– Да, – ответил Дарси, больше не желая сдерживаться. – Но я думал так только в самом начале нашего знакомства, потому что много месяцев считаю ее одной из самых красивых среди женщин, которых я знаю. Сказав это, он вышел, оставив мисс Бингли возможность утешаться мыслью, что своей настойчивостью она навредила только самой себе.

По дороге домой миссис Гардинер и Элизабет обсуждали все, что произошло во время визита, но не то, что интересовало их больше всего. Они в подробностях разобрали поведение и внешний вид всех, кого видели, за исключением лишь того человека, который больше других овладел их вниманием. Они говорили о его сестре, его друзьях, о его доме, о фруктах, поданных к столу, – обо всем, кроме него самого. Поэтому Элизабет очень хотелось узнать, что о нем думает миссис Гардинер, а миссис Гардинер очень хотелось, чтобы ее племянница первой начала разговор на эту тему.

Раздел XLVI

Элизабет была очень разочарована, когда, прибыв в Лэмбтон, не нашла там письма от Джейн; это разочарование возникало каждое утро, но на третий день их пребывания там ее нареканиям был положен конец (и обвинениям в адрес сестры тоже), потому что наконец от последней пришли два письма сразу, причем на одном из них стояла отметка, что сначала оно было отправлено куда-то не туда. Элизабет это не удивило, потому что адрес Джейн написала очень неразборчиво.

Письма принесли как раз тогда, когда они собирались пойти на прогулку; поэтому ее дядя и тетя пошли гулять, а Элизабет оставили одну, чтобы та могла спокойно насладиться их прочтением. Сначала надо было прочитать письмо, отправленное по неверному адресу; оно было написано пять дней назад. В начале письма говорилось обо всех их мелочных делах и о встречах, а также о типичных провинциальных новостях, и вторая часть, датированная днем позже, была явно написана в состоянии возбуждения и содержала сведения гораздо важнее. Вот о чем в нем говорилось:


«Моя дорогая Лиззи! После написания вышеупомянутого произошла вещь крайне неожиданная и очень серьезная; но не пугайся – ничего плохого с нами не случилось, и все мы чувствуем себя хорошо. То, о чем я собираюсь рассказать, касается нашей бедной Лидии. Вчера ночью, когда мы уже отошли ко сну, нам принесли срочное письмо от полковника Форстера, который сообщил, что она сбежала в Шотландию с одним из его офицеров, а если по правде – то с Викхемом! Мы были просто ошеломлены. Однако кажется, что для Китти это не стало абсолютной неожиданностью. Боже, как жаль! Этот брак является очень безрассудным и крайне неуместным для них обоих! Но я хочу надеяться на лучшее, на то, что, возможно, у него все же не такой плохой характер, как нам показалось. С тем, что Викхем бездумный и неразборчивый, я могу согласиться, но этот шаг (не дающий нам повода для огорчения) не удостоверяет наличия какой-то плохой черты характера. По крайней мере его выбор является чистосердечным и бескорыстным, потому что он знает, что наш отец не в состоянии хоть чем-то ее обеспечить. Наша бедная матушка просто убита горем. Отец же переносит это событие не так тяжело. Как хорошо, что мы не рассказали им всего того, что говорилось не в пользу Викхема! Нам и самим следует теперь обо всем этом забыть. Предполагают, что они уехали в субботу около полуночи, но их отсутствие заметили только вчера в восемь утра. Вестника послали сразу же. Дорогая Лиззи! Представляешь – они, наверное, проехали в десяти милях от нас! Насколько мы поняли из письма, вскоре к нам прибудет полковник Форстер. Лидия оставила несколько строк для его жены, сообщив ей об их намерении. Должна заканчивать, потому что я не могу надолго оставлять бедную матушку. Боюсь, ты не сможешь разобрать, что я там впопыхах написала, я и сама едва понимаю написанное».


Не оставляя себе времени для раздумий и едва понимая свои собственные чувства, Элизабет, закончив первое письмо, сразу же схватила второе и, открыв его с крайним нетерпением, начала читать; написано оно было днем позже первого:


