Элизабет, не кривя душой, ответила, что когда между мужем и женой существуют такие отношения, то это большое счастье. Так же искренне она добавила, что очень рада по поводу их семейного благополучия и не сомневается, что оно сохранится. Однако она не слишком пожалела, когда ее речь прервал приход женщины, из-за которой у них начался разговор. Бедная Шарлотта! Так грустно было покидать ее на такое общество! Но ее подруга сделала свой выбор вполне сознательно; хотя Шарлотта явно жалела по поводу отъезда гостей, однако было не похоже, что она нуждается в сочувствии. Ее жилище, ее домашние дела, приход, домашняя птица и все их семейные хлопоты, видимо, еще не потеряли для нее своей привлекательности.

Наконец подали почтовую карету, снаружи прикрепили чемоданы, вовнутрь поместили пакеты и объявили о готовности ехать. Подруги очень тепло попрощались, и мистер Коллинз провел Элизабет к экипажу. Пока они шли через сад, он просил ее передать свои лучшие пожелания всей их семье и не забыть при этом выразить благодарность за ту доброту, с которой его принимали в Лонгберне зимой, а также передать привет миссис Гардинер, несмотря на то, что он не был с ней знаком лично. Затем мистер Коллинз подсадил Элизабет в карету, вслед за ней села Мария, и дверь уже почти закрылись, как он внезапно напомнил им – с превеликим удивлением на лице, – что они забыли передать какое-нибудь пожелание женщинам в Розингсе.

– Однако, – добавил он, – вы, конечно же, не будете отрицать, чтобы я передал им ваши скромные удостоверения уважения и благодарности за ту доброту, которую они проявили к вам во время вашего визита.

Элизабет не имела ничего против; после этого дверцу позволили закрыть, и карета уехала.

– Боже милостивый! – воскликнула Мария после непродолжительной паузы. – Кажется, что мы только вчера сюда приехали! А сколько всего случилось!

– И то правда, – ответила ее спутница и вздохнула.

– Мы обедали в Розингсе девять раз и еще и дважды пили там чай! Как много мне придется рассказать!

– А как много мне придется скрыть! – тихонько добавила Элиза.

Их путешествие прошло без лишних разговоров и лишних хлопот; через четыре часа после отъезда из Гансфорда девушки благополучно добрались до дома мистера Гардинера, где они должны были остаться на несколько дней.

Джейн выглядела хорошо, но во время тех многочисленных встреч и занятий, которые у них были благодаря доброте их тетушки, Элизабет не могла присмотреться к состоянию ее души. Однако Джейн должна была вернуться вместе с ней в Лонгберн, а там для таких наблюдений времени будет достаточно.

Между тем Элизабет стоило значительных усилий промолчать и не рассказать своей сестре о предложении мистера Дарси еще до того, как они вернутся в Лонгберн. Элизабет так хотелось поведать новость, от которой у Джейн могло перехватить дыхание, новость, которая так сильно радовала ее самолюбие, которое она никак не могла урезонить, что противостоять этому искушению ей помогала только неуверенность относительно того, что можно говорить, а что – нет. Кроме неуверенности, было еще опасение чем-то неосторожно напомнить о Бингли, тем самым лишь добавив печали своей сестре.

Раздел XXXIX

Шла уже вторая неделя мая, когда три девушки отправились с Грейсчерч-стрит в город H. в Гертфордшире. Когда они приближались к постоялому двору, где их должна была ждать карета мистера Беннета, то благодаря пунктуальности кучера смогли заметить Китти и Лидию, которые выглядывали из окон столовой, располагавшейся на верхнем этаже. Они провели в городке уже больше часа, радостно заняв себя посещением галантерейной лавки, созерцанием часового, стоявшего на посту, и приготовлением салата из огурцов.

Поприветствовав своих сестер, они торжествующе продемонстрировали им стол, накрытый теми блюдами из холодного мяса, которые обычно может предложить каморка постоялого двора. При этом они постоянно выкрикивали: «Как хорошо, правда? Приятная неожиданность, правда?»

– Мы угостим всех вас, – отметила Лидия, – но вы должны одолжить нам денег, потому что свои мы только что потратили в той лавке. – И добавила, показывая свои покупки: – Вот – приобрела себе шляпку. Что-то она не очень красива, но я все же предпочла купить ее, чем не покупать. Как только приеду домой, то распорю ее и посмотрю, нельзя ли ее снова сшить так, чтобы она выглядел красивее.

Когда же сестры сказали ей, что шляпка просто отвратительная, то Лидия с полной беспечностью ответила:

– Ну и что! Кроме нее, в той лавке были две-три еще более отвратительные шляпки; а когда я куплю сатин хорошего цвета и сделаю отделку, то моя шляпка будет выглядеть более или менее прилично. Кроме того, уже неважно будет – кто и что будет носить этим летом после того, как Н-ский полк покинет Меритон, а он должен отбыть оттуда через две недели.

– Неужели?! – воскликнула Элизабет с огромным удовольствием.

– Теперь они расположатся лагерем возле Брайтона. Мне так хочется, чтобы папа свозил нас туда летом! Это было бы просто замечательно и вряд ли потребовало бы больших денег. И мама тоже так хочет туда поехать! Иначе представьте, как скучно будет нам летом!

