— Людям хотелось немного развлечься. Все эти Кэмнбеллы… — Грегор пожал плечами. — Жалко было упустить такой хороший случай.

— Не тебе решать. Я мог бы ждать этого от нашего дяди или Айэна — Бог свидетель, даже наш кузен не может совладать с ними, — но не от тебя.

Грегор наконец опомнился, и на его лице появилось выражение стыда. Даже и без земли Патрик — его вождь. Он также знал: Патрик не потерпит, чтобы бросали вызов его старшинству.

— Не подумал, что ты будешь возражать.

— Не буду возражать, чтобы ты скрылся с девушкой, на которой я собираюсь жениться? Ты в своем уме?

Лицо у Грегора стало жестким.

— Не похоже, чтобы ты ее интересовал. Эта стерва меня разозлила. Как она на меня посмотрела! Как на паршивого пса!

А на него при других обстоятельствах она тоже посмотрела бы так же? Эта мысль отрезвила Патрика.

Грегор, возможно, и заслужил такой взгляд, но это совсем не значит, что Патрик не понимает причину его злости. Злости, которую он в глубине души разделяет. Король со своими любимчиками Кэмпбеллами лишил их всего. Земли. Семьи. Состояния. Положения.

Взглянув на своего младшего брата, он увидел самого себя, не обремененного ответственностью, полного гнева. Проведя столько лет изгнанником, Патрик растерял чувство долга, а у Грегора оно полностью исчезло. Всякое подобие добродетели испарилось в жестоких условиях существования вне закона.

Он чувствовал странную потребность защитить девушку, но не думал, будто Грегору захочется услышать хорошее о Лиззи.

— Предоставь девушку мне, а если ты еще раз устроишь что-нибудь подобное… — Он посмотрел брату прямо в глаза. — Запомни мои слова: брат ты мне или нет, ты не проживешь столько, чтобы успеть раскаяться. — Грегор вздрогнул, но было ясно — он все понял.

— Держись задуманного, — предостерег его Патрик.

— Так наш план действует? Девица проглотила наживку?

Патрик кивнул:

— Все идет как надо.

Хоть Лиззи и сопротивляется своему влечению, она к нему неравнодушна. Он это почувствовал. Дальнейшее — вопрос времени.

— Мышка попала прямо тебе в руки, а? — Грегор засмеялся. — Спорим, ей не терпится заполучить тебя. Или ты уже отделал ее своим колом?

Патрик ничем не выдал гнева, который вспыхнул в нем от грубости Грегора. Раньше он был к этому равнодушен, но его вовсе не устраивало обсуждать с братом подробности соблазнения Лиззи, и, черт возьми, не хотелось, чтобы Грегор говорил о ней в таком тоне.

— Прошла всего неделя. На это требуется время. В девушке с детства воспитывали чувство долга. Она не убежит с первым встречным мужчиной, который ей нравится.

— Мне казалось, будто ты говорил, что она мечтает о замужестве?

Патрик промолчал. Мечтает или не мечтает, так или иначе он все равно добьется ее.

Тем не менее это не меняло сути вопроса, который задал Грегор. Хотя она и сопротивляется больше, чем он ожидал, Патрик был уверен — в конце концов Элизабет Кэмпбелл уступит. Он станет таким же безжалостным, как ее злобные родственники, когда речь идет о том, чтобы получить желаемое.

— Дай мне время, Грегор. — Он глотнул эля. — Какие новости от нашего кузена?

— Они благополучно прибыли к месту назначения. Патрик кивнул:

— Хорошо. — Должно быть, Ламонт из Аскога согласился принять их.

— Ничего хорошего, — поправил его Грегор. — Они прибыли как раз перед началом игр, и угадай, кто там был? Джейми Кэмпбелл.

— Его там сейчас нет.

Грегор подозрительно посмотрел на него.

— Откуда ты знаешь?

— Я видел его в замке Кэмпбеллов всего несколько дней назад.

— Ты его видел, и он не получил стрелу между глаз?

Патрик сжал челюсти.

— Не было случая. Он пробыл в замке недолго, потом его отозвали. Меня больше беспокоило, как бы наши пути не пересеклись. Мне повезло, что он меня не узнал.

Патрику не нравилось, как Грегор смотрит на него.

— Ты видел его близко и не отомстил?

Патрик крепче сжал кружку, стоявшую перед ним.

— Ты во мне сомневаешься?

— Не в этом дело. Я просто удивляюсь, как тебя взяла в руки эта девица.

— Не забывай, она же Кэмпбелл. Но все равно она станет моей женой.

— Нам оставалось только захватить ее. Сейчас ты бы уже был женат.

— Но как долго? До очередной битвы? Нет, сделаем по-моему. Награда стоит ожидания.

— Только не перепутай награды. Главное — земля, а не девушка.

— Я прекрасно знаю, зачем я здесь, тебе не нужно мне об этом напоминать. — И он не потерпит скрытую угрозу брата. — И запомни, что я сказал, Грегор. Не вмешивайся больше. Я знаю, что делаю.

