– При ветрянке сыпь начинается на теле и только потом переходит на лицо и руки. Это оспа, миссис Каролис. У меня нет ни малейшего сомнения.

– Боже правый! – вырвалось у Мауры, она побелела. Феликс тоже был там, вместе с Сашей, в той же толпе. – Мой сын Феликс был с Сашей в тот день, когда он заразился, – сказала она в волнении, – пожалуйста, осмотрите его, доктор.

– Обязательно, но я бы предпочел сделать это без вас, миссис Каролис. Все, кто побывал в контакте с больным ребенком, не должны общаться ни с кем несколько дней.

– Да-да, конечно, – ответила Маура, чуть живая от страха, – горничная проводит вас в детскую.

Когда доктор вышел, Ксйтлин в ужасе посмотрела на Мауру. Маура знала, о чем подумала девушка. От оспы умирают, оспа дает тяжелые осложнения, лишает зрения, уродует внешность. Они обе прикасались к Сашиному одеяльцу, его одежде, брали мальчика на руки, гладили его по головке, пытаясь успокоить. Болезнь может навсегда обезобразить их, но это еще не самое худшее. Если Феликс заразился, его жизни тоже угрожает опасность.

Следующие пять минут стали самыми длинными в се жизни.

– О двух других детях можно не беспокоиться, – уверенно сказал доктор Бриджес, вернувшись в Сашину комнату. – Что касается этого ребенка, я сейчас же распоряжусь, чтобы его приняли в больницу.

Маура покачала головой. Когда доктор сказал, что Феликс вне опасности, у нее отлегло от сердца. Что касается Саши, Маура решила ни за что не отпускать его в больницу.

– Нет, – повторила она, – Кейтлин, я и лакей, который принес Сашу сюда, наверх, были с ним в контакте. Я распоряжусь, чтобы этот лакей и Кейтлин ни с кем не общались столько, сколько вы скажете. Я сама буду ухаживать за Сашей. Бриджит сейчас же увезет Феликса и Натали в Тарну. Слуг отправлю в отпуск, оставлю только нескольких.

– Если вы возьмете на себя уход за мальчиком, будет велика опасность заражения, – нахмурившись, сказал доктор Бриджес.

– Но если я этого не сделаю и Сашу заберут а больницу, будет очень высока вероятность его смерти. Доктор Бриджес даже не попытался оспорить сказанное и переубедить ее – Маура была права.

– Я мало чем смогу помочь вам, миссис Каролис, – предупредил он. – Я не смогу приходить к вам и потом навещать других больных. Вы ведь знаете, оспа очень заразна.

– Только скажите, что я должна делать. – Конечно, – кивнул доктор. – Не могу не признать, ваше предложение наиболее отвечает интересам ребенка. Лучше родственников никто ему не поможет…

– Я ему не родственница.

– Простите, – доктор удивленно посмотрел на Мауру. – Я решил… поскольку опасность очень велика… «Интересно, что он сказал бы, если бы узнал, что Саша – незаконнорожденный сын Александра», – подумала Маура, но вслух сказала: – Только скажите, что мне делать, доктор Бриджес. Скажите, как спасти его. Кейтлин категорически отказалась от карантина. – Вы не сможете ухаживать за мальчиком двадцать четыре часа в сутки без помощи, мадам, – отметила она практично. – Я очень выносливая. Никогда в жизни ничем не болела, даже лихорадкой, а она-то заразна не хуже оспы.

Maypa знала, что спорить бесполезно. Она с благодарностью приняла предложение Кейтлин и сразу же из-за закрытой двери отдала распоряжение Гейнсу.

Всю прислугу оповестили, что в доме заразная болезнь. Бриджит поручили немедленно увезти Феликса и Натали в Тарну. Послали человека сообщить мисс Милкбэпк, чем болен Саша. Гейне должен был следить, чтобы в доме хватало провизии, чтобы выполнялись все распоряжения доктора Бриджеса, и сообщить прислуге, что всех отпускают на месяц в оплачиваемый отпуск.

– А кто же будет убирать и готовить, мадам? – поинтересовался дворецкий, и, к своему удивлению, Маура услышала неподдельную тревогу в его голосе.

– Мне много не надо – я сама приготовлю. Эту комнату мы с Кейтлин будем убирать сами, остальные подождут. Дом не развалится, если немного постоит без уборки.

– Конечно, мадам, – согласился Гейнс. – Надеюсь, молодой джентльмен скоро поправится.

Первый раз они говорили друг с другом с такой теплотой.

– Благодарю вас, Гейнс, – сказала Маура. – Если можно связаться с мистером Каролисом, пожалуйста, проследите, чтобы ему передали, что его… – она вовремя спохватилась, – чтобы ему передали, что его племянник болен и находится здесь.

– Слушаюсь, мадам. Желаю удачи. До свидания.

С того мгновения, когда Маура приняла решение выхаживать Сашу дома, она поняла, что берет на себя огромную ответственность. Если мальчик умрет, скажут, что все сложилось бы иначе, отправь она его в больницу. В этом случае Александр никогда не простит ее. Никогда. Если Кейтлин заболеет, в этом тоже будет виновата Маура.

Когда Саша приходил в сознание, она сидела у его кровати и тихонько разговаривала с ним, успокаивая. А когда впадал в беспамятство, она непрерывно вытирала пот с его лба.

Его все время рвало. Раз шесть в день приходилось менять промокшие от пота простыни. При каждой возможности Маура пыталась дать ему с ложечки подслащенной воды, чтобы предотвратить обезвоживание организма.

Температура у мальчика поднялась еще выше, он начал бредить: звал няню, своего игрушечного мишку, а один раз дядю Александра.

Один день сменялся другим. Когда у Мауры совсем не оставалось сил успокаивать малыша и вытирать ему лоб, ее сменяла Кейтлин, и Мауре удавалось немного поспать в смежной комнате.

Она не знала, удалось ли Гейнсу связаться с Александром, не знала, где он находится. Маура часто думала о Дженевре, о том, как сильно любил ее Александр, о том, что его жизнь сложилась бы совсем иначе, не умри Дженевра, давая жизнь ребенку, который сейчас мечется в бреду в нескольких ярдах от нее.

Пятнышки на лице у Саши увеличились и превратились в гнойники. С неописуемым ужасом Маура тщательно обрабатывала каждый нарыв, надеясь вопреки всему, что на лице у мальчика не останется глубоких безобразных шрамов.

Однажды утром наступил кризис. К вечеру Саша неуловимо изменился, и Мауру охватил страх, что он умрет. Она разбудила измученную Кейтлин и сказала:

– Кейтлин, он умирает!

Кейтлин схватила четки с тумбочки у кровати и бросилась к к мальчику. Температура у него спала. Там, где не было нарывов, кожа побелела. Упав на колени рядом с кроватью, они начали молиться.

– Непорочная Дева Мария, Господь всемогущий с тобой, – произнесла Маура. От усталости у нее кружилась голова, в комнате от духоты нечем было дышать. Маура расстегнула ворот платья и продолжила: – Благословенна ты среди жен, благословен плод чрева твоего, Иисус.

В голове у нее стучало, ее мутило. Казалось, вот-вот вырвет.

– Он дышит по-другому, мадам! – вдруг радостно воскликнула Кейтлин. – Он просто спит, мадам! Клянусь!

Сашино лицо поплыло у Мауры перед глазами. Она старалась сосредоточиться и не могла. Словно издалека, до нее доносился изменившийся от ужаса голос Кейтлин. Но ведь с Сашей все в порядке, он вне опасности. До нее с большим трудом дошло, что Кейтлин произносит ее имя.

– Боже! Нет! Нет, только не это! – прошептала Маура, вдруг поняв, почему так испугалась Кейтлин.

Руки ее взметнулись к лицу, нарывов еще не было, но очень скоро они появятся и изуродуют ее так же, как Сашу.

– Александр! Александр! – в отчаянии закричала она и, теряя сознание, упала на пол.

Доктор Бриджес забросил всех своих больных, как только узнал о болезни Мауры. Он переехал к ней в дом вместе с еще тремя сестрами милосердия.

Вконец измученную Кейтлин освободили от всех обязанностей, Саша пошел на поправку, язвы у него на коже стали затягиваться, оставляя рябинки. У Мауры появились пятнышки на лице, на руках, а потом и на теле. Когда они стали нарывать, доктор Бриджес надел ей на руки нитяные перчатки, чтобы она не расчесывала в бреду язвы, а сестра непрерывно промывала нарывы отваром ромашки.

– Где же мистер Каролис? – опять и опять спрашивал доктор, глядя, как мечется и ворочается Маура, как ее все время мучает тошнота.

Но этого никто не знал. «Джезебел» не причаливала ни к одной пристани на восточном побережье. Предполагали, что яхта спустилась южнее, к Багамам, или, возможно, Александр решил пересечь океан, направляясь в Ирландию.

Он вернулся тремя неделями позже, когда Кейтлин занимала почти здорового Сашу – они вместе вырезали картинки из журнала, а обессиленная, бледная Маура лежала с компрессом из ромашки на лице.

«Джезебел» пришвартовалась в нью-йоркском яхт-клубе, и Александр из клуба на извозчике направился в гостиницу.

У дежурного портье округлились глаза, когда он увидел Александра. Но Александр даже не остановился. Он шел прямиком к лифту. Дежурный побежал за ним.

– Мистер Каролис! Сэр!

Александр спешил к Саше. Он не видел сына больше месяца и очень ждал этой встречи. Он нетерпеливо обернулся.

– В чем дело? – недовольно спросил он.

– Мистер Каролис, сэр! Вас везде искали, каждый день спрашивали…

Александр презрительно пожал плечами. Он и не сомневался. Он один из тех, с кем всегда ищут встречи.

– Вы передавали моему секретарю?

– Да, мистер Каролис…

Александр отвернулся, ожидая, пока мальчик-лифтер откроет ему дверь лифта.

– Мистер Каролис, сэр, это очень важно! Вашему племяннику пришлось съехать из гостиницы, потому что он заболел. Нас просили передать вам, что у него оспа и…

Александр повернулся к дежурному так резко, что с трудом удержал равновесие.

– Оспа?

– Да, сэр. Нам сказали это, чтобы мы поняли, как важно скорее связаться с вами. Мы очень старались, но вас нигде не было…

– Где он? – Александр побледнел.

– У вас дома, на Пятой авеню, сэр.

Александр сорвался с места. Он пробежал через вестибюль, вниз по ступенькам крыльца с колоннами. Он не стал дожидаться извозчика. Движение на улице напряженное, можно надолго застрять в пробке. Он бежал мимо юнион-клуба, мимо собняка Бсльмонта.