Позвонив Кейти из дома родителей, чтобы сообщить о том, что добралась благополучно, Мэгги немного успокоилась.

— Да, мам, хорошо, — сказала Кейти. — Слушай, я сейчас не могу больше говорить, меня ждут девочки, мы идем в столовую.

«Дети не беспокоятся о родителях так, как родители — о них», — подумала Мэгги, повесив трубку.

Словно подтверждая эту мысль, Вера все время приставала к Мэгги.

— Убедись, что твой адвокат внимательно изучил условия договора, тогда ты будешь заранее знать, во что влезаешь. В любом случае, не нанимай для реконструкции людей из компании «Харденспир». Они придут на работу пьяными, свалятся с лестницы и предъявят иск, выманив у тебя все, до последнего цента. Мэгги, ты уверена, что поступаешь правильно? Просто мне кажется, что одинокая женщина должна была бы двадцать раз подумать, прежде чем ремонтировать такой большой дом. По правде говоря, мне бы хотелось, чтобы ты осталась в Сиэтле. Не знаю, о чем думал твой отец, когда одобрил эту затею.

Мэгги терпела колкости Веры лишь потому, что постоянно была очень занята. Она съездила в Старджион-Бей и оформила заявление на разрешение открыть в Рыбачьей бухте гостиницу типа «Ночлег и Завтрак». Договорилась сделать контрольную пробу воды, ибо так требовалось по закону при покупке любого участка, имеющего собственный родник; открыла счет в банке Рыбачьей бухты; договорилась об обеспечении телефонной связью и электроэнергией, а также об установке почтового ящика, поскольку в район, где находился ее новый дом, корреспонденцию не доставляли. Мэгги встретилась с подрядчиками и получила от них сметы, в которых самая маленькая цифра доходила до шестидесяти тысяч.

Здравый смысл подсказывал ей, что, прежде чем покупать дом, нужно было подождать, пока Совет выдаст разрешение, однако из-за погоды следовало поторопиться с началом работ. Заплатив необходимую сумму за ремонт водопровода, а также за разборку стены и перестановку печи, Мэгги решила не терять надежды на лучшее.

За последнюю неделю сентября братья Лавитски, Берт и Джо, пробили в стене комнаты для прислуги такую большую дыру, что сквозь нее могла проехать их тележка; ремонт начался.

Мэгги получила вызов из Совета по согласованиям Дор-Каунти. Ее приглашали прийти на очередное заседание по планированию в следующий вторник.

Это означало, что она должна связаться с Эриком.

Со времени своего возвращения Мэгги не виделась с ним и не разговаривала. Набирая номер его телефона, она испытывала противоречивые чувства. В пятницу утром Мэгги, одетая в толстый красный свитер, сидела в шумной кухне своего нового дома. Клены за окном были прихвачены морозцем. Положив руку на телефонную трубку, Мэгги помедлила. Берт Лавитски отдирал доски от стены. Его брат менял на задней веранде паркет. КЛ 5-3500. Почему-то она знала номер Эрика на память, но отдернула руку, не набрав его, затем напряженно сплела пальцы, хмуро глядя на телефон. Не будь дурочкой, Мэгги, помни, что говорила Бруки. Не делай из мухи слона. К тому же может ответить Анна.

Она схватила телефонную трубку и, боясь передумать, набрала номер. Голос, который ее приветствовал, явно принадлежал не Анне.

— «Сиверсон Чартере»

— О... привет... Эрик?

— Мэгги?

— Да.

— Привет! Я слышал, что ты вернулась и оформила документы на покупку дома.

Она заткнула одно ухо.

— Ты не мог бы говорить немного громче, Эрик? Я как раз нахожусь в этом доме, и здесь стучат молотки.

— Я сказал, что слышал о твоем возвращении и о том, что ты купила дом.

— Я, конечно, поторопилась, но через месяц уже может выпасть снег. Поэтому я решила, что будет лучше, если ребята Лавитски начнут разламывать эти стены без промедления.

— Братья Лавитски, да?

— Это они так грохочут. А я сижу рядом. У них хорошая репутация, — прокричала Мэгги между ударами молотков.

— Они порядочные ребята и хорошо делают свое дело. Важно, чтобы они управились быстро.

— Кто предостережен, тот вооружен. Я об этом помню и постоянно их подгоняю.

В это время Берт вставил молоток в петлю своего рабочего комбинезона и отправился на веранду, чтобы на ступеньках выпить вместе с Джо свой утренний кофе.

— О, какое облегчение! — произнесла Мэгги, когда наступила желанная тишина. — Сейчас перерыв, так что можешь перестать на меня кричать.

Эрик засмеялся.

Немного помолчав, Мэгги добавила:

— Есть новости из правления округа. Меня приглашают на заседание в следующий вторник вечером.

— Ты по-прежнему хочешь, чтобы я пошел с тобой?

— Если это для тебя не слишком обременительно.

— Нет, нисколько. Я буду только рад.

Она вздохнула, заставляя себя расслабиться.

— Прекрасно. Для меня это очень важно, Эрик. Значит, там мы с тобой и увидимся. В семь тридцать, в здании суда.

— Минутку, Мэгги. Ты поедешь одна?

— Да.

— А зачем ехать по отдельности. Не хочешь поехать вместе со мной?

Застигнутая врасплох этим предложением, Мэгги начала заикаться.

— Ну... я... Думаю, да.

— Мне заехать за тобой в дом твоих родителей?

Веру, конечно, хватит удар, но что Мэгги могла поделать?

— Прекрасно.

Во вторник вечером Мэгги уложила волосы без помощи мусса и с особой тщательностью подобрала одежду, надеясь произвести благоприятное впечатление на правление. Она хотела появиться одетой со вкусом и выглядеть состоятельным человеком, который располагает достаточными средствами, чтобы восстановить такое огромное здание, как дом Хар-динга. Только бы не получилось слишком кричаще. Мэгги выбрала плиссированную юбку из чаллиса «осенних» тонов, от цвета ржавчины до ярко-красного, блузку цвета слоновой кости с прилегающим лифом, украшенным вышивкой, мягкий кожаный пояс с большой пряжкой и овальную брошь с аметистом. Сверху она надела отрезной по талии жакет из бордовой замши.

Когда Мэгги спустилась вниз, мать бросила на нее беглый взгляд и заметила:

— Ты так вырядилась, чтобы пойти на это городское собрание?

— Не на городское собрание, мама, а на заседание правления, где будут обсуждать мою кандидатуру в связи с делом, которое я затеяла. Я хочу дать им понять, что знаю, как сделать старый дом вновь привлекательным... Я подумала, что эта брошь в ансамбле будет смотреться оригинально. Как ты считаешь?

— Да, оригинально, — сказала Вера. — Не знаю, куда мы катимся, если одинокая женщина собирается ехать через весь округ с женатым мужчиной, да еще прямо на глазах у своей матери.

Мэгги покраснела.

— Мама!

— Перестань, Вера, — вмешался Рой, но жена не обратила на него внимания.

— А разве не так?

— Эрик хочет помочь склонить правление на мою сторону, ничего больше!

— Ну, ты знаешь, что скажут люди. Его жена чаще бывает в разъездах, чем дома, так он начал увиваться за вдовой.

— Он не увивается за мной! И меня возмущают твои намеки!

— Ты можешь возмущаться сколько угодно, но я — твоя мать, и пока ты находишься в этом доме...

Звонок прервал Веру, и она поспешила к двери, чтобы опередить остальных. К досаде Мэгги, это был Эрик. Он стоял на крыльце в голубой ветровке с надписью на груди «Сиверсон Чартере». Если бы он остался в машине и лишь посигналил, Мэгги не почувствовала бы себя такой виноватой. Но Эрик, улыбаясь, стоял перед дверью, такой же близкий, каким был в те времена, когда приходил за ней на свидания.

— Здравствуйте, миссис Пиерсон. Как вы себя чувствуете?

— Здравствуй, — ответила Вера без улыбки.

— Мы с Мэгги собираемся ехать в Старджион.

— Да, я знаю.

Мэгги быстро взяла себя в руки и прошла мимо Веры, слегка коснувшись ее.

— Я уже готова, Эрик. Нам лучше поторопиться, а то опоздаем.

Она стрелой промчалась мимо него и сбежала со ступенек. Когда Эрик догнал ее, Мэгги уже стояла возле машины и тщетно дергала ручку дверцы. Эрик отвел ее руку в сторону.

— Эта старая колотушка немного вспыльчива. Иногда нужно с ней поговорить и поупрашивать. — Надавив всем телом, он открыл дверцу.

Забираясь внутрь, Мэгги ощущала на себе взгляд матери, которая осуждающе смотрела на нее из окна гостиной. Эрик захлопнул дверцу, обошел вокруг и влез на сиденье водителя.

— Извини, — сказал он, заводя мотор. — Этот грузовичок вроде одряхлевшего домашнего пса — ты знаешь, что ему давно пора на покой, но очень трудно заставить себя это сделать.

Мэгги по-прежнему молчала, уставившись на ветровое стекло.

Когда пикап тронулся с места, Эрик взглянул на нее и спросил:

— Что случилось?

— Моя мать! — ответила Мэгги, и голос ее дрожал от негодования. — Она просто мегера.

— С ними стало трудно, после того как ты уехала.

— С ними было трудно до того, как я уехала!

— Ну, допустим, меня встречали и более приветливо, чем сегодня. Она расстроилась из-за того, что мы едем в Старджион вместе? — Мэгги продолжала молчать, и Эрик понял, что его догадка верна. — Тебе нужно было сказать мне, Мэгги, и мы поехали бы отдельно. Я просто подумал, что раз уж мы собираемся в одно и то же место...

— Но почему я должна что-то говорить? Почему она позволяет себе клеветать на людей, которые собираются на совершенно невинную встречу? Мы вместе едем в здание суда. Почему я должна чувствовать себя виноватой? Черт возьми, я ни в чем не виновата! Это ее личное мнение. Она считает, что все в городе такие же, как она, и думают о людях только плохое.

Эрик внимательно посмотрел на Мэгги.

— Беда в том, что она права, а мне это не пришло в голову. Может, ты хочешь вернуться, и поехать на своей машине?

— Конечно нет!

— У нас в округе все знают этот пикап. Мое имя написано на дверце.