Несмотря на резкую отповедь Лиззи, он знал, что поцелуи подействовали на нее так же, как и на него. По каким-то причинам она решила бороться со своим влечением к нему, но он не намерен облегчать ей задачу. Ее брат приказан, чтобы рядом с ней все время был какой-нибудь охранник, и отныне он не намерен отходить от нее.

А если соблазнить не удастся…

Патрик поморщился. Он сделает все необходимое, чтобы предотвратить ее брак с сыном Гленорхи, включая вариант, когда у нее не останется выбора.

Похищение — последний выход, но если до этого дойдет, он не уклонится от исполнения своего долга.

Глава 9

Когда солнце достигло зенита на летнем небе и дни начали сокращаться в своем неуклонном стремлении к осени, Лиззи стала гадать, не забыла ли семья о ней.

Все было спокойно — слишком спокойно.

Помимо короткой записки от кузена, в которой он выражал свою радость по поводу ее хорошего самочувствия после нападения и клялся отомстить за тот инцидент, она не слышала ничего больше из Дануна.

Благодаря длительному молчанию родных было легче забыть о видах на ее будущее и мечтать о других вещах.

У нее нет причины расстраиваться из-за того, что Патрик Мюррей искал развлечения на стороне, но она продолжала маяться, живо представляя Патрика в объятиях другой девицы всякий раз, как он уходил в деревню. Эти картины терзали ей сердце.

Сначала она старалась избегать Патрика. Всякий раз, когда он смотрел на нее, Лиззи отводила глаза, в груди у нее все сжималось. Но если их взгляды все-таки встречались, она могла бы поклясться, что видела в его глазах боль, которая отражала, как в зеркале, ее собственную.

Патрик сам назначил себя ее личным охранником, и она привыкла, что он всегда рядом. При любой возможности он оказывался поблизости, а если не мог этого сделать, то следил за ней внимательным, загадочным взглядом. За обедом, в саду, во дворе — всюду он был с ней. Он вторгся в ее дом, в ее мысли, в ее сны.

Она даже не поняла, как это произошло, но с течением времени между ними естественным образом сложились тесные отношения. По утрам, когда она занималась своими ежедневными обязанностями в замке, он ездил верхом или охотился с другими охранниками. Когда она ухаживала за садом, он практиковался в боевом искусстве во дворе замка, часто прерываясь для того, чтобы перекинуться с ней парой слов или поднести корзину. Если она выходила за ворота замка, отправляясь навестить Элис или покататься верхом, он неизбежно оказывался в группе, сопровождавшей ее.

Его внимательность к ней была, конечно, замечена, но никак не обсуждалась. Ее брат оставил указания, чтобы ее хорошо охраняли, а Дониан, который уже поправился, доверял опытному воину почти так же, как и она сама.

Лиззи встревожило, когда она поняла, как сильно привыкла к его постоянному присутствию.

И все-таки во многих отношениях он оставался для нее такой же загадкой, как и в тот день, когда она впервые встретила его. Он выглядел спокойнее, но временами у него появлялся отсутствующий взгляд, и она знала, что он вспоминает свое прошлое.

Эта тема была для него очень больной, или есть другая причина для его скрытности? Лиззи оставалось только гадать, что он может скрывать. Что-то с ним было не так. Слишком он сдержан. Всегда старательно скрывает свои эмоции. Может, она просто не привыкла постоянно находиться в окружении охранников?

Иногда его присутствие начинало ее раздражать. Лиззи не знала, на кого она сердится больше: на себя — за то, что желает его, или на него — за то, что так настойчиво ищет сближения.

Лиззи была неглупа и понимала, чего он добивается. Но зачем? С какой целью?

Она вытерла лоб под широкополой шляпой и встала, нетвердо держась на ногах после долгого стояния на коленях на жарком солнце. Хотя к западу от замка был маленький огород, большую часть своего времени она проводила в английском — любимом — парке на террасах к югу от замка. Сегодня, вместо того чтобы прогуливаться по садам, она пропалывала сорняки.

Когда она шла мимо скалы, известной как скала Джона Нокса, потому что тот полвека назад останавливался в замке Кэмпбелл, и вверх по тропе к внутреннему двору, она не поднимала глаз от земли и камней под ногами, стараясь не смотреть на упражняющихся воинов.

Она уже была почти в безопасности, в замке, когда большая тень пересекла ее путь. И не глядя, она уже знала, кто стоит перед ней.

— Вы сегодня после обеда поедете казаться верхом, как всегда?

Стиснув зубы и заставляя себя сохранять спокойствие, она подняла глаза… и у нее перехватило дыхание. Она ничего не могла с этим поделать.

Грудь. Она видела только эту грудь, крепкую словно скала. Загорелая блестящая грудь, мышцы словно из камня. Она не могла отвести взгляд, мгновенно загипнотизированная этой твердой — очень твердой — мужской статью. Его тело было натренировано до совершенства, как оружие, вроде меча, которым он владеет с таким мастерством. Оно создано для битвы… и женских фантазий.

Она стряхнула с себя оцепенение и отрезала: