Как она может думать о браке с кем-нибудь другим? Прошло ведь всего тридцать шесть дней, черт возьми!

Впрочем, он сам виноват. Лиззи принадлежала ему, а он как дурак отпустил ее. Но если Патрик и умел что-нибудь, так это драться за свое. А Элизабет Кэмпбелл принадлежала ему с того самого момента, когда он помог ей подняться из этой чертовой лужи.

Когда у ворот объявили о его прибытии в Данун, Патрик не удивился, увидев Джеймса Кэмпбелла, вышедшего из замка навстречу ему. При виде Патрика его лицо приобрело мрачное выражение, но, заметив рядом с ним Робби, он заулыбался. Если и был какой-нибудь Макгрегор, которому не нужно было опасаться помощника Аргайлла, так это Робби. Кэмпбелл никогда не забудет, как Робби защищал Маргарет Маклауд, старую подругу Джейми, от Дугала Макдоналда на Льюисе.

— Робби, приятель, рад тебя видеть. — Он жестко посмотрел на Патрика. — Макгрегор. Я думал, ты согласился не искать встреч с моей сестрой.

Патрик принял вызов, их взгляды встретились, холодная сталь с холодной сталью.

— Ты прекрасно знаешь, почему я здесь. Боюсь, больше не смогу выполнять условия нашего соглашения, так что если ты намерен арестовать меня, делай это сейчас.

Джейми не шелохнулся, и Патрик спросил:

— Где она?

У Кэмпбелла было странное выражение лица — почти сожалеющее.

— Не уверен, что она захочет тебя видеть.

— Чертовски плохо, потому что я не уеду, пока не увижу ее.

Патрик понимал, что ведет себя безрассудно, но ему было наплевать на это. Когда-то они хотели быть вместе, и он напомнит ей об этом. Он сделает то, что давно должен был сделать — увезет ее отсюда, даже если для этого придется разбить весь гарнизон Кэмпбелла.

Он пытался поступать правильно, но переоценил себя.

Джейми провел его по деревянной лестнице в большой зал замка. Уже темнело, и слуги накрывали стол к ужину. Патрик ожидал, что Джейми заставит его ждать, и поэтому удивился, когда тот провел его прямо к лэрду.

Дверь за ним захлопнулась, и он оказался наедине с той, ради которой мчался сломя голову.

Сердце у него остановилось при виде Лиззи. Она стояла спиной к нему. Она занимала так много места в его мыслях, что он и забыл, какая она на самом деле миниатюрная.

На ней было темно-синее бархатное платье, отделанное мелким жемчугом. Ее длинные светлые волосы шелковистыми волнами спускались на спину, поддерживаемые тиарой из бриллиантов и сапфиров не хуже королевской короны.

Мгновение он колебался — разница в их положении была очевидна, как никогда. Богатство, власть, привилегии — все это есть у нее. И хотя его положение существенно улучшилось — его уже не преследовали, у него есть земля, на которой можно трудиться, и есть место, где жить, — но пройдет еще много времени, прежде чем клан оправится от упадка.

Но если она захочет быть с ним, он будет заботиться о ней, не оглядываясь назад.

Она повернулась. На ее гладком как алебастр лице не отразилось никаких чувств. Никогда еще она не смотрела на него так. Ужас, словно тяжелый камень, зашевелился в душе. Патрик ощутил неуверенность. Что, если он опоздал?

Их взгляды встретились. Неужели она так быстро смогла охладеть к нему? Как же тогда жить?

Она подняла свою изящную бровь.

— Вы прибыли, чтобы принести мне свои поздравления?

Ее холодный ровный тон и прямой вопрос заставили сжаться его и без того сильно-бьющееся сердце. Патрик разозлился и едва сдержался, чтобы не подойти к ней и не выразить свое раздражение самым нецивилизованным способом.

— Нет, черт возьми, я явился совсем не для этого.

— Нет? Тогда зачем, позвольте вас спросить?

Он шагнул к ней, но заставил себя остановиться. «Будь разумным, ты же не варвар».

— Ты не можешь выйти замуж за другого. Ты связана со мной на год. Договор нельзя расторгнуть до этого срока.

— Ах это… — Она небрежно отмахнулась. — Мой брат уверяет, что, поскольку свидетелей не было, это будет трудно доказать.

Патрик сжал кулаки. Ее жест вывел его из себя. Его охватил такой гнев, что ему потребовались все силы, чтобы сдержаться.

— Для меня он действителен.

— Да? Вы выбрали странный способ показать это. — Она улыбнулась. Просто улыбнулась. — В любом случае это к лучшему. Было мило с вашей стороны и со стороны моего брата таким вот способом позаботиться о моем счастье. Не знаю, что бы я делала без вас двоих.

