Даниэла Стил - Горький мед

Вечером они все же пошли в кафе, но это не доставило Глэдис ни малейшего удовольствия. Она все время вспоминала отвратительное поведение Дуга. Он ревновал ее, но странно, что это только возмутило Глэдис. Разве это не проявление любви, пусть и своеобразное? Но взятый им оскорбительный тон не лез ни в какие ворота. Пол Уорд не был ее любовником и никогда не будет. Они были просто добрыми друзьями — в этом Глэдис ни минуты не сомневалась.

После кафе Дуг повел ее в кино, но фильм оказался очень грустным, и весь сеанс Глэдис проплакала. Вечер, таким образом, был погублен безвозвратно, к ее чувствам только добавились разочарование и досада. И все-таки в глубине души она надеялась.

Дуг, очевидно, тоже испытывал нечто подобное, так как, несмотря на поздний час, вовсе не торопился спать. Вернувшись домой, они долго сидели в гостиной и молчали, потом включили телевизор и наткнулись на старый фильм, который им обоим очень нравился.

— Прости меня за то, что я тебе сегодня наговорил, — неожиданно сказал Дуг. — Я знаю, что он не твой любовник.

Его раскаяние удивило Глэдис.

— Я тоже жалею, что разозлилась на тебя, — ответила она, немного помолчав. — Должно быть, сказывается общая атмосфера…

Глэдис не договорила, но оба знали, что она имеет в виду. Постоянное напряжение, в котором они жили в последнее время, сделало их до крайности нервными и раздражительными.

— Увы, брак не всегда бывает таким, как в медовый месяц, — вздохнул Дуг и вдруг добавил:

— Мне очень не хватало тебя, Глэд…

Это, а также упоминание об их медовом месяце тронуло Глэдис.

— Мне тоже, — ответила она и улыбнулась. Они так мало разговаривали друг с другом, что Глэдис порой начинало казаться, что она осталась в доме совершенно одна (дети, разумеется, в счет не шли).

Поев и выпив чаю, они поднялись в спальню и легли. На этот раз, когда Дуг потянулся к ней, Глэдис не оттолкнула его. Она позволила обнять себя, однако в их близости не было той страсти, о которой Глэдис мечтала. Дуг вел себя как-то неуверенно, почти робко. Он так ни разу и не сказал ей, что любит ее. Глэдис поняла, что отныне ей придется довольствоваться этим суррогатом счастливой семейной жизни. Ничего другого у нее все равно не было.

Прошло еще два месяца. Кое-как удалось склеить то, что было разбито, но черепки едва держались. Как Глэдис ни старалась, самого главного она забыть так и не смогла. Единственным, что ее поддерживало, были звонки Пола.

«Морская звезда» находилась теперь у берегов Югославии. Пол явно не хотел возвращаться домой.

— Я больше не хочу видеть те места, где мы когда-то бывали с Селиной, — однажды сказал ей Пол, — не хочу ходить по тем же улицам и тропинкам.

— Боюсь, это означает, что ты никогда больше не сможешь посещать Европу, — попыталась пошутить Глэдис, и Пол невесело рассмеялся. Он по-прежнему был безутешен, но оставался очень внимательным к Глэдис. Несколько раз он принимался расспрашивать о ее делах и очень расстроился, когда узнал, что Глэдис боится раскачивать семейную лодку.

— Глэдис, ведь речь идет не о ком-то, а о тебе! — упрекнул ее Пол, но Глэдис все время казалось, что он сравнивает ее со своей покойной женой. То, что было по плечу Селине, вряд ли было по силам ей.

Это, однако, нисколько не омрачило их отношений. Она была его «голосом в ночи», как он однажды выразился, единственным источником, из которого он черпал утешение. Глэдис же искренне считала свое знакомство с Полом даром небес и, оберегая эту единственную драгоценность, которая у нее еще осталась, перестала рассказывать мужу о его звонках. Ей не хотелось снова и снова слышать от Дугласа, что она набивается в любовницы к миллионеру или что, напротив, Пол ищет утешения в ее объятиях. При этом она вовсе не считала, что обманывает мужа. Дугу все равно невозможно было объяснить, что они просто друзья.

Как-то днем недели через две после ее последнего разговора с Полом в кухне раздался телефонный звонок. Пол чаще всего звонил именно в это время, поэтому Глэдис решила, что это, наверное, снова он.

Но это был не Пол. Звонил Рауль Лопес, и Глэдис так растерялась, что даже не сразу узнала его голос.

— Ну, что поделываешь, Глэдис? Твоя сопливая команда тебе еще не надоела?

— А-а… это ты, Рауль. — Глэдис вытерла со лба проступившую испарину. Она чувствовала себя сейчас полной дурой. Почему она, черт возьми, не позвонила агенту и не предупредила, чтобы он больше ее не беспокоил? Вот опять все сначала: Рауль предложит ей новое интересное задание, она откажется, он на нее разозлится… Все по тому же образцу.

— Нет, не надоела, — ответила она твердо.

