– Но ведь вы собирались…

– Уже поздно. Какой смысл? Не успею приехать – придется уезжать обратно. Съезжу к отцу и Элайзе завтра. Кипп поймет и не обидится.

Прошло больше часа, прежде чем кризис на кухне был преодолен: вместо жаркого в печь сунули окорок.

Темпл велела накрывать на стол и отправилась посмотреть, чем занимается Лиджа. Мальчик был занят – кормил травой свою деревянную лошадку.

– Мама, смотри, как ей нравится. Сейчас еще нарву. – Он побежал на лужайку, остановился и замахал руками. – Мама, смотри! Вон едет дедушка Стюарт. Бежим ему навстречу! Я хочу покататься на коляске.

Темпл улыбнулась, видя, как оживленно блестят синие глазенки малыша.

– Хорошо, но пойдем вместе. Не хватало еще, чтобы ты под лошадь попал.

– Мама, скорей! – Он вернулся за ней и крепко взял за руку.

Быстрым шагом они двинулись навстречу Шавано Стюарту. Вдали на дороге показалась двуколка, и Темпл помахала свекру рукой.

В следующую секунду из чащи на дорогу выскочили люди в масках – человек десять, а то и больше. Трое схватили лошадь под уздцы.

– Нет! – пронзительно крикнула Темпл, подхватывая ребенка на руки.

Шавано размахивал тростью с серебряной рукояткой, отбиваясь от нападающих.

– Фиби! – истошно закричала Темпл и спустила мальчика на землю. – Беги к Фиби, не отходи от нее. Быстрей!

Потом она бросилась к Шавано, громко крича:

– Остановитесь! Что вы делаете?

Люди в масках не обращали на нее внимания. Они выволокли Шавано из коляски. Тот дрался как лев. Должно быть, в молодости он был первоклассным воином. Но тут в спину ему вонзился клинок.

– Нет! – ахнула Темпл.

Кто-то преградил ей путь. Увидев черные глаза над платком, закрывавшим лицо, Темпл замерла. Она узнала эти глаза.

– Кипп, только не это, – простонала Темпл.

Его глаза горели жаждой мести. Он отвернулся и тоже набросился на старика.

Только теперь Темпл поняла, что происходит: Шавано Стюарт платит своей кровью за преступление, совершенное против народа чероки. И цена – смерть. Застыв от ужаса, Темпл смотрела, как ножи впиваются в неподвижное тело. Не выдержав этого зрелища, она закрыла глаза в ужасе.

– Дедушка Стюарт! Дедушка Стюарт! – раздался испуганный голос Лиджи.

Малыш бежал к матери, беременная Фиби не могла за ним угнаться. Темпл подхватила сына на руки и закрыла ему глаза, чтобы он не видел, как убивают его деда. Жаль только, нельзя было закрыть малышу уши – чтобы не слышал стонов и звука ударов.

По лицу Темпл текли слезы, она прижимала к себе отчаянно дергающегося сына. Вот он, день, которого она давно ждала и страшилась. Может быть, Клинок уже убит? Или его сейчас убивают? Молодая женщина осела на землю, не выпуская сына из рук.

Слыша стоны, она мысленно повторяла: «Клинок, Клинок». Надежды нет. Она давно знала, что Клинок, поставив подпись под договором, обрек себя на гибель. Он принес свою жизнь в жертву.

Наконец наступила тишина. Темпл подняла голову и увидела, что палачи – их было двенадцать – один за другим нагибаются над мертвым телом и, согласно ритуалу, по очереди попирают его ногами. Потом раздался стук копыт, и все стихло.

Сбежались слуги. Темпл взглянула на Фиби и приказала:

– Уведи ребенка.

Перепуганного, плачущего малыша увели прочь, чтобы он не видел труп деда.

– Он не должен этого видеть, не должен, – шептала Темпл.

Она хотела подойти к убитому, но ноги не слушались. С трудом приблизилась, опустилась на колени и увидела многочисленные раны, из которых хлестала кровь. Невидящие глаза смотрели прямо на солнце. Темпл медленно закрыла мертвые глаза пальцами.

Шавано убит.

– Шавано, – тихо произнесла она, приподнимая тяжелую голову. – Ты не думай, Лиджа ничего не видел. – Она погладила свекра по седым волосам. – Твой внук ничего не видел…

Кто-то увел лошадь, укатили коляску. Вокруг собралась целая толпа, но Темпл ничего не видела и не слышала, а только всхлипывала от горя и потрясения.

Какое-то время спустя снова раздался стук копыт. Рядом появились нервно переступающие ноги лошади, но Темпл не подняла глаз. Если это помощь – то слишком поздно.

– Отец, – сдавленно произнес чей-то голос.

Клинок? Темпл вскинулась, не веря своему счастью. Она-то уже не чаяла увидеть мужа живым. Но он здесь, и Темпл все никак не могла на него наглядеться.

– Ты жив, жив, – хрипло прошептала она. – А я боялась, что тебя тоже убили.

Его лицо было искажено яростью.

– Кто? Кто это сделал?

– Они поджидали его здесь, в чаще… Он ехал обедать.

Каждое слово давалось ей с трудом. Как рассказать Клинку о случившемся? К чему ему все эти мучительные подробности?

– Он убит. Какая разница, как это случилось? Ведь теперь ничего не исправить.

– Будь они прокляты! – Клинок взмахнул кулаком. – Прокляты!

