Обняв ее за плечи, он откинулся и пристально посмотрел в ее фиалковые глаза. В них он искал окончательное подтверждение ее выбора остаться во власти врага. Касси спокойно встретила его вопросительный взгляд, подняв подбородок и решительно улыбнувшись ему.

— Никто из вас никуда не пойдет! — Слова были мрачны, как ночь, и так же угрожающи.

Пара разжала объятия, словно их разъединил меч Уилла, который тот держал у широкой груди.

Они были правы: охраны не было. Ее и не требовалось, раз он наблюдал за хижиной из леса. Он видел, как Касси соскользнула вниз по односкатной крыше, и не удивился. Однако его задело, что она предпочла убежать с этим человеком, а не остаться с ним в Уилде. Глупец! — бранил он себя. Совершенный глупец! Чего же еще желать заложнице, как не освободиться от убийцы своего отца? Просто она хочет убежать с человеком, которого любит, об этом красноречиво говорит их прерванное объятие.

— Уилл, я намерена остаться! — Касси двинулась к разъяренному рыцарю, но остановилась, застыв от ледяного взгляда черных глаз.

Намерена остаться? Ха! Она снова дурачит его сладкой ложью, моля о милости к себе и своему «другу». Когда он поумнеет? Он всегда поддается на ее льстивые утверждения, хотя умом понимает, как они неискренни!

Он много сделал, чтобы устроить побег Водери и выбрать место, где настигнет его одного в лесу. Да, одного, без Касси, которая бы вмешалась, когда он стал бы добиваться от него правды, и видела бы неотвратимое наказание за злодеяние.

Несмотря на гнев, он поймал себя на том, что не в состоянии прикончить Водери у нее на глазах. Теперь она разрушила этот план и доказала, что он глупец!

Сквозь зубы он процедил приказ:

— Назад, в дом!

Расширившимися от страха глазами Касси смотрела на мужчин. Она безмолвно отказалась идти, не желая оставлять Водери наедине с крутым нравом Уилла.

В отличие от своих пленников, Уилл прекрасно знал, что хижина окружена его людьми, старающимися уловить каждое слово. Поступок Касси был сокрушительным ударом по его гордости. Проявив к Касси такую терпимость, что она оказалась способной освободить Водери, он, конечно, упал в глазах сподвижников.

— Оба в дом, и немедленно!

Водери повернулся и положил руки на плечи Касси, подталкивая ее к двери. Ноги, казалось, не слушались ее. Они двигались сквозь тишину поляны под осуждающими взглядами. Касси внимательно смотрела на неровную землю и только один раз подняла взор, чтобы увидеть смущенное лицо Клайда, обиженное и осуждающее. Она тотчас же опустила глаза на унылую землю и покрытые льдом лужи.

На середине поляны Уилл резко скомандовал, чтобы через час двое снова принесли в дом веревки.

Касси, продрогшая насквозь как от унижения, через которое прошла, так и от стужи, размечталась об облегчении, которое сулит ей огонь камина. Не тут-то было! Как только они прошли в дверь, она захлопнулась за ними с таким треском, что затряслись стены. Повернувшись спиной к огню, они с Водери смотрели в лицо мрачному человеку, невероятный гнев которого подчеркивался ярким пламенем.

Молчание затянулось. Уилл старался обуздать свой неистовый нрав, но этому препятствовала Касси, стоящая так близко к французскому рыцарю, словно она черпала в нем силу.

Незамеченная поглощенными своим молчаливым противостоянием людьми, Беата скользнула по лестнице, прошла вперед и обняла Водери. Уилл был ошеломлен, Касси меньше, потому что знала об истории с «блестящим рыцарем». Даже Водери удивился, что не помешало ему заключить Беату в свои объятия.

— Я не причинил, да и никогда не причиню вреда этой хрупкой бабочке, — тихо сказал Уиллу Водери, посмотрев на него поверх растрепанных рыжевато-каштановых локонов, покоящихся на его груди. — Такая встреча, конечно, доказывает, что это правда!

Совершенно не готовый к такому повороту событий, Уилл резко мотнул головой и нахмурился. Что значит такое поведение Беаты? Неужели из ее памяти стерлись все воспоминания о подлом злодеянии? Откуда она может знать этого человека? Почему она хранит его плащ как сокровище?

Теснее закутав Беату в свой бархатный плащ, Водери неожиданно произнес:

— Хотя я и не виноват, я заплачу за подлые дела моих родственников. Я с удовольствием женюсь на женщине, которой они причинили столько страданий!

Касси разинула рот. Ей следовало бы предупредить Водери, что Уилл любит Беату, но в этом не было необходимости, поскольку он собирался бежать.

Уилл чутко уловил реакцию Касси и решил, что это еще одно доказательство ее любви к Водери, который решил жениться на другой.

— Ты вернулся ко мне! — Забыв обо всем, Беата обожающим взглядом смотрела на Водери. — Ты обещал и пришел!

Для Уилла, потрясенного неожиданным предложением Водери жениться и решившего, что подобный союз лишь оскорбит Касси, бессмысленные слова Беаты показались загадочными.

Уилл запутался. Ему было ясно, что нападавшие хотели взять Беату в рабство, но он поверил, что Водери в этом не виноват, раз Беата не боится его. Но все это не имело значения, потому что она повредилась умом.

— Может быть, женитьба и справедливая цена за причиненное зло, но не с… — Уилл резко осекся, и губы его сжались в твердую линию. Он не мог говорить о Беате, когда она стояла перед ним, светясь от счастья.

Водери тихо ответил Уиллу:

— Она уже была ребенком, когда я вынес ее из дома и спрятал в лесу. Ребенком, играющим в женщину. Я тогда не мог злоупотребить ее доверием, клянусь честью рыцаря! Как бы то ни было, я хочу, нет, горю желанием защитить ее своим именем.

Взгляд английского рыцаря наткнулся на улыбку француза.

— Я так же, как и вы, полон решимости обеспечить ей безопасность. Вы со своей грозной репутацией можете защитить ее от всех англичан, тогда как мое имя и положение послужат ей щитом от французов.

Уилл был осторожен и не стал принимать никаких решений под горячую руку.

— Поговорим об этом завтра! — Теперь у Уилла не было причин убивать Водери.

Внезапный резкий стук в дверь прервал спутанные мысли Уилла.

Уверенная в том, что стук предвещает появление людей с веревками, вызванных, чтобы снова связать Водери, Касси быстро шагнула к Беате. Она буквально затащила женщину наверх, чтобы оградить ее от страшного зрелища, когда ее «блестящего рыцаря», связанного, поволокут назад в мрачное узилище. Беата не сопротивлялась: она доверяла Касси. В комнате господина она села у камина, в котором Касси разжигала огонь, взяла Касси за руку и покрыла ее поцелуями благодарности:

— Спасибо, королева Кассандра! Спасибо, что вернула мне моего защитника!

Касси открыла рот, чтобы отрицать свое участие в этом деле, которое, конечно, достигло конца, но далеко не счастливого конца сказки. В следующее мгновение она поняла, что было бы жестоко лишить мгновения счастья ту, которой судьба дарила такие моменты нечасто. Нет, пусть Беата как можно дольше насладится волшебным эликсиром, который испарится с наступлением нового дня — даже в ее нежных объятиях.

Глава 11

— Но где же Водери? — Смущение сквозило в глазах Беаты. Она стояла у накрытого стола, за которым сидели лишь Уилл, Касси и Кенуорд. — Мы не может завтракать без него. — Ее лоб слегка нахмурился, и она отступила назад, словно оскорбленная такой перспективой.

Глядя на встревоженную сестру, Уилл догадался о существовании проблемы, которую он должен был предвидеть. С ее точки зрения, все просто: Водери — друг, который пришел за ней, и он должен быть здесь, а его нет. За ее хрупкой безмятежностью чувствовалась буря.

— Его еще нет, — успокоил ее Уилл, сдерживая раздражение, оттого что вынужден делать то, чего хотел бы избежать. — Он скоро будет, так что садись рядом с Касси, а Кенуорд пойдет поторопит его. — Взгляд, который он послал мальчику, сопровождался глубоким вздохом.

Испуганные фиалковые глаза украдкой поглядывали на сердитого рыцаря. Неужели Уилл позволит человеку, которого не знает и которого явно презирает, присоединиться к нему за столом? Это, решила Касси, доказательство его любви к Беате — его заботы о ее счастье. Она тоже любила Беату и желала ей счастья, но это не облегчало боли от сознания, что Уилл любит другую.

Вчера Уилл поставил охрану у входной двери и под ее окном. Ее поручили заботам Кенуорда, предупредив об особой бдительности. Вечером Уилл удалился, словно хотел избежать ее общества. Он так и не вернулся, и до нее дошло, что Уилл намерен провести ночь в хижине со своим пленником, чтобы предотвратить возможность бегства.

И все же ради Беаты он позволит своему врагу позавтракать с ним.

— Беата… — В голосе Уилла слышалось ласковое ворчание. — Ты не съела почти ни кусочка!

Довольная скорым появлением Водери, Беата улыбнулась ему, как провинившийся ребенок.

— Ешь сейчас же! — Нахмурив брови, он отдал это приказание с притворной суровостью и вдруг добавил: — Пожалуйста!

Ее затяжное уединение в безопасной гавани детства тревожило Уилла больше, чем он бы хотел. Он чувствовал себя более беспомощным, чем в дни собственного детства, когда он был нежеланным сиротой. Не очень набожный человек, Уилл все же признавал веру, которой Нэсса учила сирот, и не единожды уже обращался к Богу с мольбами об излечении Беаты.

Беата широко улыбнулась, но не подчинилась, решив ждать, когда рядом с ней будет Водери. Она обратилась к Касси:

— Я говорила вам, как замечателен мой рыцарь. А он ведь замечателен, не так ли?

Золотистые глаза Беаты сияли, оттого что Касси — подруга и сказочная королева — выполнила ее просьбу.

На лицо Касси набежала тень. Она боялась, что когда Беата отвернется от Уилла и с обожанием заговорит с Водери, это заденет Уилла так же глубоко, как ее задевает его внимание к Беате. Тем не менее она тепло улыбнулась Беате и кивнула ей.

Уилл видел, как страдает Касси. Видимо, ее уязвляет столь явное восхищение Беаты французским рыцарем.