– Маура, заходи к нам в гости в Бауэри! – выкрикнул го-то из толпы, и сейчас же подобные приглашения посыпались на нее со всех сторон. – И к нам в Файв-Пойнтс, мы такую вечеринку для тебя закатим, правда, девочки?

– Точно! Вот увидишь!

В последнюю ночь Маура не сомкнула глаз. Что ожидает ее завтра? Александр сказал ей, что, скорее всего, их будут встречать. Что скажет его родня, когда он представит ее как свою жену? Понравятся ли они ей? Где они с Александром будут жить? Как сложится их семейная жизнь?

Вопросы теснились в голове у Мауры. Она вспомнила, когда в последний раз вот так же не могла сомкнуть глаз от радостного ожидания. Ей было тогда восемь лет, а постелью служил старый соломенный тюфяк на полу их лачуги в Киллари. В ту ночь она тоже лежала с открытыми глазами, думая, как сложится ее жизнь в Баллачармише, и все ее самые заветные мечты не могли сравниться с чудесной былью. А сейчас? Неужели повторяется то же самое? Какое будущее ее ждет?

Маура улыбнулась собственной наивности. Нью-Йорк, конечно, огромный и незнакомый город, но все же представить его можно, как и жизнь, которая ждет ее. Александр получил хорошее образование и воспитание, это видно сразу. Он, наверное, готовится стать банкиром или адвокатом. Они будут жить, не зная нужды, хотя, конечно, не в такой роскоши, к которой она привыкла в Баллачармише.

Когда Маура, наконец, погрузилась в сон, последнее, о чем она вспомнила, был их сад с розами в Баллачармише, а приснились ей Александр и покойный лорд Клэнмар – они сидели на террасе и обсуждали тактику мистера Линкольна в Гражданской войне.

На следующее утро Маура тщательно расчесала волосы, собрала их в плотный узел и, поскольку день обещал быть ветреным, уложила в шелковую сетку. Затем она расправила складки на своем темно-синем платье, взяла шаль и дорожную сумку. Еще немного, и она увидит Александра, начнется ее новая жизнь. Маура последний раз посмотрела вокруг. Все еще спали, чей-то ребенок хныкал во сне. Маура поклялась себе, что обязательно выполнит обещания и навестит всех, кто оставил ей адреса. Она поднялась на палубу.

Никто не остановил ее, когда она шла по коридорам третьего, второго и, наконец, первого класса. Она подошла к стюарду, и тот почтительно проводил ее в каюту Александра.

Александр уже полностью оделся. На нем была кремового цвета полотняная рубашка с расстегнутым воротом, поверх рубашки – темно-коричневый бархатный сюртук, брюки в бело-коричневую клетку дополняли этот щегольской ансамбль. Александр приветливо улыбнулся Мауре, его темно-серые глаза радостно блестели. «Наверное, он счастлив, что возвращается домой», – решила Маура.

– Я рад, что вы пришли рано. Я хочу быть на палубе, когда мы будем входить в гавань, – приветствовал он Мауру.

На одном из стульев Маура увидела номер «Таймс», на маленьком столике стоял поднос с остатками завтрака, состоявшего из кофе и круассана. Газета была примерно двухнедельной давности. «Странно, зачем он хранит эту старую газету?» – удивилась Маура. Запах свежего ароматного кофе напомнил ей, что она не завтракала. Но, судя по всему, завтрак ей не грозил.

– Пойдемте. Не будем терять времени, – сказал он, подходя к двери и открывая ее. – Я впервые возвращаюсь в Нью-Йорк морем. Мне хочется увидеть побольше, ничего не пропустить.

Мауре очень хотелось разделить с ним радость возвращения домой, она мгновенно забыла о кофе. Вместе с Александром они прошли по красиво обшитому деревом коридору и поднялись на палубу первого класса. Оттуда сквозь легкую предрассветную дымку Маура увидела раскинувшийся перед ними во всей красе Нью-Йорк.

– Вон Сэнди-Хук! – возбужденно говорил Александр, быстро переходя по палубе с места на место. Встречный ветер трепал его волосы, но он не замечал этого. – А это Кони-Айленд, а вот сейчас мы приближаемся ко входу в бухту.

Маура смотрела на все в полном изумлении. Она никогда не видела города больше Дублина, а Ныо-Иорк с лесом церковных шпилей, сверкающих в лучах утреннего солнца, выглядел огромным.

– Там Бруклин, – показывал Александр, когда корабль входил в гавань. – А вон там Джерси-Сити и Хобокен…

Когда Александр проснулся, его охватило возбуждение от того, что до встречи с отцом оставалось совсем немного. Сейчас он был возбужден просто от радости, что возвращается домой. Нью-Йорк! Есть ли в мире другой такой город? Александр сомневался. Уж конечно, это не Лондон, который оставил его равнодушным, хотя Александр неплохо провел там время. И не патриархальный Дублин. Нью-Йорк – город, полный Жизненных сил и молодого напора. Это его город.

– А это шпиль церкви Святой Троицы, – продолжал он, указывая на один из многочисленных шпилей. – А там шпиль церкви Святого Фомы.

