В отчаянии Касси все глубже забиралась в зеленые тени, не обращая внимания на тормозящие лапы колючих кустарников, уклоняясь от попадавшихся на ее пути упавших стволов и быстро проползая на коленях скрытые ямы. Ровный, догоняющий звук копыт только усиливал ее решимость обрести свободу. Несмотря на учащенное дыхание и боль в боку, она упорно продолжала бежать, пока глубокая канава вкупе с веткой не преградила ей путь. Она рванулась и упала навзничь. Ушибив спину и вывернув лодыжку, она не нашла в себе сил встать. Она лежала на мягкой груде осенних листьев, когда над ней вырос мощный черный жеребец и его столь же внушительный всадник. Касси невольно содрогнулась, когда он, сдвинув темные брови, рассматривал ее неуклюжую позу.

Уилл пристально глядел на распростертую фигурку, запутавшуюся в слишком просторном платье, расцарапанную и покрытую грязью. Его чуть заметная улыбка была исполнена презрения к самому себе. Несмотря на смятение и страх, исказившие ее нежные черты, она выглядела как настоящая леди. То, что она так ужасно упала, казалось невысказанным упреком за оскорбление ее достоинства.

Касси подумала, что золотые искры, сверкавшие в холодных глазах, высекаются из кремня его презрения к ней. И все же она была слишком измождена, чтобы сопротивляться его воле. Она уже пыталась — и убедилась, как плохо ей это удается.

Уилл наклонился с седла и протянул ей руку. Это было молчаливое требование, и, повинуясь его приказу, она медленно поднялась.

Обвив одной рукой ее невероятно нежную талию, Уилл поднял побежденную девушку и посадил перед собой на лошадь. Он крепко обнял ее, оправдывая свой поступок необходимостью предотвратить еще один побег.

Он тесно прижал ее к своему мощному телу, и вскоре слабое раздражение, вызванное царапинами и вывихнутой лодыжкой, померкло перед бешеной атакой новых чувствований — ощущением силы его стальных мускулов, двигавшихся, когда он поворачивал коня, и исходящего от него тепла, которое согревало ее замерзшее тело. Прерывисто дыша, она поддалась искушению и подняла глаза на его решительный профиль. Будучи на самом деле невинной, в силу своего воспитания, она тем не менее видела немало поцелуев украдкой в затемненных углах замка, подглядывая за слугами из любопытства. Теперь она спрашивала себя, что будет, если он крепко прижмет ее к своей массивной груди и накроет ее губы своим твердым, жестоким ртом. От одной этой мысли ей стало жарко, и губы ее раскрылись в тихом, тяжелом вздохе.

Уилл почувствовал, что страх, исходивший от ее тела, сменился напряжением совсем другого сорта. Он ощутил робкую зачарованность в ее пристальном взгляде и чуть заметный голод в глазах, которые пробежали взглядом по его губам. Даже не глядя на нее, он знал, что эти мягкие губы слегка раскрылись как бы в ожидании поцелуя возлюбленного.

Его собственные губы сжались в твердую линию. Хорошо владея собой, Уилл старался сдержать свою естественную реакцию на это вынужденное объятие и на ее безмолвный и наивный ответ.

Эта любопытная маленькая девственница была опасностью и гораздо большим искушением, чем она могла себе представить. Он не может позволить — и не позволит благородной леди соблазнять его, пусть и неумышленно, на безумные поступки, которые только оскорбят ее честь.

Пока Уилл решительно смотрел вперед, жеребец самостоятельно нашел дорогу к дому. Когда они уже приблизились к тыльной стороне дома, Уилл увидел стоящего в замешательстве фермера, и растерянный вид старика привлек его внимание.

— Благодарите Одо за добросердечие, — сказал ей Уилл и улыбнулся старику, что ничуть не смягчило твердый, непреклонный взгляд его черных глаз.

Выражение лица рыцаря по-прежнему оставалось жестким, но в его глубоком, чуть хриплом голосе Касси уловила едва заметное дрожание. Радуясь любому отвлечению своих мыслей от странным образом волнующей близости столь необыкновенного врага, она взглянула на сутулую фигуру фермера. Этот человек пытался ей помочь, и только она виновата в том, что не смогла правильно высказать свою просьбу. Она действительно должна оценить доброту людей, оказавших ей помощь и охотно поделившихся своими скромными запасами. Касси поблагодарила старика по-французски, отчего тот еще больше смутился. Уилл заскрежетал зубами, раздраженный и этим, и своим состоянием, вызванным близостью юной прелестницы. И все же, подсказывая Касси слова, чтобы она повторила благодарность по-английски, он говорил твердо, умело маскируя свои чувства суровым тоном и холодной насмешкой.

Отвечая на теплую улыбку и искренние слова Касси, Одо широко улыбнулся, отчего его лицо сморщилось еще больше, застенчиво отвернулся и исчез среди деревьев.

От неподдельной искренности произнесенных Касси слов на бесстрастном лице Уилла мелькнуло и так же быстро исчезло изумленное выражение. Касси заметила это и получила удовольствие, оттого что смогла поколебать его самообладание.

— Этот человек и его жена великодушно оказали мне помощь, и я не могу упрекать их за то, что они не поняли, какая именно помощь мне нужна. — Ее нежные губы тронула исполненная кроткого упрека улыбка. — Я благодарна им за одну лишь попытку!

