Ольга Кентон - ГОРиллЫ в ЗЕЛЕНИ

— Нет, он и есть, и его нет… это Даня, — сказала я, а слезы закапали в чай. Диана обняла меня, но я видела, что она не понимает, почему я так плачу.

— Даня?! А ты-то что ревешь, у вас ведь все кончено… Да?

— Нет, не все… Понимаешь, я, кажется, снова в него влюбилась.

— С чего ты это решила?

— Он такой добрый, внимательный, и… — но даже не понадобилось договаривать, Диана сама обо всем догадалась.

— Ну да?! — удивилась Ди. — Как это у вас получилось?

— Как-то получилось. Он сам этого захотел. А потом всё…

— Я не понимаю, и на ком он женится? На тебе, а ты не хочешь? — Диана рассмеялась.

— Если бы… На Насте.

— На Насте? Теперь я точно ничего не понимаю, они же расстались. Объясняй все по порядку.

— Расстались, но выяснилось, что она беременна.

— Вот это новость! И давно?

— Ну, когда она приезжала в марте. Нет, ты представляешь… это же ужас какой-то.

— А зачем он женится? Ну, будет ребенок, она же его не заставляет жениться на ней.

— Не заставляет, но ты же знаешь, какой он благородный. Она даже еще ничего не знает.

— Может, она откажется.

— Где ты видела такую, чтобы отказалась? К тому же она контракт расторгла.

— Да, дело серьезное. Выпьешь? — Она достала коньяк.

— С горя?! Давай, только ты со мной.

— Конечно, я твое горе разделю. — Диана налила коньяк в рюмки доверху. — Маш, да забудь ты его. То, что у вас было, это как помощь другу, ничего не значит.

— Он сам мне сказал, что это не просто так…

— Боже, зачем он это сказал? Хотел покаяться?

— Наверное. А теперь только и говорит: «Настя… Настя… Настя… мой будущий сын Кирилл».

— Кириллом решил назвать?

— Да. Кажется, его прадеда так звали.

— Серьезные перемены. Кстати, ты завтра Леру поедешь провожать, она в Нью-Йорк уезжает к своему бизнесмену? Я сказала, что мы все приедем.

— Наверное, поеду. Не знаю. Мне сейчас ни до чего. Если я тебе позвоню, поеду, если нет, не буди меня.

— Хорошо.

— Ты представляешь, он сегодня купил своему будущему сыну одежду, мебель, коляски и прочее-прочее-прочее… — очередная порция коньяка, и мне становится лучше.

— Ничего себе, какое внимание…

— Даже ко мне такого не было.

— Но ты же не его ребенок.

— Иногда я об этом жалею. Купил мне сегодня вот этот джемпер. Представляешь, как сократится у него бюджет на меня в дальнейшем… Ужас!

— Но ты же его не за деньги любишь?!

— Вот именно, что я его просто… люблю. И боюсь его потерять.

— А ты представь, что будет дальше?

— Не хочу. Это не он, его как будто подменили. Я не думала, что он настолько хочет иметь детей. Он, конечно, говорил об этом, но я думала, что у меня есть как минимум лет пять, чтобы смириться, что какая-то женщина на этой планете родит от него детей, а все так быстро произошло. Я думала, мы еще погуляем. А теперь все: он отец семейства, примерный муж…

— А я же тебе говорила совсем недавно, что вам пора заканчивать со всем этим.

— Скажи, а ты на что надеялась, когда это говорила? Вот только по-честному?

— На что… — усмехнулась Диана. — Да мы тут все надеялись, что вы наконец-то одумаетесь и поймете, что созданы друг для друга.

— Не говори мне этого, — слезы снова полились у меня из глаз.

— Видимо, мы ошиблись. Видишь, как судьба повернулась. Маш, мой тебе совет, разъезжайтесь. Вы, а точнее, ты не сможешь жить с ним вместе под одной крышей. И не думаю, что Насте это понравится.

— Я то же самое ему сказала, но Даня уверяет, что она против не будет. Мы же и раньше жили так.

— Раньше она была всего лишь его девушкой, а теперь будет женой. Представь себе, что ты была бы не хорошей подругой Дани, а новой любимой, на которой он женился. Приводит он тебя в дом и говорит: «А вот… она тоже с нами поживет». Как бы ты к этому отнеслась?

— Мягко говоря, отрицательно.

— Вот именно. Маш, не порть жизнь ни себе, ни им. Это тебе прежде всего надо уехать, ради собственного спокойствия. Не сможешь ты, находясь в таком состоянии, спокойно воспринимать их идиллию. Я даже настоятельно рекомендую сделать это как можно быстрее. Хочешь, поживи первое время у меня?

— Ладно, я с ним обязательно поговорю. Спасибо, дорогая.

— Да не за что!

— А если у них ничего не получится?

— Зачем ты надеешься на это? Зачем думать о том, чего нет?

— Я не могу… может быть, он ей снова изменит, — сказала я заплетающимся языком, — упс… я же не должна была тебе это рассказывать.

— А вот это уже что-то новое? Когда он успел ей изменить, с кем?

— О, это долгая история. Тоже, знаешь, скажу тебе, не самая приятная из того, чем поделился со мной мой друг.

И я рассказала Диане историю знакомства Дани с Ларой Рубик, закончив ее фразой: «В такой ситуации, как у меня, давай выпьем за мужскую неверность».

— Какая же ты сейчас дурочка, Маша, — сказала Диана, смотря на меня. Слезы периодически наворачивались на мои глаза. — И что вы столько лет потратили зря? Но я почему-то уверена, что он о тебе не забудет.

— Правда?

— Уверена! Вы были такая пара, у вас была такая любовь…

— Черт, Ди, и я так думаю… Ну почему же, почему… все так сложно?!

