— Кто она?

— Ее зовут Лара.

— «Свеча горела на столе, свеча горела…»

Даня никак не прокомментировал эту цитату, но внимательно посмотрел на меня, как будто я в чем-то угадала этот образ Лары. А ведь я даже не знала, кто она, чем занимается, сколько ей лет и какой у нее цвет волос.

— А ведь в тебе есть что-то от Живаго, — сказала я, наливая новую горячую чашку кофе, запах которого распространился по кухне мгновенно и так же мгновенно улетучился.

— Она, как запах кофе, была… была в моей жизни мгновением. И вот ее уж нет.

— Если ты начнешь писать стихи, успех тебе обеспечен.

— Маша, Маша! — Даня резко встал. — Прекрати, понимаешь, ты только одна в этом мире, кому я могу все рассказать. Ты одна это поймешь. И как я рад, что я встретил ее, когда мы с тобой уже не вместе.

— А что бы это изменило? Не Настя, а я была бы обманутой.

— Нет, тебе я не мог изменить, просто не смог бы.

— Рассказывай и пей кофе. Как вы познакомились, где?

И он начал свой неторопливый рассказ, затянувшийся на целый день, прерываемый лишь на несколько секунд редкими телефонными звонками, свистком вскипевшего чайника, нарезанием бутербродов, открыванием очередной винной бутылки.

— Я встретил ее в театре. Это была премьера, — он теребил свои волосы, — ммм, плохо помню чего. Кажется, Чехов… нет, Ибсен, нет, точно Чехов, «Дядя Ваня» во МХАТе. Она пришла туда одна, стояла возле афиши и неторопливо читала ее. Знаешь, как ведут себя люди в театре? Постоянно суетятся, переходят от одной фотографии к другой, покупают программки, выбегают покурить, и все это как-то быстро, с внутренним ощущением нехватки времени, что вот-вот прозвенит третий звонок. А она стояла так, словно никуда не опаздывает. В бесконечно длинном черном платье, облегающем фигуру; ее вьющиеся волосы, тысячи маленьких рыжих колечек были собраны в высокий хвост, открывая обнаженную шею и спину. На запястье переливался браслет. В руке — изящная вечерняя сумочка. Я не мог не подойти, но, честно говоря, слегка испугался. Немного в этом мире женщин, которые могут вот так держать себя. Это даже была не гордость, а полная уверенность в себе. Она не видела, как я подошел. Я ненавязчиво встал рядом, тоже начал изучать афишу. И только я собирался заговорить, как раздался звонок ее мобильного телефона. Она ответила, явно это был мужчина, который, по всей видимости, опаздывал. Я стал сомневаться в успехе своего мероприятия, потому что думал, она говорит либо с мужем, либо с любимым. Но тут произошла вещь, явно сыгравшая мне на руку. Ее мобильный разрядился. И я услышал: «Вот черт», и она повернулась. Знаешь, огромное удовольствие смотреть на женщину сзади, представлять себе ее, воображать ее красоту. Но вот наступает та самая секунда, когда ты видишь ее лицо — и всё, понимаешь, что ты пропал. Что эта женщина — больше, чем ты себе можешь представить, желать, что такой у тебя никогда не будет. Объяснить это невозможно, это можно только почувствовать. Даже если она будет твоей, даже если будет жить с тобой всю жизнь, она все равно никогда не будет твоей. Именно такой показалась мне Лара в первую секунду. Она улыбнулась и спросила: «Простите, у вас есть мобильный? Мне нужно срочно перезвонить, а мой телефон совершенно некстати разрядился». — «Да-да, конечно», — ответил я и протянул ей мобильный. Она позвонила и подтвердила встречу. Поблагодарив меня, она удалилась, подарив мне на прощание улыбку. «Надо было взять телефон, — подумал я, но потом решил: Зачем?» Через несколько минут подъедет ее мужчина, и мне вряд ли что-то светит. Но я надеялся украдкой увидеть ее в фойе, полюбоваться еще раз ее красотой. В антракте я действительно увидел ее рядом с высоким, очень плотного телосложения мужчиной. Он помогал ей надеть шубу. Мне показалось, что Лара заметила меня, но она никак не отреагировала на мой поклон. Тогда я вернулся в зрительный зал, но только сел в кресло — завибрировал мой телефон. Высветился незнакомый номер. «Добрый вечер», — раздалось в трубке. Я знал, что это звонит она. «Добрый вечер», — ответил я. «Я… — Она говорила с паузами, но не как человек, который не может найти слова. Наоборот, все слова она уже знала, как знала, наверное, наперед весь сценарий развития наших отношений. — … Хотела еще раз поблагодарить вас за то, что одолжили мне свой телефон. Позвольте мне вас отблагодарить… я… приглашаю вас на ужин». — «Скорее, это я должен пригласить вас на ужин», — произнес я, слегка сконфуженный тем, что совершенно незнакомая женщина вот так запросто приглашает меня на свидание. «Я решила нарушить это скучное правило. Тем более что вы не знали моего номера. Мне не хотелось бы сегодня ужинать в одиночестве». — «Я думал, вы со спутником». — «Нет, — ответила она, — обычно, мой водитель ждет меня в машине. Ужинать со мной не входит в его обязанности». Представляешь, это, оказывается, был ее водитель. Веришь, я чуть не потерял дар речи! Но собрался с духом и сказал: «С большим удовольствием, где мы встретимся?» — «Я до сих пор жду вас возле театра». Я вышел из театра, и мы поехали на Гоголевский бульвар. Познакомились только в машине. Оказалось, что Лара приезжала в театр по работе. В спектакле был задействован актер из ее нового продюсерского центра. Он недавно открылся, но аналитики прочат ему перспективу.

— Так она продюсер? — спросила я.

— Да, — ответил Даня.

— Рассказывай дальше, безумно интересно, — попросила я из вежливости… На самом деле мне было очень не по себе. Появлялась даже какая-то ревность, я впервые слышала от него такой рассказ о женщине, с которой у него были и, как я поняла, уже закончились отношения. Интересно, а обо мне он тоже кому-то так рассказывал? Наверное, нет. Обо мне было бы что-то простое: «Маша… классная девчонка, сумасшедшая немного, любит шмотки, обувь, любит веселиться…» А тут такая утонченность.

— Пока мы ужинали и рассказывали друг другу о себе, мне стало казаться, как будто я знаю ее всю свою жизнь. Ее голос так окутывал меня, настолько очаровывал, что это стало походить на магию, наваждение, не знаю что. Уже тогда в театре я с ужасом понял, что не думаю о Насте. Я знал, что она есть, что она моя девушка, но в моем сознании ее место уже заняла эта женщина. Потом Лара предложила выпить кофе у нее дома.

— Где она живет?

— В Доме на набережной.

— Точно. Она ведьма. Околдовала тебя. Призрак, дух прошлого, переселившийся в чье-то тело.

— Да какая разница, кто она? Я вообще об этом не думал тогда… Мы приехали к ней домой. Окна ее квартиры выходили на храм Христа Спасителя и набережную Москвы-реки. Лара сварила потрясающий кофе, запах которого до сих пор помню. Потом мы слушали музыку в гостиной и продолжали общаться. Меня охватывала паника: еще утром я раздумывал, идти в театр или нет. У тебя тогда были свои планы с Сергеем, Настя была в Париже. Мне не хотелось проводить вечер одному дома, но в то же время и звонить кому-то из друзей было лень. Я пошел наугад. Посмотрел в Интернете театральную афишу и отправился в театр один. Люблю иногда одиночество, сама знаешь… И представляешь, какое неожиданное знакомство. Как все совпало. Когда мы разговаривали с Ларой, она тоже сказала, что раздумывала, приехать к началу или ко второй части.