Прекрасно зная силу своего оружия, которым он владел в совершенстве, Уилл послал ей многозначительную улыбку. Глаза ее расширились, и вздох застрял в горле. Слишком хорошо она узнала, насколько опасно опробовать хитрые уловки на нем, гораздо более опытном в этом искусстве. В дополнение к неотразимой улыбке в его темных глазах вспыхнули обжигающие огоньки. Густые ресницы Касси задрожали.

Это было похоже на травлю ручной оленихи, и Уиллу стало стыдно. Если даже простая улыбка так взволновала ее, то она, несомненно, более невинна, чем любая женщина из его прошлого, довольно разнообразного, опыта. Он не должен даже задумываться, какую реакцию вызовут его более целенаправленные действия. В отличие от леди и простолюдинок, которых он любил на протяжении многих лет своей зрелой жизни, она не была дичью, на которую разрешено охотиться. Более того, она оказалась менее эгоистична, чем он предполагал исходя из ее положения. Она не только признала, но и заплатила долг. Немногие из знатных дам, которых он знал, считались с чувствами простых людей. Их редко волновали чувства даже равных себе.

Злясь, оттого что нашел в женщине благородного происхождения — да еще и француженке, угрожавшей миру в его душе — что-то хорошее, Уилл резко опустил Касси на землю. Ему и без того хватало врагов и забот.

Испуганная тем, что он так неожиданно выпустил ее из рук, все еще под действием его чар, Касси забыла о поврежденной лодыжке. Она сделала шаг назад и сморщилась от боли, встав на ногу. Уилл снова почувствовал стыд, — во-первых, потому, что позволил ей убежать от него, тем самым сделав все, чтобы она покалечилась, а во-вторых, потому, что, поддавшись самобичеванию, довел себя до бездумного поступка, причинившего ей еще большую боль. Он спешился, обратившись к одной-единственной тени, маячившей поблизости:

— Кенуорд, отведи Найтфолла в конюшню и присоединяйся к нам в доме. — Уилл без предупреждения поднял Касси на руки.

У Касси закружилась голова, тревожно забилось сердце, и она крепко обхватила его за сильные плечи.

Уилл внес ее в дом. Но, испытывая наслаждение от манящего ощущения нежного тела на своих руках, он тем не менее опустил ее на одно из двух массивных мягких кресел, придвинутых близко к камину. Он говорил правду, уверяя, что ей нечего бояться. Она его заложница, и, несмотря на все искушения, кодекс чести обязывал сохранить ее целой и невредимой, чтобы получить выкуп, который он намеревался потребовать. Напускная суровость опровергалась излучающим золотое сияние огоньком в его глазах. Любая связь между ними не принесет им ничего, кроме разочарования и боли. Ему бы лучше позаботиться о том, чтобы видеть ее как можно реже! Но прежде всего он должен сделать так, чтобы она осталась здесь, в его доме, ради исполнения его плана и ее безопасности.

— Вам очень повезло, что вы сначала наткнулись на Одо и его жену. Хоть они и не сделали того, о чем вы просили, они, по крайней мере, не причинили вам вреда.

Пристальный взгляд прищуренных глаз охватил ее всю — от нечистой косы до столь же грязных порванных туфель.

— Вас с таким же успехом могли найти другие люди инстинкты которых не сдерживает ни возраст, ни рыцарское воспитание. Убеги вы еще раз, и вам может не так посчастливиться.

— Ваши сподвижники так дики? Так ужасны?

Ею владело сомнение, может ли человек быть настолько безрассудным, что рискнет навлечь гнев своего господина из-за такой некрасивой женщины, как она.

— Мои сподвижники — мужчины, чаще всего одинокие, и они испытывают голод по женщине — любой женщине! — Он произнес это категорическим тоном, надеясь, что она поймет: ее высокое положение во французском обществе никоим образом не помешает им удовлетворить свои желания.

Немедленной реакцией робкой Касси был страх, который он и хотел пробудить в ней, но внутри леди Кассандры все восстало против несомненного оскорбления, если не высказанного, то подразумевавшегося. Может быть, его люди от одиночества и смогли бы преступить моральные нормы, заявив права на нее, но не он!

Тяжелые ресницы прикрыли потемневшие глаза. Чего она ждет? Чуда? Этот человек, герой жителей этой земли, должно быть, выбирает себе других подружек — красивых, полных желания англичанок.

— Прошу вас, обратите внимание на мои слова, — продолжал Уилл с холодной решимостью удостовериться в том, что его предостережение усвоено. И все же страдальческое выражение в быстро опущенных глазах невольно вызвало его мягкую, успокаивающую улыбку.

— Пока вы в моем доме — вы в безопасности. Этилюди знают, что вы — моя, и не станут навлекать на себя неприятности.

Словно необузданный жеребец, чувства Касси неслись вскачь. Сбитая с толку, она запрокинула голову, чтобы рассмотреть источник этого хаоса. Во-первых, он, кажется, сказал, что его люди не посягнут на нее вопреки желанию своего господина да ине посмеют навлечь на себя его гнев. Во-вторых, разве он не ясно выразился, что его люди, может быть и сочтут ее подходящей для себя, но не он, и тут же заявил, что она защищена от них, ибо принадлежит ему.