– Хорошее начало, ничего не скажешь! А я на тебя только и надеялась, потому что уверена, что когда ты мне не поверишь, то не поверит никто. Однако я не шучу. Я не говорю ничего, кроме правды. Он до сих пор любит меня, и мы помолвлены.

Джейн посмотрела на нее с сомнением.

– Как же так получилось, Лиззи? Я же знаю, какую сильную антипатию ты к нему испытывала! – ничего ты не знаешь. О прошлом надо забыть. Да, я полюбила его лишь недавно. Но в подобных случаях хорошая память – плохой товарищ. И я сама об этом вспоминаю последний раз.

Все равно недоверие и удивление не покидали старшую мисс Беннет. И снова Элизабет, теперь уже более серьезно, заверила ее в правдивости сказанного.

– Господи Иисусе! Неужели это действительно так? Ладно, я поверю тебе, – сказала Джейн. – Моя дорогая Лиззи, я… я, конечно же, поздравляю тебя, но уверена ли ты – прости за мой вопрос – уверена ли ты, что будешь с ним счастлива?

– В этом не стоит сомневаться. Мы уже договорились, что будем самыми счастливыми супругами на свете. А ты довольна, Джейн? Ты хочешь иметь такого зятя?

– Ой, очень хочу. И для Бингли, и для меня это было бы просто замечательно. Но когда мы говорили о вас, то решили, что это невозможно. А ты действительно любишь его достаточно сильно, чтобы выйти за него замуж? Ой, Лиззи! Делай, что хочешь, но не выходи замуж без любви. Ты действительно уверена в своих чувствах? И действительно ли ты чувствуешь то, что следует?

– Ну, конечно же! Вот когда я расскажу тебе все, ты сама убедишься, что я чувствую больше, чем то, что следует.

– О чем ты говоришь?

– Что ж, придется признаться: я люблю его сильнее, чем люблю Бингли, и это тебе явно не понравится.

– Дорогая моя сестра, пожалуйста, не надо шутить. Я хочу поговорить серьезно, очень серьезно. Сейчас же расскажи мне все, о чем мне следует знать. Расскажи, давно ты его любишь?

– Это чувство формировалось так медленно, что я не знаю, когда оно возникло впервые. И думаю, что его отсчет надо начинать с того времени, когда я впервые увидела его прекрасные парки в Пемберли.

Еще один призыв к серьезности наконец дал нужный эффект; и Элизабет удовлетворила любознательность Джейн заверениями в серьезности своих чувств. Услышав это, мисс Беннет-старшая успокоилась, потому что для полного счастья ей только этого и не хватало.

– Вот теперь я вполне довольна, – сказала она, – потому что знаю, что ты будешь такой же счастливой, как и я. Я всегда его уважала. За одну только его любовь к тебе непременно уважала бы его. Теперь же, кроме тебя и Бингли, он будет дорогой для меня человек – как твой муж и друг Бингли. Но, Лиззи, ты была со мной очень хитрой и очень скрытной! Как мало рассказала ты мне о том, что произошло в Пемберли и Лэмбтоне! Своим знанием об этом я обязана не тебе, а другому человеку.

Элизабет выложила причины своей скрытности. Ранее ей не хотелось вспоминать Бингли; а взбудораженное состояние ее чувств заставило так же избегать имени его приятеля. Но теперь она больше не хотела скрывать от сестры ту роль, которую мистер Дарси сыграл в бракосочетании Лидии. Ничего не обошли вниманием, поэтому и прошло полночи в разговорах.

– Вот наказание Господнее! – воскликнула миссис Беннет на следующее утро, стоя у окна. – Опять этот ужасный мистер Дарси едет сюда с нашим драгоценным мистером Бингли! И что ему здесь надо? Приезжает к нам, видите ли, каждый день и всем надоедает. Охотился бы себе на дичь или делал бы еще что-нибудь, вместо того, чтобы надоедать нам своим присутствием! Что же нам с ним делать? Лиззи, сходи с ним снова на прогулку, чтобы он не мешал Бингли.

Элизабет чуть не рассмеялась, получив такой уместный совет; однако на самом деле ее раздражал тот эпитет, которым мать всегда вознаграждала мистера Дарси.

Как только они вошли, Бингли посмотрел на нее так выразительно и так эмоционально пожал ей руку, что не оставил никаких сомнений – он уже получил добрую весть. Вскоре Бингли громко сказал:

– Миссис Беннет, а есть ли у вас еще аллеи, среди которых Лиззи сегодня снова смогла бы заблудиться?

– Я предлагаю мистеру Дарси, Лиззи и Китти, – ответила миссис Беннет, – пройтись сегодня утром к Оукхемскому холму. Это будет приятная длительная прогулка, к тому же мистер Дарси еще ни разу не видел тамошнего пейзажа.

– Может, для кого-то она и будет приятной, – сказал мистер Бингли, – но не для Китти, потому что ей будет трудно. Правда, Китти?

Китти ответила, что лучше останется дома. Дарси изъявил большое желание полюбоваться видом из холма, и Элизабет молча согласилась. Когда она пошла наверх, чтобы одеться, миссис Беннет пошла за ней и сказала:

– Мне очень жаль, Лиззи, что тебе придется самой проводить время с этим ужасным человеком. Но надеюсь, ты не будешь сетовать, зная: все это делается ради Джейн; потому что у них с мистером Бингли так мало времени для общения! Поэтому будь терпеливой и не слишком расстраивайся.