Александр вел себя так, будто забыл, что девушка рядом с ним не Дженевра. Он делился с ней планами на ближайшее будущее: во-первых, он навестит кузена Чарли, во-вторых, непременно съездит на бега в Лонг-Айленд, в-третьих, посидит за столиком у Шерри и Дельмонико. Александр, опершись о перила, упивался видом города, к которому корабль подходил все ближе и ближе.

Оставалось только сойти на берег. Камердинер, которого лорд Пауэрскот так предупредительно предоставил Александру, уже все сложил и должен был проследить за выгрузкой багажа. О таможенных формальностях волноваться не приходилось – все, что надо, уже было сделано в каюте. Капитан Нейлз уверил Александра, что самые большие газеты города, такие как «Геральд», «Нью-Йорк тайме», «Глоб» и «Нью-Йорк пост», будут срочно извещены по прибытии о свадьбе Александра Каролиса на борту «Скотий». Теперь Александру оставалось только дождаться репортеров.

Маура, словно зачарованная, смотрела, как сходят на берег пассажиры первого и второго классов. В порту стоял оглушительный шум и суматоха. Воздух был полон запахов, которые мало чем отличались от запахов Квинстауна.

К ним подошел офицер и негромко кашлянул, привлекая внимание Александра.

– Пресса ждет вас, сэр, – негромко произнес он.

Александр чуть заметно кивнул, показывая, что слышит. Вот и настал миг, которого он ждал с таким нетерпением. Еще не поздно передумать, можно промолчать, ничего не сообщать о свадьбе, состоявшейся на борту во время плавания. Еще не поздно заплатить девушке, обеспечить молчание капитана Нейлза, подарив ему кругленькую сумму, и никто никогда ни о чем не узнает и не вспомнит. Если он когда-нибудь женится, его брак будет незаконным, но его будущей жене знать об этом необязательно, и, кроме того, Александр не собирался придавать этому событию особенного значения.

– Пойдемте, – сказал он, поворачиваясь к Мауре, которая не слышала тихих слов подошедшего офицера.

Впервые он подал Мауре руку как положено. Маура зарделась, они спустились с палубы, и пошли по коридору.

– А как же ваш багаж? – спросила девушка с беспокойством. – Разве он не должен быть при вас?

Александр покачал головой. Только трап отделял их от толпы охочих до сенсаций репортеров с блокнотами в руках.

– Нет, мой камердинер уже отправил багаж на берег, – ответил Александр.

Маура споткнулась и наверняка упала бы, не поддержи ее сильная рука Александра.

– Ваш камердинер? – удивилась она. Хотя Александр и плыл первым классом, ей не пришло в голову, что его сопровождает камердинер.

– Мистер Каролис, мистер Каролис, сэр! – Толпа у подножия трапа нахлынула на них. – Правда, что вы женились во время плавания, мистер Каролис? Правда, что ваша жена – одна из дочерей лорда Пауэрскота?

Для Мауры все это оказалось настолько неожиданным, что она не понимала и половины вопросов. Господи, как все эти люди узнали об их свадьбе? Кто они? Где же семья, которая, по словам Александра, должна встречать их?

Александр крепче сжал локоть Мауры.

– Господа, позвольте представить вам мою жену.

Сразу стало тихо. Александр насладился этим вниманием сполна. В это мгновение он думал только о Дженевре. Он думал о том, как она покидала Америку, уверенная, что Александр разлюбил ее. Он думал о том, что Дженевра умерла, уверенная в его неверности.

– Моя жена, – повторил он с наслаждением, – урожденная мисс Маура Сэлливан из Киллари, графство Уиклоу.

ГЛАВА 11

– Сэлливан? – дружно переспросили около полудюжины репортеров с озадаченными лицами. Никто из них не слышал о герцоге или о графе Сэлливанском. Но один репортер посмышленее все же вспомнил, что у английской аристократии фамилия и титул не всегда совпадают. Он-то и спросил:

– Сэлливан – это фамилия герцога Пауэрскота?

Александр добродушно улыбнулся.

– Моя жена не связана родственными узами с герцогом Пауэрскотом.

Поодаль от толпы газетчиков их ожидала карета, украшенная гербами Каролисов, которые придумал Виктор. Посланники капитана Нейлза действовали очень быстро.

– У моей жены вообще нет родственников, – уточнил Александр, не переставая улыбаться и прокладывая себе и Мауре путь сквозь осаждающую их толпу.

Когда они, наконец, достигли экипажа, Александр подал Мауре руку, помогая взойти туда, затем повернулся к напиравшим со всех сторон репортерам и нанес последний решающий удар:

– Моя жена – ирландка и принадлежит к римской католической церкви. Кроме того, она – незаконнорожденная. Всего хорошего, господа.

Ему поверили не больше, чем если бы он сказал, что его жена – гном о двух головах. Как только репортеры пришли в себя от недоверия, смешанного с изумлением, все страшно разозлились. Все до единого были убеждены, что Александр просто дурачит их. Конечно, у его жены не может быть фамилии Сэлливан. Это же фамилия ирландских голодранцев.

– Мы не в состоянии оценить ваш юмор, мистер Каролис! – выкрикнул кто-то, когда кучер дернул поводья и экипаж тронулся.

Лицо Александра расплылось в довольной улыбке. Сейчас они бросятся к капитану Нейлзу, и тогда им придется поверить во все, что он сказал.

Маура в ужасе смотрела на Александра.