В ее голосе не было насмешки, и тут он впервые догадался, что здесь что-то не так. Он внимательно разглядывал ее лицо, сам не зная, что там ищет.

— Если это все, что вы можете сказать, то, боюсь, я слишком занята. — Она отвернулась, но Патрик схватил ее за руку, прежде чем она успела направиться к двери.

— Это не все. Ты не можешь выйти замуж за другого, потому что любишь меня, а я люблю тебя.

— Любовь? Определенно у вас странный способ показывать ее.

Чувство, которое отразилось на ее лице, поразило его. Он обидел ее…

— Я люблю тебя всем сердцем. Я уехал, потому что люблю тебя. Думал, так будет правильно. Думал, тебе будет лучше без меня.

Она внимательно вглядывалась в его глаза.

— Что заставило вас изменить свое мнение?

— Я понял: если тебе хоть вполовину так же плохо, как мне, то ты не сможешь быть счастлива с другим. — Сердце у него сильно билось от страха. — Я ошибался?

Слезы затуманили ее глаза, и в его душе затеплилась надежда.

— Как ты мог бросить меня? После всего, что мы пережили? — Она с неожиданной силой ударила его в грудь своим маленьким кулачком. — Ты хотел, чтобы я поверила, будто ничего для тебя не значу?!

Он обнял ее и погладил по шелковистым волосам.

— Мне так жаль, любимая. Мое единственное оправдание — я слишком люблю тебя. И хотел, чтобы тебе было хорошо.

Она снова ударила его.

А его маленькая кошечка с норовом!

— Ты — вот что для меня самое лучшее, ты, дурень.

Слов милее он еще не слышал, хотя придется ему поработать над ее лексиконом. Он снова обнял ее и крепко прижал к себе.

— Значит ли это, что ты не выйдешь замуж ни за кого другого?

Лиззи отклонилась, чтобы посмотреть ему в глаза, на ее губах играла озорная улыбка.

— А ты не хочешь спросить, за кого я выхожу замуж?

Патрик нахмурился.

— За Роберта Кэмпбелла, думаю.

Лиззи покачала головой.

Его лицо стало жестким.

— Тогда за кого же? Скажи мне, и я его прикончу.

— Еще одно «случайное» нападение на дороге? Спасибо, но больше никакого членовредительства ради меня.

Он удивленно поднял бровь. Она это вычислила? Терять ему было нечего, и он не стал придумывать отговорки.

— Мерзавцу повезло — я ведь не знал всего о его подлом поведении. А теперь ответь мне.

— Не знаю, — увильнула она от ответа. — Я еще не решила, простить ли тебя.

Он склонился к ней в нежном примиряющем поцелуе, его сердце наполнилось счастьем, когда он услышал ее слова. Патрик прервал поцелуй и посмотрел ей в глаза.

— Назови свою цену, любовь моя. Я готов сделать все, чтобы вернуть тебя, даже если для этого мне придется стать на колени и умолять о снисхождении.

Она наморщила носик, как будто серьезно задумалась.

— Звучит интригующе. Я вспоминаю последний раз, когда ты стоял на коленях. — Он увидел ее довольный взгляд, и его охватило желание. — Но я не думаю, что это потребуется. Считаю, будет достаточно того, чем Катрина усмирила моего брата.

Патрик удивился:

— Как же ей это удалось?

Лиззи провела его рукой по своему животу.

— Она поклялась, что будет рожать ему только девочек.

Сердце Патрика оборвалось, лицо его побледнело при этих словах. Ноги его ослабели, и ему пришлось опереться о стол.

— У тебя будет ребенок?

Лиззи кивнула.

Патрик сел на ближайшую скамью и обхватил голову руками, эмоции захлестнули его: и всего этого он мог лишиться. Она села рядом, и когда он поднял голову, глаза у него светились от счастья.

— Господи, Лиззи! Я и не думал, что когда-нибудь буду чувствовать себя таким счастливым.

Он добивался Лиззи ради возврата своей земли, но даже не догадывался, как много она может дать ему. С ней у него будет дом, семья. И любовь, и счастье, о чем он долгое время не мог и мечтать.

Он снова поцеловал ее. Легко. Нежно. Этот момент останется в памяти навсегда, настолько острым было ощущение.

Внезапно Патрик все понял.

— Ты ни за кого не собиралась выходить замуж. Ты ждала меня.

Лиззи улыбнулась. Она прижалась щекой к его груди и вздохнула:

— Ну наконец-то понял.

Сердцу вдруг стало тесно в груди. И на этот раз, когда Патрик поцеловал Лиззи, ему ни к чему было сдерживаться.