Во время прогулки они решили, что о согласии мистера Беннета предстоит спросить в этот же вечер. Право обратиться к матери Элизабет оставила за собой, потому что чувствовала себя неуверенной относительно ее реакции. Иногда она сомневалась, хватит ли ему богатства и величия, чтобы преодолеть то отвращение, которое миссис Беннет к нему испытывала. Но независимо от того, будет ли она безумно противиться этому браку, или будет безумно ему радоваться, ясно было одно: и в том, и в другом случаях поведение миссис Беннет будет таким, что выставит ее умственные способности в не лучшем свете. Будет она радоваться или наоборот – неистово свирепствовать, – Элизабет одинаково неприятно было представлять, как все это воспримет мистер Дарси.

Вечером, вскоре после того, как мистер Беннет ретировался в свою библиотеку, она увидела, как мистер Дарси встал и последовал за ним; волнение ее достигло апогея. Элизабет не боялась, что ее отец будет против брака, а боялась, что он расстроится, и в этом будет виновата она, его любимая дочь, потому что, сделав такой выбор, она ранит его сожалением и опасениями перед неизбежной разлукой; это было мучительное чувство, и она сидела с несчастным видом, пока не вернулся мистер Дарси. Элизабет подняла на него глаза и, увидев, как тот улыбнулся, немного успокоилась. Через несколько минут он подошел к столу, где она сидела вместе с Китти, и, делая вид, что любуется ее шитьем, прошептал:

– Идите к отцу, он ждет вас в библиотеке. Она не стала медлить.

Отец ее ходил по комнате с видом серьезным и озабоченным.

– Лиззи, – обратился он к ней, – что ты думаешь? Ты, наверное, с ума сошла, если принимаешь этого человека. Ты его всегда терпеть не могла!

Как пожалела она теперь, что ее прежние мысли не были более рассудительными, а выражения – более сдержанными! Это уберегло бы ее от крайне тяжелых и неудобных объяснений и признаний; но пока они были необходимы, поэтому она заверила отца, немного смутившись, что любит мистера Дарси.

– Иными словами, ты твердо решила выйти за него замуж. Понятно – он богат, и ты сможешь иметь больше красивых платьев и больше красивых карет, чем Джейн. Но сделают ли они тебя счастливой?

– Есть ли у тебя какие-то другие возражения, кроме уверенности в моем равнодушии к нему?

– Больше никаких. Все мы знаем, что он – человек гордый и неприятный. Но все это – ничто, если он тебе действительно нравится.

– Он действительно мне очень нравится, – ответила Элизабет со слезами на глазах. – Я люблю его. На самом деле он вовсе не надменный. Он – человек очень приятный. Вы его просто не знаете, поэтому не причиняйте мне боль – не говорите о нем такими словами.

– Лиззи, – сказал отец, – я дал ему свое согласие. Он действительно такой человек, которому я бы не отказал, что бы он не соизволил попросить. Теперь решай сама, раз ты так решительно настроена выйти за него замуж. Но позволь мне дать тебе совет: подумай хорошенько. Ты же знаешь свой характер, Лиззи. Ты же знаешь, что не будет тебе ни покоя, ни счастья, если ты не имеешь истинного уважения к своему мужу, если не будешь уважать его как старшего товарища. Твой живой характер в условиях неравного брака только сделает тебя уязвимой. Вряд ли ты сможешь избежать неуважения и проблем. Дитя мое, избавь меня от несчастья быть свидетелем твоей неспособности уважать своего спутника жизни. Ты даже не догадываешься, что тебя ждет.

Элизабет, обидевшись еще больше, отвечала ему искренне и горячо и, в конце концов, преодолела неверие своего отца и примирила его с мыслью о ее браке – неоднократными заверениями, что мистер Дарси является ее истинным выбором, рассказом о той постепенной перемене, которой подверглось ее отношение к нему, о своей абсолютной уверенности в том, что любовь его не была какой-то однодневной прихотью, а чувством, которое выдержало испытание многомесячной тревожной неуверенностью, а также быстрым перечислением всех его добрых черт.

– Что ж, милая, – сказал отец, когда Элизабет замолчала. – Мне сказать больше нечего. Если это действительно так, тогда он достоин тебя. Из-за человека менее достойного я не захотел бы с тобой расставаться.

И тогда, чтобы дополнить приятное впечатление, Элизабет рассказала ему о том добре, которое мистер Дарси по собственной воле сделал для Лидии. От удивления мистер Беннет оторопел.

– Это просто какой-то вечер чудес! Так, значит, Дарси сделал все: устроил брак, дал денег, выплатил долги Викхема да еще и получил для него воинское звание! Тем лучше. Это сэкономит мне целую гору денег и убережет меня от бесчисленных хлопот. Если бы это были проделки твоего дяди, то я должен был бы ему заплатить и, наконец, заплатил бы; и эти безумно влюбленные молодые люди делают все на свой лад. Если я завтра предложу вернуть ему деньги, то он возмутится и высокопарно будет распространяться о своей любви к тебе и всему делу придет конец.

Затем мистер Беннет вспомнил о том, как смутилась она несколько дней назад, когда он читал ей письмо от мистера Коллинза; и, немного посмеявшись над ней, наконец отпустил ее с такими словами: