У Джосс на языке вертелся язвительный ответ, однако она предпочла промолчать, заметив ледяной взор надменных голубых глаз, до боли похожих на глаза ее отца, но совершенно лишенных душевного тепла и доброты.

— Эта тварь терроризирует твою горничную. Девушка отказывается входить в твои комнаты. Хорошо обученная обслуга обходится мне в изрядную сумму, а я не намерен платить за то, что манкируют своими обязанностями!

— Никто не просил вас ее нанимать. Я прекрасно обойдусь без горничной!

Сатингтон с отвращением взглянул на ее тусклые волосы, кое-как собранные в узел, на бесформенное серое платье и фыркнул:

— Это очевидно и без твоих признаний! Черного кобеля не отмоешь добела! Пожалуй, я просто дам ей расчет, да и дело с концом!

— Ох, но я совсем не хочу, чтобы Блюсетта из-за меня потеряла место! — Джосс пришла в ужас от мысли, что по ее вине кто-то может лишиться работы и крыши над головой. Пусть даже этой несчастной окажется задиристая молодая француженка, выбранная леди Харрингтон. Пок во всем был заодно с хозяйкой и с первых же минут проникся к Блюсетте стойкой неприязнью.

— Выбирай: или собака, или горничная! — отчеканил граф, величаво вскинув массивную породистую голову. Это был довольно привлекательный мужчина, а его талантливый портной умел подчеркнуть достоинства фигуры и скрыть появившееся с годами брюшко. Только небольшие мешки под глазами да складки вокруг рта выдавали пристрастие этого человека к обильной еде и дорогому портвейну.

— Я выбираю обоих, — невозмутимо ответила Джосс. Проведя под кровом у сэра Сатингтона целую неделю, она успела понять, что перечить этому самодуру опасно. И прежде чем он успел взорваться, Джосс торопливо добавила: — Блюсетта может входить ко мне через гостиную. А я в это время буду держать Пока в спальне.

— Учти, еще одна жалоба на порванные простыни, и этой твари конец!

— Этого не повторится. Просто мы иногда играем и… и забываемся. Пок не привык целыми днями сидеть в четырех стенах. Сегодня я возьму его с собой на дежурство. Он получит хорошую разминку.

— На дежурство? — переспросил граф, уставившись на нее в монокль. Его брови от удивления так изогнулись, что слились с тщательно уложенным париком, под которым старик прятал свою лысину.

— Да, на дежурство в больнице. После похорон я не появлялась там больше недели, и настала пора вернуться на работу.

— Ни один из моих домочадцев на милю не приблизится к тем отбросам общества, что не брезгуют койкой в больнице для бедняков! А ты… женщина из приличной семьи… возишься с голыми мужчинами?! Недопустимо, немыслимо! Мой брат окончательно рехнулся! Разве так воспитывают девушек? Ничего удивительного, что ты стала похожа на чучело! Даже думать не смей об этой больнице! Я ясно выразился?

— Яснее некуда, милорд. Впредь я буду ходить на работу, не тратя времени на то, чтобы отчитываться перед вами, — дерзко заявила Джосс. — То же касается и моих уроков в школе. Я не собираюсь их прекращать — по крайней мере до тех пор, пока методистская миссия не найдет мне достойную замену.

Румяная физиономия графа угрожающе посинела, как будто его вот-вот хватит удар.

— Неблагодарная, развратная соплячка! Да ты совсем распоясалась! Будешь сидеть под замком у себя в комнате, пока не образумишься! Я хозяин в этом доме, и никто здесь не смеет мне перечить!

— Тогда мне придется последовать доблестному примеру отца и покинуть ваш дом, милорд. — Джосс старалась придать голосу уверенность и твердость, хотя внутри у нее все сжималось от страха. Господи, куда же она пойдет?..

Не успела Джосс выйти из библиотеки, как на звонок графа явился рослый лакей и встал на пороге, ожидая приказаний.

— Никуда ты не пойдешь, ничтожество! Как это ни печально для нас обоих, ты родилась женщиной и лишилась опекуна. На мне как на главе семьи лежит досадная обязанность заботиться о твоем благополучии, и я не позволю тебе шляться по улицам, как какой-то оборванке! Мне плевать па твою неблагодарность, но я не хочу, чтобы обо мне судачил весь свет!

Джосс посмотрела на равнодушную физиономию лакея и убедилась, что без приказа хозяина тот не двинется с места. Она терпеть не могла лгать, но дядя не оставил ей выбора.

— Милорд, я понимаю причины вашего недовольства. Как вы справедливо напомнили, мне больше не к кому пойти. Но если вас не устраивает моя работа на пользу бедным, чем бы вы посоветовали мне заняться?

— Заняться? — Графу показалось, что он ослышался. — Да разве леди могут чем-то заниматься, кроме вышивки, игры па фортепиано или рисования акварелью? Развлекайся, ходи на прогулки, как и положено женщине нашего круга. Или еще лучше: я попрошу свою дочь сводить тебя в портновскую лавку. Хватит ходить в этих обносках! На них даже старьевщик не позарится!

— Как скажете, милорд. Я ни в коей мере не хотела бы причинять вам неудобство своим недостойным видом.

Граф окинул ее брезгливым взглядом и процедил:

— Только не забывай, барышня, что ты живешь у меня из милости. И веди себя соответственно.

