Хотела бы я знать, что он подразумевает под компромиссом.

— Здесь много преступников, — продолжал он.

— Они встречаются во всех странах.

— Ты когда-нибудь слыхала о здешних?

— Конечно.

— Но ты не знаешь, каковы они на самом деле. Отчаявшиеся люди… Может, им не повезло в шахтах… Они живут грабежом, и для них Австралия — идеальное место. Они прячутся в буше и стараются не попадаться в руки властей, в противном случае их вешают на первом же дереве в назидание другим. Поэтому они, при случае, убивают, не задумываясь.

— Вы хотите, чтобы я сейчас же отправилась домой?

Он засмеялся.

— Мне хотелось узнать, такой ли ты человек, чтобы при малейших неудобствах сразу запроситься домой.

— Я скажу вам вот что. Я готова примириться со многим, только бы доказать, что вы неправы.

Он снова рассмеялся, а я смотрела вперед, чтобы только не встретиться с взглядом его смелых глаз.

— Высматриваешь преступников? — спросил он. — Не пугайся. У тебя есть защитник.

— Вы?

— И это, — он вынул небольшой пистолет. — Красавец. Я никогда не путешествую без него. Такой незаметный с виду и убийственный в действии! У нападающих будет немного шансов.

Мы ехали рядом.

— До таверны Трентов пятнадцать миль. Лошади нуждаются в отдыхе, и мы тоже.

Я смотрела на окружающую природу, дикую и полную загадок.

— Что это за белые деревья? — спросила я.

— Деревья-призраки. Существует поверье, что когда людей в буше неожиданно настигает смерть, они сливаются с этими деревьями. Если растет одно такое дерево, то скоро рядом с ним появятся и другие. Если увидеть их лунной ночью, то можно поверить в эту легенду. Некоторые люди ни за что не поедут в сумерках мимо этих деревьев. Им кажется, что ветви превращаются в руки и тянут их к себе, а утром рядом с теми деревьями, что были, появляются новые.

— В каждой стране есть свои поверья.

Над нами внезапно послышалось хихиканье. От неожиданности я вздрогнула и покачнулась в седле. Джосс заметил это и засмеялся.

— Это кукабарра — пересмешник, или королевский рыболов. А вот и его подруга. Они всегда держатся парами. Кажется, им нравится такая жизнь. Они живут и в Павлинах.

Мы проезжали мимо пересохших ручьев и оврагов.

— Если бы не засуха, — сказал Джосс, — вся равнина была бы усыпана яркими цветами.

Было уже около семи часов вечера, когда Джосс, въехав на небольшой холмик, осмотрелся.

— Отсюда можно увидеть дом Трентов, он стоит в низине.

— Скоро стемнеет.

— Да, я хочу добраться туда до заката солнца. Буш может быть предательским. Конечно, я хорошо знаю эти места, но известно, что даже бывалые люди пропадают. Нужно быть осторожным и не бродить в одиночестве. Ты видишь, как однообразен пейзаж. Я знал людей, заблудившихся в буше. Часто, пройдя многие мили, они возвращались на то же место. Поэтому будь осторожна. О, кажется, я вижу дом. Смотри! Там, в низине.

Мы продолжали путь. Солнце село за горизонт. Появились первые звезды и тонкая серповидная луна. Он поскакал вперед, я последовала за ним. Внезапно он остановился. Я подъехала к нему.

— Боже мой, — воскликнул он, — посмотри только на это!

Это было жуткое зрелище: при бледном свете луны и звезд — остов дома. Мы осторожно двинулись вперед среди редкой, обгоревшей травы. Одна часть двухэтажного строения была уничтожена огнем, остальное также сильно пострадало.

— Давай посмотрим, что осталось, — сказал Джосс.

Мы привязали коней к железному забору.

— Смотри под ноги, — бросил он через плечо. Затем повернулся, взял меня за руку, и мы переступили темнеющий порог.

— Должно быть, они все потеряли. Куда же они делись? — сказал он.

— Надеюсь, они спаслись.

— Кто знает?

— Далеко отсюда Фэнситаун?

— Около тридцати миль. Тренты! Люди часто останавливались здесь. Это был оазис в пустыне… На много миль вокруг нет другого жилья.

Он повернулся ко мне.

— Нам придется остаться здесь на ночь. Лошади выбились из сил. Недалеко отсюда речка, будем надеяться, что она не пересохла. Лошади смогут напиться, а может быть, и трава там не сгорела. Подожди здесь. Я пойду посмотрю.

Оставшись одна в этой обгорелой клетке, я почувствовала внезапный ужас. Здесь произошла трагедия. Казалось, в воздухе носятся смерть и беда. Я задрожала, меня охватил холод. Я ощущала себя наедине с мертвыми. Я дотронулась до почерневших стен, представив, что здесь была гостиная, где сидели, разговаривали и смеялись люди. Среди этих четырех стен они прожили свою жизнь. Я видела, как они, приехав из Англии, решили поселиться здесь и построить гостиницу, в которой путешествующие через буш могли бы остановиться на ночь или две. Им пришлось также обрабатывать землю, потому что не так уж много людей пользовалось их гостеприимством. Они часто бывали одни. И ничего, кроме дикой природы. Я думала о том, боялись ли они беглых преступников. Эти темнеющие стены наполнили мою душу тоскливым предчувствием. Не думаю, что до этого момента я понимала, что такое одиночество. Я заметила оставшиеся предметы — полуобгоревший стол, металлические полоски, которые были частью какой-то мебели, два сломанных подсвечника и сундучок, похожий на тот, который принадлежал Мадди. Какая-то фигура возникла позади меня, и я задохнулась от ужаса.

— Прости, что испугал тебя, — сказал Джосс. — Что случилось?

— Это место. Кажется, что здесь есть привидения.

— Здесь ничего не осталось, кроме стен. Я нашел ручей, и, к счастью, там сохранилась трава. Мы отведем туда лошадей.

— Мы что, собираемся здесь остаться? — спросила я.

— Это хоть какое-то укрытие. У нас ведь нет ничего, чтобы раскинуть лагерь.

— Может быть, поехать дальше?

— Тридцать миль? Лошадям нужен отдых. Мы останемся здесь до рассвета. Давай посмотрим, нет ли здесь чего-нибудь, что нам может пригодиться. Сейчас исследуем, но будь осторожна.

Я сказала:

— Я нашла ящик, может быть в нем есть что-нибудь.

Мы пошли по остаткам пола, и моя нога наткнулась на какой-то предмет. Я наклонилась и подобрала полуобгоревшую свечу. Джосс взял ее у меня и сказал:

— Кто-то был здесь недавно и так же, как мы, остался на ночь.

Он вынул спички из кармана и зажег свечу. Он высоко поднял ее, и при слабом свете это место показалось мне еще более зловещим. Его лицо также стало другим. Глаза потемнели, а загорелое лицо побледнело, в нем появилось что-то загадочное. Я отметила, что большие уши придают ему сходство с сатиром. По блеску его глаз я поняла, что сложившаяся ситуация в какой-то мере доставляет ему удовольствие. Это еще больше обеспокоило меня.

— Как удачно, что мы нашли свечу, — сказала я.

— Интересно, кто оставил ее. Должно быть, бродяга.

— А почему это не может быть такой же путешественник, как мы?

— Конечно, может быть.

Он постучал по ремню с пистолетом.

— Теперь ты видишь, что предусмотрительность необходима. Не тревожься! Ты ведь не одна.

Он смотрел мне в лицо, и мне почему-то казалось, что ему хочется испугать меня.

— В этом сундучке что-то есть, — сказала я.

Он открыл его и, высоко подняв свечу, заглянул внутрь.

— О, смотри, тонкая подстилка. Огонь не тронул ее. Вот это находка! Мы можем расстелить ее на полу.

Он вынул ее и понюхал.

— Пахнет дымом.

Я подошла и взяла тонкое одеяло.

— Как вы думаете, им пользовался тот, кто оставил свечу?

— Откуда мне знать? Но мы не можем позволить себе привередничать. Нам оно пригодится.

Под одеялом в коробке я увидела книгу, похожую на книгу записей. Я открыла ее и прочла: «Усадьба Трентов, 1875. Эта книга принадлежит Джеймсу и Этель Трент. Они уехали из Англии в 1873 году и поселились в этом доме, который они назвали усадьбой Трентов». Я вновь представила себе, как они оставили дом, полные надежды, и поселились в этом безлюдном месте. Перевернув страницу, я увидела, что книгу использовали для записи тех, кто здесь останавливался.

В одной колонке ставили дату, в другой имя и другие комментарии. Там встречались такие замечания: «Спасибо, Джеймс и Этель. Все было хорошо», «Почти как дома», «Мой третий приезд. Это говорит за себя». Эта книга сделала Джеймса и Этель реальными людьми, и я надеялась всем сердцем, что они спасли хоть что-нибудь из своего имущества.

Джосс заглянул через мое плечо.

— О, я вижу книгу записей. Посмотри, когда здесь был последний гость. Это нам поможет определить, когда был пожар.

Я взглянула. Том Бест и Гарри Вокерс останавливались здесь три месяца тому назад.

— Давненько, — сказал Джосс.

— Я все думаю, что же случилось с Джеймсом и Этель Трент?

— Неизвестно. Но теперь нам надо отдохнуть. Не забывай, мы должны быть на ногах с первым проблеском зари.

— И все-таки мне неприятно оставаться здесь.

Он громко засмеялся.

— Здесь можно укрыться. Хоть чуть-чуть. Близко вода и трава для лошадей. Нам повезло. О, я знаю, ты думаешь об удобной постели, но в буше не всегда бывает так, как хочется. Вот, держи свечу.

Он расстелил одеяло на полу. Взял у меня свечу, наклонив ее, капнул воском на пол и прикрепил ее на этом месте.

— Насколько ее хватит, как вы думаете?

— На несколько часов. Нам удивительно повезло, что мы нашли ее.

Я села на одеяло, все еще держа в руках книгу записей. Переворачивая страницы, я небрежно пробегала по именам и замечаниям. И вдруг одно имя остановило меня. «Десмонд Дерхэм, июнь 1879» и замечание: «Я обязательно приеду еще».

— В чем дело? — спросил Джосс.

— Мой отец останавливался здесь. Его имя записано в книге. Мне кажется, люди должны знать правду о том, что он не смог украсть Зеленый луч и камень все это время был у Бена. Надо рассказать, что теперь камень у нас.