Мы распили всю бутылку. Но мне казалось, что я совсем не пьяная. Коньяк впервые в жизни не действовал. Домой я пришла под утро, наверное, часа в четыре. Плюхнулась в постель и заснула.

На следующий день Даня ужасно нервничал. И из-за этого, как всегда, проснулся рано. Пришел ко мне. Сел на кровать. Где-то в семь я это заметила, услышав его вздохи.

— Дань, ты что, нервничаешь, да?

— Да.

— Во сколько у нее самолет?

— Она уже в аэропорту, сдает багаж. Самолет в полпервого приземляется.

— Боже, у тебя куча времени.

— Маш, я так волнуюсь, а если их самолет захватят террористы или они разобьются?

— Хватит думать о всякой ерунде, все будет хорошо. Она благополучно долетит, и ты ее увидишь.

— А беременным летать опасно?

— Наверное, да. — Зачем я только это сказала. Он весь побледнел. Я решила сразу изменить свое мнение. — Откуда я знаю, Дань, я ведь никогда не была беременной. Может, и не опасно. Ведь некоторые даже рожают на борту самолета.

— Да?!

— Ну конечно, ты что, не смотрел телевизор, там тысячу раз показывали такие случаи.

— А вдруг она родит?

— Как она родит? — у меня начался хохот, на него было жутко смотреть. Боже, что же творилось в его мыслях? — У нее только месяц беременности.

— Да… конечно.

— Не паникуй, все будет хорошо.

— Я знаю. Может, ты со мной поедешь?

— Дань, я так хочу поспать, у меня голова раскалывается. К тому же, я считаю, тебе лучше это сделать одному. Ей захочется с тобой поговорить.

— Маш, ну пожалуйста.

— Хорошо, только дай мне поспать. Во сколько мы выезжаем?

— В полдвенадцатого.

— Хорошо, разбуди меня в десять, а сейчас дай поспать.

Даня ушел, я снова провалилась в сон. Мне снилось что-то странное: как будто Настя уже на девятом месяце беременности, у нее рождается ребенок, кажется, девочка. Но Насте становится очень плохо, и она лежит в больнице. Мы приходим туда с Даней, а Настя просит меня позаботиться о ребенке и Дане, если она не выживет. Я пытаюсь уверить ее, что все будет хорошо. Тут приходит врач и говорит, что молодой маме надо на специальные процедуры, как будто ее азотом будут поливать. И накрывает ее с головой белой простыней. И так на каталке увозит. А мы стоим с Даней и смотрим на нее. Ужасный сон. Я проснулась. На часах было почти десять. Я пошла в душ, открыла кран, и меня окатило ледяной водой. Я закричала: «А… а…» В ванную тут же вбежал Даня.

— Что случилось?

— Ой, — я поняла, что он снова видит меня голой.

Даня тоже остановился.

— Извини, — спокойно сказал он и вышел из ванной.

Я обернулась полотенцем и тоже вышла.

Даня сидел у меня на кровати и смотрел на фото, стоящее на ночном столике, где мы с ним в обнимку стоим на мосту. Как только я вошла, он сделал вид, что думает о чем-то, закрыв глаза.

— Вода в кране совсем холодная, — сказала я, решив, что не стоит упоминать о только что случившемся конфузе.

— Точно, я забыл, внизу висело объявление — сегодня отключат с утра воду.

— И ты не сказал, решил меня заморозить!

— Но в шесть утра, когда я встал, вода еще была.

— Понятно. Дань, может, я тогда не поеду?

— Ну, Маш!

— Дань, у меня волосы грязные, я не могу без душа. Да и, если честно, не хочу. Вам же лучше, действительно, побыть вдвоем.

— Какая ты вредина.

— Воды нет, это как знак. Я не хочу вам мешать.

— Просто скажи, что тебе лень.

— Это тоже. Не обижайся. Давай, я вам тут обед приготовлю.

— Ты, обед?!

— Ну, закажу что-нибудь на дом. Приберусь.

— Хорошо, уговорила.

Он поцеловал меня в щеку. Я села на кровать. «Все… все изменилось… Даня — папа…» — подумала я. Действительно, Диана права, нам нужно разъезжаться по разным квартирам. Но вот только как сказать об этом Дане? А как сказать родителям? Ведь мои отношения с ними тоже стали холодно-натянутыми после того, как я объявила им, что между мной и Даней все кончено. Помню, как они уже собрались помогать мне с переездом обратно в родительское гнездо, а я остановила их спокойной фразой: «Мам, пап, а я никуда не собираюсь переезжать. Мы все равно будем жить вместе, как друзья». Да, кто вообще из моих знакомых, друзей и родственников спокойно отнесся к нашему совместно-дружескому житью? Никто! Почти все посмеивались, уверяли, что это лишь очередная ссора между любимыми. Кажется, именно на это надеялись мои родители. Мама, та и вовсе предложила бредовую идею — переждать «бурю» на краю света — в Новой Зеландии, у ее сестры. Друзья первое время не верили в то, что между нами все кончено. А коллеги Даниила до сих пор считают меня его гражданской женой. Теперь я понимала, что наша забавная идея жить вместе провалилась с треском, как проваливается отслужившая свое крыша дома. Сейчас там зияла большая дыра, куда можно было с легкостью упасть, но падать еще глубже я не хотела. Не удалось нам создать новый московский тренд «Проживание в квартире со своим бывшим — это удовольствие». Да, удовольствие было достаточно долгим, но почему сейчас-то так больно от этого? Возникло ощущение, что я потеряла все эти годы зря. Почему мы оба не захотели поступить, как поступают нормальные пары, когда отношения подходят к концу: исчезнуть из жизни друг друга на время или навсегда. Что мы хотели доказать всем? А ведь ничего не получилось…