«В настоящее время, моя дорогая сестра, ты уже, наверное, получила мое впопыхах написанное письмо. Надеюсь, что это будет более разборчивым, но я не могу гарантировать, потому что хотя сейчас я и не спешу, зато чувствую себя очень озадаченной. Лизанька, не знаю, как об этом написать, но у меня для тебя плохая новость, которую я должна сообщить немедленно. Каким бы безрассудным вообще не выглядел брак между Викхемом и нашей несчастной Лиззи, пока мы крайне обеспокоены и надеемся, что он уже состоялся, потому что существует много оснований беспокоиться, что они поехали не в Шотландию. Полковник Форстер приехал вчера, отправившись из Брайтона позавчера только через несколько часов после вестника. Хотя из записки, которую оставила Лидия миссис Форстер, стало ясно, что они собирались отправиться в Гретна-Грин, Дэнни случайно выразил свою уверенность, что Викхем и не собирался туда ехать и вообще никогда не собирался жениться на Лидии. Об этом узнал полковник Форстер и, встревожившись, немедленно отправился в Брайтон, чтобы узнать, куда они отправились. Он быстро узнал, что они отправились в Клепхем, но там их след прервался, потому что когда они добрались туда, то пересели в наемный шестиместный экипаж, отпустив фаэтон, которым доехали туда из Эпсома. После этого мы знаем только, что их видели по дороге в Лондон. Не знаю, что и думать. Полковник Форстер прибыл в Гертфордшир, по дороге тщательно расспросив о них на каждой дорожной заставе и заглянув в постоялые дворы в Барнете и Хэтфилде. Но тщетно – никто таких людей на дороге не видел. Любезно проявляя о нас заботу, он явился в Лонгберн и поделился с нами своими опасениями способом, делающим большую честь его благородству. Мне искренне жаль его и миссис Форстер, но разве можно их в чем-то обвинять? Велико наше горе, дорогая Лиззи. Отец и матушка полагают, что худшее уже случилось, но я не склонна думать о нем так плохо. Есть много обстоятельств, благодаря которым им будет удобнее тайно пожениться в Лондоне, чем действовать в соответствии с их первоначальным замыслом; и даже если он решился спроектировать такую подлость против Лидии, девушки скромного происхождения, то неужели она потеряла способность хоть что-нибудь понимать? Это просто невозможно! Однако я с сожалением узнала, что полковник Форстер не склонен думать, что они собираются пожениться – когда я выразила свои надежды по этому поводу, он покачал головой и высказал свои опасения, что Викхем – не тот человек, которому можно доверять. Наша дорогая матушка слегла и не выходит из своей комнаты. Если бы она хоть пыталась двигаться и держать себя в руках, то ей было бы лучше, но где уж там! Что касается отца, то никогда в жизни не видела я его таким расстроенным. Бедная Китти сердится, что Викхем и Лидия скрывали свои чувства, но они просто вынуждены были это делать – тут удивляться ничему. Я искренне рада, моя Лизанька, что тебе повезло избежать этих гнетущих сцен, но теперь, когда первое потрясение прошло, позволь мне признаться – я так хочу, чтобы ты вернулась как можно скорее! Однако я не настолько эгоистична, чтобы требовать твоего немедленного возвращения, особенно если это причинит тебе неудобства. Прощай! Я снова берусь за перо, чтобы сделать то, чего я сначала делать не собиралась (я только тебе об этом сказала), но обстоятельства просто заставляют меня просить всех вас приехать сюда – и приехать как можно скорее. Я знаю своих дорогих дядюшку и тетушку очень хорошо и поэтому не боюсь просить их об помощи; более того – первого я буду умолять помочь еще кое в чем. Мой папа и полковник Форстер вскоре поедут в Лондон, чтобы попытаться найти там Лидию. Что там будет делать отец – я не знаю, но в таком крайне подавленном состоянии он вряд ли сможет принять какие-то меры лучшим образом, а полковник Форстер по долгу службы должен быть в Брайтоне завтра вечером. В такой критической ситуации совет и помощь моего дядюшки были бы просто неоценимы; он сразу поймет мои чувства – я полагаюсь на его доброту».


«О дядя, где вы?!» – воскликнула Элизабет после прочтения письма и опрометью бросилась на поиски мистера Гардинера, чтобы ехать вместе с ним, не теряя такого драгоценного времени. Но когда она подошла к двери, то открыл их слуга, и перед ней появился мистер Дарси. Ее бледное лицо и стремительные движения заставили его содрогнуться; не успел он достаточно прийти в себя, чтобы заговорить, как Элизабет, из головы которой тревога за Лидию вытеснила все остальные мысли, воскликнула, запинаясь:

– Простите, но я должна вас покинуть. Мне необходимо сейчас же найти мистера Гардинера по делу абсолютно неотложному! Я не могу терять ни минуты.

– Боже правый! Что случилось?! – воскликнул мистер Дарси голосом, в котором было больше волнения, чем вежливости. Быстро овладев собой, он сказал: – Я не собираюсь вас задерживать, но позвольте за мистером Гардинером сходить слуге или мне. Вы плохо выглядите – вам нельзя идти самой.

Элизабет заколебалась, но колени дрожали, и она поняла, что толку от ее поисков будет мало. Поэтому она позвала слугу и приказала ему – хотя понять ее было трудно, потому что она запиналась и хватала ртом воздух – немедленно привести домой его хозяина и хозяйку.

Когда тот вышел из комнаты, она села, не в состоянии держаться; выглядела она настолько несчастной и больной, что мистер Дарси просто не мог оставить ее одну или воздержаться от слов, сказанных с сочувствием и нежностью:

– Давайте я позову вашу служанку. Может, выпьете, чтобы вам полегчало? Стакан вина? Давайте я принесу! Вы очень плохо выглядите.

– Спасибо, не надо, – ответила Элизабет, пытаясь овладеть собой. – Со мной все в порядке. Я чувствую себя достаточно хорошо, просто меня огорчила ужасная новость, которую я только что получила из Лонгберна.

Сказав это, она залилась слезами и в течение нескольких минут не могла произнести ни слова. Растерянный мистер Дарси, не зная, что случилось, только пробормотал что-то о своем беспокойстве, а потом сочувственно молчал. Наконец Элизабет заговорила снова.