Она понимала его гнев, его страдание. Но и он должен был ее понять – ведь трагедия произошла прямо у нее на глазах. Вот если бы она утром уехала… Тут Темпл вспомнила о вчерашнем разговоре с Киппом.

– Кипп… Я догадывалась…

– Как, ты знала?! – Клинок схватил ее за руку стальной хваткой. – Ты знала об этом и спокойно дала им убить его?

– Нет, я не знала…

Она увидела, что его руки обагрены кровью – кровью убитого.

Но ведь она и в самом деле не знала. Поведение Киппа показалось ей подозрительным, но разве могла она предполагать?

А если бы и знала, что бы она могла сделать? Ведь Шавано нарушил закон, его все равно убили бы. Промолчала бы она или нет? Темпл и сама не могла ответить себе.

Клинок вставил ногу в стремя.

– Ты куда? – недоуменно спросила она.

Холодно взглянув на нее, он ответил:

– Убийцам будет не так-то просто разыскать меня. Пусть как следует попотеют.

«Неужели он думает, что я его предам?» – подумала Темпл. Кажется, так оно и было. Во всяком случае, взгляд его был полон враждебности. Клинок вскочил в седло и поскакал по направлению к лесу.

34

– Хоть бы она плакать перестала, – пробормотал Уилл, когда зареванная Фиби вышла из комнаты. Она рыдала не переставая второй день подряд.

– Волнуется из-за своего Дье, – тихо сказала Элайза, чтобы Темпл не услышала. – Ведь он уехал вместе с Клинком.

– Знаю, – вздохнул Уилл.

Вполне естественно, что женщина, да еще беременная, не находит себе места из-за тревоги по своему мужчине, но рыдания Фиби заставляли всех снова и снова вспоминать вчерашнее убийство.

Одним убийством не обошлось. В тот же день на рассвете люди в масках ворвались в дом Джона Риджа, вытащили его из постели и зарезали на глазах у семьи.

Элиаса Будино заманили хитростью: он строил новый дом, когда его попросили навестить некоего больного. По дороге бывшему редактору проломили череп томагавком, а для верности еще и вонзили нож в спину.

Тело майора Риджа было найдено на дороге, уже по ту сторону границы с Арканзасом, с пятью пулями в груди.

Однако многим сторонникам переселения – Клинку, Стэнду Уэти и другим – удалось скрыться. Они ушли в горы, поклявшись, что отомстят за своих товарищей и первым, кто падет от их руки, будет верховный вождь Джон Росс, хотя Росс и сам был потрясен случившимся – он ничего не знал о готовящихся убийствах.

Весть о казнях моментально разнеслась по всей округе. Индейцы были взбудоражены, и Уилл знал, что кровопролитие еще только начинается. Знала это и его дочь.

Она стояла у окна гостиной, глядя туда, где свежий холмик земли вырос над могилой Шавано Стюарта. Лицо Темпл было мертвенно-бледным, словно застывшим. Казалось, она с минуты на минуту ждет какого-то трагического известия. Уилл понимал, в каком она сейчас состоянии, и это его пугало. Сильная, вспыльчивая, страстная, Темпл разом как-то съежилась и высохла. Ее огромные черные глаза были сухими – она не пролила ни единой слезинки.

Элайза прошептала мужу на ухо:

– Предложи ей погостить у нас. Не стоит ей сидеть здесь в одиночестве.

Уилл кивнул и подошел к дочери. Та даже не обернулась.

– Послушай, мы с Элайзой хотим, чтобы вы с малышом пожили у нас.

– Нет. – Она ответила бесстрастно, просто отказала и все.

– Мне кажется, что так будет лучше…

– Нет, – уже громче повторила Темпл. – Я никуда отсюда не уеду. Это дом моего сына. Это мой дом. Мы строим новое здание, нужно готовиться к сбору урожая, следить за работой лесопильни. Что бы ни случилось, мы отсюда не уедем.

Уилл подумал, что ее спокойствие обманчиво, но решимость Темпл не вызывала сомнений, и он испытал чувство гордости за эту сильную, храбрую женщину. Ведь она – его дочь! Да, он многое потерял, но многое у него еще и осталось.

– Если ты так решила, я хотел бы тебе чем-нибудь помочь. Например, мне не нравится, что в доме нет мужчины. Я мог бы прислать Киппа…

– Нет!

Яростный огонь, вспыхнувший в ее глазах, застал отца врасплох.

Хотя чему тут удивляться? Ведь Кипп люто ненавидел всех, кто подписал договор о переселении. Когда юноша сообщил отцу о смерти обоих Риджов, Будино и Шавано, его глаза сияли радостью. Да, пожалуй, не стоило предлагать дочери в помощники Киппа. Уилл решил больше не заговаривать на эту тему.

Когда они вечером ехали домой, заходящее солнце красило горы в багрово-красные оттенки. Да, подумал Уилл, красный цвет, цвет крови, окрасил не только эту землю, но и сердца людей. Время от времени он поглядывал на Киппа, который выехал верхом встречать отца и мачеху. В руках Кипп держал ружье, примостив длинный ствол на локоть левой руки.

Почему юность так опрометчива, почему совсем не думает о последствиях своих поступков? Сейчас на земле индейцев воцарились страх и ненависть. Но Уилл понимал, что винить во всем только молодых было бы неправильно. Судя по всему, в этом безумии участвовали и мужчины постарше, которым пора бы уже набраться ума.