял герцогиню и поцеловал ее в щеку, пожал руку Эшу, похлопал его по спине и повторил то же самое с Локком.

– А как же твой отец?

– Ему никогда не нравилось Рождество, – сказал Локк. – Ты и сам знаешь. Я сомневаюсь, что он заметит мое отсутствие.

– Тогда я рад, что ты здесь. Позвольте познакомить вас с леди Альбертой.

Минерва не стала ждать, пока он представит им малышку. Она уже была возле Джулии и убаюкивала ребенка, которого та любезно передала ей. Он никогда прежде не понимал, как велика материнская любовь и сколько он и его друзья потеряли, взрослея без матерей.

– Она великолепна, – прощебетала Минерва.

– Мы тоже так считаем, – призналась Джулия. – Альберт – замечательный отец, он всегда встает и убаюкивает ее, когда она просыпается ночью.

Он чувствовал на себе обжигающие взгляды Эша и Локка, знал, что в этот момент они осуждают его. Эдвард не винил их. После того, как они уделят должное внимание Джулии и малышке, он предложит им пойти в библиотеку, чтобы пропустить стаканчик бренди перед обедом.

Дверь библиотеки едва успела закрыться за ними, как Эш сказал:

– Значит, ты все еще не признался ей.

Это был не вопрос, а констатация факта. Эдвард подошел к буфету, налил бренди и вручил стаканы своим друзьям.

– Она хотела идеальное Рождество. Не думаю, что неожиданное вдовство скрасит праздники. Я скажу ей правду после того, как праздники закончатся.

– Твой план кажется неразумным.

Они уже проходили подобное. Не обращая внимания на порицание и необходимость дать ответ, он поднял свой стакан:

– За здоровье леди Альберты и Джулии!

Джентльмены выпили, причем Эдвард, в отличие от своих друзей, глотал бренди с жадностью. Теперь ему нужно придумать новый тост, чтобы дать им повод выпить второй раз, а не продолжать инквизицию.

– А поцелуй? – спросил Эш.

Эдвард не пытался выказывать раздражение, оттого что Эш строил из себя компаньонку. Он не хотел, чтобы они неправильно поняли его недовольство. Ведь он просто был раздосадован их недоверием.

– Муж целует свою жену, когда она радует его. Разве не так?

– Не с таким энтузиазмом, – заметил Локк. – Вы двое излучали больше тепла, чем поленья в камине.

– Идите вы к черту!

– Она понравилась тебе.

– Я ценю ее больше, чем прежде.

В этом признании не было ничего постыдного. Джулия всегда им нравилась, и они считали его дураком, потому что он не соглашался с ними.

– Чем дольше ты ждешь…

– Черт побери, Эш, ты не думаешь, что я понимаю, что идеального момента, чтобы разбить ей сердце, не представится? Открыть ей правду во время праздников кажется мне необычайной жестокостью. В новом году она полностью оправится от родов и лучше справится с горем. Вот тогда я и раскрою ей правду.

Эш склонил голову в знак согласия, отхлебнул бренди и, сузив глаза, произнес:

– Сделай это, иначе мне самому придется рассказать ей правду.

– Это не твое дело.

– Как друг Альберта, я изволю не согласиться. Он не хотел бы, чтобы его женой пользовались.

– Каким образом я пользуюсь ей? Я не занимаюсь с ней любовью. Поцелуй не принесет никакого вреда. С самого начала я делал все, чтобы защитить ее. Я не получаю никакой выгоды.

– Он прав, – сказал Локк, постукивая пальцем по носу. – Теперь он действительно граф Грейлинг. Временная роль стала постоянной.