— А про Настю ты ей рассказал?

— Нет, в тот вечер нет. В этом не было смысла. Была Настя или не было ее, я знал, что события этой ночи уже не изменить. А потом мы сидели с ней вместе на подоконнике, пили приготовленный ею коктейль с шампанским, курили и смотрели на заснеженную, заснувшую на несколько часов Москву. Когда я собрался уходить, она остановила меня фразой: «Позавтракаешь со мной?»

— Тоже любит завтракать, — добавила я. И вдруг подумала, что в этой фразе, наверное, скрыта моя боязнь одиночества. Обедать и ужинать одной легко, а вот начинать новый день и сталкиваться лицом с реальностью одиночества — трудно.

— Да, в этом вы похожи, — улыбнулся Даня. — Я остался.

— И как долго вы встречались? Почему я никогда не видела ее здесь?

— Потому здесь ее и не было. Лара не стремилась узнать меня. Мы отлично проводили с ней время: обеды и ужины в ресторанах, театры, кино, клубы. Но она не пускала меня в свой внутренний мир. Я не знал, была ли она когда-то замужем или нет, не знал ничего о ее прошлой жизни, первой любви, друзьях… Впрочем, их мы встречали постоянно, поэтому у меня сложилось некоторое мнение о круге ее знакомых и коллег. Особенно запомнился Лева Штейн. Слышала о таком?

— Да, кажется, продюсер.

— А точнее, коллега и совладелец продюсерского центра. Такой жирный толстый котяра, ужасно мерзкий тип. Постоянно говорил Ларе какие-то колкости, правда, и она за словом в карман не лезла, всегда давала ему отпор. А потом, как-то между делом, сказала, что он — ее бывший. Меня аж всего передернуло. Как Лара, такая красивая, ухоженная с головы до ног и вот этот жирный мамонт? Было в нем что-то отвратное, что неприятно было смотреть: сальные губы, толстые пальцы, в которых он постоянно держал зажеванную дымившуюся сигару и въедливый запах одеколона. Я с трудом мог вообразить, что она была с ним. Тогда же я ей и рассказал о Насте. Лара отнеслась к этому философски-пренебрежительно, и я понял, что ей все равно. А к концу марта, когда Настя прилетела, мы с Ларой уже расстались.

— Почему?

— Просто она исчезла.

— Вряд ли это можно назвать расставанием. Может быть, с ней что-то случилось? Позвони ей.

— Нет, с ней все в порядке. Я недавно видел ее фото в журнале.

— Так почему ты не хочешь позвонить?

— Бессмысленно. Я ей не нужен. Все закончилось так же молниеносно, как и началось. Мы съездили на выходные за город, в спа-отель, катались на лыжах, плавали, прекрасно поужинали. В общем, была отличная суббота, и я надеялся, что таким же будет и воскресенье. Было около семи-восьми утра, я только начал просыпаться, медленно вдыхая аромат ее тела и волос рядом со мной. И вдруг раздался звонок ее мобильного телефона. Нехотя, сквозь сон она произнесла: «И кто это так рано…», но посмотрела на дисплей и сразу же ответила, ее лицо мгновенно стало другим. Из той уверенной женщины, которой я был так очарован в театре, она в одну секунду превратилась в жалкого, несчастного, забитого щенка. «Ты в Москве?» — спросила она, и уже через секунду я видел, как она обнаженная бросает свои вещи в сумку, одевается и кладет ключи от номера на стол. Она не отвечала на мои «куда ты?» и «что случилось?». Она просто собралась и ушла, поцеловав меня на прощание в щеку. «Прощай, дорогой, — сказала она. — Я позвоню». Но до сих пор от нее не было ни звонка, ни намека на него. Как будто ее самой в моей жизни не было. Поэтому я ничего и не говорил тебе, к чему, когда проще об этом забыть.