Джосс спешно потупилась, чтобы не выдать пламя возмущения, полыхавшее у нее во взоре. «Терпение! Как часто папа призывал на помощь терпение — и был прав!» Следует выждать подходящий момент и начать осуществлять хитроумный план, который она составляла целую неделю. Граф сам предложил ей развлекаться на манер прочих дамочек из высшего света. Достаточно прибегнуть к небольшой хитрости, чтобы убедить Сатингтона в своей покорности и готовности следовать его советам, а уж Джоселин Вудбридж может быть чрезвычайно хитрой, если того требуют обстоятельства.

— Мистер Александр Блэкторн хотел бы видеть вас, мисс Вудбридж. Что ему передать? — Вышколенный лакей с почтительным поклоном подал на подносе элегантную визитную карточку, опасливо косясь на Пока, не отходившего от хозяйки и готового в любой момент кинуться на ее защиту.

— Конечно, Кеннет, я сейчас же к нему спущусь. Будьте добры, проводите мистера Блэкторна в зеленую гостиную, — отвечала Джосс. — Пок, к нам пришел Алекс! — сказала она терьеру, и пес замахал хвостом. Джосс уже начинала беспокоиться о своем друге. Он все время был рядом во время похорон, а теперь загадочно исчез. — Идем, Пок, встретим нашего гостя!

И Джосс поспешила к выходу. Она ужаснулась, когда проходила мимо висевшего на стене зеркала. Боже милостивый, ну и вид! Как всегда, очки сидели на переносице криво, а у этой истерички Блюсетты так затряслись руки, когда Пок заворчал на нее, что она вместо прически устроила на голове Джосс настоящее воронье гнездо.

На подоле ее самого нарядного платья из бледно-желтой кисеи расплылось зловещее синее пятно. Она опять уронила на колени перо из чернильницы. А все потому, что вместо нормального рабочего стола ей приходилось довольствоваться каким-то смешным сооружением на Тонких кривых ножках, неспособным уместить на своей поверхности все ее бумаги и книги. Присцилла, ее кузина, жила в этой комнате до того, как вышла замуж за лорда Харрингтона. С тех пор обстановку здесь не меняли. Джосс ужасно тосковала по простоте и удобству своих прежних комнат.

— От того, что я стану без конца вздыхать о прошлом, будет не больше толку, чем от попыток приукрасить свою внешность, — обратилась она к терьеру. — Можно подумать, Алекс никогда раньше меня не видел!

Не тратя времени даром, они быстро спустились в гостиную, чтобы повидаться с другом.

— Алекс, я беспокоилась о вас! — воскликнула Джосс, не в силах сдержать охватившее ее волнение. Пок с радостным лаем кинулся навстречу юноше. Алекс присел на корточки и похлопал его по спине. — Что с вами стало? — с укором спросила Джосс.

— Пожалуй, в данном случае уместнее тревожиться о том, что стало с вами! — Он выпрямился и обвел гостиную выразительным взглядом. — Джосс, это чертовски похоже на золотую клетку! — Он ласково сжал ее ледяные руки в своих, с тревогой заглядывая ей в глаза.

Джосс ответила неестественно безмятежной улыбкой:

— Да, пожалуй, это выглядит несколько… вычурно на мой вкус.

— А что же ваш дражайший дядюшка Эверетт? — Алекс по-прежнему не сводил с нее живых темных глаз.

— Боюсь, нам с графом так и не удалось найти общий язык, — призналась она.

— Шестое чувство мне подсказывает, что вы не сошлись во взглядах на жизнь. — Алекс не выдержал и усмехнулся.

Джосс прошла к окну, села на стул и жестом предложила гостю расположиться напротив.

— Рано или поздно мне все равно пришлось бы научиться терпению. Папа всегда укорял меня в излишней дерзости. Его милость запретил мне работать и в больнице, и в приюте для беспризорников.

— Боюсь, что по его понятиям это несовместимо с представлением о приличной леди.

— Да, я знаю, что леди предназначена быть украшением приличной семьи, но коль скоро из меня украшения не получится, я, кажется, нашла способ продолжать свою деятельность… хотя для этого мне придется прибегнуть к небольшой хитрости, — добавила она, заговорщически понизив голос.

— Что это вы задумали, Джосс? — поинтересовался Алекс с лукавой улыбкой.

— Я скажу графу, что решила восполнить пробелы в образовании и хочу изучить все тонкости поведения приличной дамы. По утрам я буду ходить на уроки к месье Ле Бо. Как вам должно быть известно, утром бывает самое выгодное освещение для занятий живописью, — пояснила она с ехидной улыбкой. — А днем синьор Вальполла станет давать мне уроки игры на фортепиано.

— Графу ваше образование влетит в приличную сумму! — Теперь уже Алекс улыбался во весь рот.

— Совершенно верно. Представляете, сколько всего можно будет накупить на эти деньги для школы и больницы! Пока он будет считать, что я хожу на уроки, мне никто не помешает заниматься своими делами!

— А если он что-то заподозрит?

— Мне будет достаточно ходить в платье, заляпанном краской, и бренчать на фортепиано по вечерам, — отвечала Джосс, небрежно пожимая плечами. — Я ведь уже умею играть! — добавила она с дьявольской улыбкой.