— А я, признаться, надеялся на другой ответ. Ладно, это неважно. У меня есть для тебя одно очень интересное предложение…

— Вот как? — Глэдис задумалась. В голосе Рауля явственно прозвучало волнение, что, вообще-то, бывало с ним нечасто. — Знаешь, — проговорила она чуть менее уверенно, — я даже не знаю, стоит ли мне слушать тебя дальше. Мой муж…

— Ты все-таки выслушай, — перебил Рауль. — Это задание как раз для такой привереды, как ты. Нужно отснять бракосочетание особ королевской крови в Лондоне. Это совершенно безопасно, тем более что там будут коронованные особы со всей Европы. Тебе повезло, нужен не просто хороший фотограф, а фотограф, который бы прилично выглядел и умел вести себя в обществе. Согласись, нельзя же послать на королевскую свадьбу какого-нибудь волосатого-бородатого в драных джинсах, будь он хоть гением художественной съемки! Словом, как десять минут назад сказал мне главный редактор, им нужна женщина, которая бы «выглядела как настоящая леди и умела себя вести как леди». Кроме того, раз ты все равно будешь в Лондоне, имеется еще одна работенка. Лондонская полиция вышла на банду, которая промышляет детской проституцией. В бизнес вовлекаются девочки в возрасте от восьми до четырнадцати лет, которые фактически находятся на положении рабынь. Это настоящий «горячий» материал. То, что ты там наснимаешь, появится в газетах всего мира. Работать будешь, разумеется, с полицией, так что в случае чего они тебя защитят. И, самое главное, на все про все у тебя уйдет не больше недели!

— О черт! — воскликнула Глэдис. Предложение Рауля в самом деле выглядело чрезвычайно заманчиво. Может быть, Дуг клюнет на бракосочетание королевских особ. Саму же Глэдис гораздо больше интересовал репортаж о детской проституции. Во-первых, она готова была сделать все от нее зависящее, чтобы этот кошмар прекратился. Во-вторых, это действительно была «горячая» работа для настоящего профессионала.

— Зачем ты мне все это рассказал, Рауль? — вздохнула она. — Ты что, специально задался целью любым способом разрушить мой брак?

— Ты — одна из лучших моих клиенток. Вспомни хотя бы свой гарлемский репортаж!

— Но это же было совсем другое дело! Дорога до Гарлема и обратно занимала у меня всего полтора часа на поезде. Успевала даже вернуться домой вовремя и приготовить детям ужин!

— Я сам буду готовить твоим детям ужин, пока ты будешь отсутствовать! — перебил Рауль. — Или найму для них повара. Только… — тут голос его стал умоляющим, — ради всего святого, Глэдис, не говори мне «нет»! Ты просто обязана взяться за эту работу.

— Когда состоится бракосочетание? — устало спросила Глэдис, надеясь, что у нее будет время, чтобы подготовить Дуга.

— Через три недели, — ответил Рауль как-то уж очень небрежно, и Глэдис принялась быстро подсчитывать в уме.

— Но ведь это же День благодарения[2]!

— Более или менее, — неопределенно высказался Рауль. Ему очень хотелось, чтобы она согласилась.

— Что значит — «более или менее»? — возмутилась Глэдис.

— Хорошо, хорошо, это действительно падает на праздничную неделю. Ну и разве это не прекрасно? Когда еще тебе представится шанс посидеть за индейкой с президентом?

— Это не смешно, Рауль, — с досадой перебила его Глэдис. — Дуг тебя просто прибьет.

— Твой старый пингвин? — Рауль фыркнул. — Это я его убью, если он снова тебе помешает. Слушай, Глэд, сделай мне одолжение: подумай как следует над моим предложением, ладно? Завтра я жду твоего звонка…

— Завтра? Ты с ума сошел! Ты даешь мне всего одну ночь, чтобы объявить мужу о том, что в День благодарения я собираюсь бросить его и детей одних?!

— Я даю тебе целую ночь и полдня, — хладнокровно уточнил Рауль. — Кроме того, я выполняю благородную миссию: спасаю тебя от скуки и от мужа, который не способен по достоинству оценить твой талант. Использовать тебя просто как шофера и повара — это преступление. Ты обязана это изменить. Сделай это для меня, Глэдис. И для себя. В конце концов, себе ты должна больше, чем мне.

— Я попробую что-нибудь предпринять, — мрачно ответила она. — Каков бы ни был результат, я позвоню тебе завтра или послезавтра. Если, конечно, буду еще жива…

— Вот и умница, — ответил Рауль в своей обычной манере и добавил уже вполне серьезным тоном:

— Спасибо, Глэдис, До завтра.

— Не забудь прислать телеграмму с соболезнованиями, если завтра мое безжизненное тело найдут где-нибудь в парке, — пошутила Глэдис. — Хоть ты и обозвал Дуга «старым пингвином», когда дело касается его интересов, он превращается во льва.

— Твоему Дугу давно пора понять, на ком он женился. Он не может держать тебя под замком вечно.

— Не может, но пытается. И очень удачно. В общем, до завтра, Рауль.

— До завтра.

Она аккуратно положила трубку на рычаг и долго стояла возле кухонного стола, стараясь унять дрожь возбуждения. При одной мысли о том, что скажет Дуг, ей сразу становилось не по себе, но она ничего не могла с собой поделать. Рауль, как настоящий бес-искуситель, прекрасно знал, что ей следует предложить.

Еще несколько минут Глэдис раздумывала, потом, приняв какое-то решение, бросила быстрый взгляд на часы и, убедившись, что до ужина времени больше чем достаточно, помчалась на рынок.