«Действительно, – подумала Элизабет, – хороший замысел, ничего не скажешь! И очень подходящий для всех нас. Не приведи Господь! Брайтон – а в нем полно военных! И это тогда, когда нам с лихвой хватило одного жалкого полка милицейских войск с ежемесячными балами в Меритоне».

– А теперь я должна сообщить вам одну новость, – сказала Лидия, когда они сели за стол. – Угадайте – какую? Это – отличная новость, очень важная новость, и касается она человека, которого все мы любим.

Джейн и Элизабет переглянулись и сказали слуге, чтобы тот вышел. Лидия рассмеялась и сказала:

– Ну, конечно же! Опять эта ваша осмотрительность и склонность соблюдать формальности! Вы боитесь, чтобы не услышал слуга, а ему это совершенно безразлично! Смею сказать, что ему приходилось слышать вещи гораздо хуже той, которую я собираюсь вам поведать. Но, по правде говоря, этот слуга – крайне неприятный тип. Хорошо, что он ушел. Никогда в жизни не видела такой длинной челюсти. Но Бог с ним, вернемся к моей новости. Касается она мистера Викхема; видимо, для слуги это было бы неинтересно, да? Так вот: опасности, что мистер Викхем женится на Мэри Кинг, больше не существует. Вот так! Она уехала к своему дяде в Ливерпуль и не собирается возвращаться. Поэтому мистеру Викхему ничего не угрожает.

– И Мэри Кинг ничего не угрожает! – добавила Элизабет. – Не грозит безрассудный брак с человеком без денег.

– Если он ей нравился, то она дура, что уехала.

– Надеюсь, что с каждой стороны сильных чувств не было, – сказала Джейн.

– С его стороны, я уверена, что не было. Поверьте мне – она ему была совершенно безразлична. Разве можно любить такое маленькое мрачное существо, да еще и с веснушками?!

Элизабет поразила мысль о том, что, несмотря на грубость этого высказывания, чувство, которое кроется в ее душе, было не намного мягче, и она считала это допустимым! Когда все поели, старшие сестры заплатили; потом велели подать карету. Не без определенных хитросплетений в нее удалось впихнуться всей компании со всеми их ящиками, сумочками для шитья, пакетами и нежелательными покупками, которые сделали Китти и Лидия.

– Вот и хорошо – в тесноте, и уютно! – воскликнула Лидия. – Хорошо, что я приобрела шляпку, даже если весь смысл этой покупки заключается в том, чтобы везти с собой еще один пакет! А теперь устроимся поудобнее и давайте болтать и хихикать всю дорогу домой. Расскажите – вы видели каких-то интересных мужчин? Вы с ними не флиртовали? Я очень надеялась, что одна из вас непременно вернется домой уже с мужем. Джейн скоро станет старой девой, это точно. Ей уже почти двадцать три года! Боже, как же стыдно мне будет, если до двадцати трех лет я не выйду замуж! Вы просто не представляете, как тетушке Филипс хочется, чтобы вы нашли, наконец, себе мужей! Говорит, что надо было Лиззи соглашаться на предложение мистера Коллинза, но лично я не думаю, чтобы из этого вышло что-то путное. Боже! Как мне хочется выйти замуж раньше любой из вас! И тогда я смогу вывозить вас на все балы. Ой, что я вспомнила! Однажды мы так повеселились у полковника Форстера! Как-то нам с Китти пришлось провести там целый день, и миссис Форстер пообещала вечером устроить небольшие танцы (кстати, мы с миссис Форстер подруги – не разлей вода). Поэтому она пригласила сестер Харрингтон, но Гарриет заболела и Пен вынуждена была прийти сама. И знаете, что мы выкинули? Мы одели Чемберлена в женское платье, чтобы выдать его за женщину – представьте себе, как это было смешно! Ни одна душа об этом не знала, кроме полковника, миссис Форстер, нас с Китти и еще нашей тетушки, потому что у нее нам пришлось одолжить платье. Вы просто не представляете, как здорово он выглядел! Когда вошли Дэнни, Викхем, Пратт и еще несколько человек, они совсем его не узнали. Господи, как я смеялась! И миссис Форстер! Я думала, что умру со смеху! И только после того, как мы стали смеяться, мужчины начали что-то подозревать и вскоре поняли, в чем дело.

Вот такими рассказами о своих вечеринках и веселье – и при содействии Китти, которая делала разные намеки и замечания – Лидия старалась развлекать своих спутниц всю дорогу до Лонгберна. Элизабет пыталась слушать как можно меньше, но спрятаться от часто повторяющейся фамилии «Викхем» было некуда.

Дома их встретили очень приветливо. Миссис Беннет весьма обрадовалась, увидев, что Джейн выглядит так же хорошо, как и раньше, а мистер Беннет во время обеда не раз невольно обращался к Элизабет:

– Я так рад, что ты вернулась, Лиззи.

Их общество в столовой было многочисленным, потому что пришли почти все Лукасы, чтобы встретить Марию и послушать новости; обсуждались самые разнообразные темы: леди Лукас спрашивала через стол Марию о благополучии своей старшей дочери и о ее домашней птице; миссис Беннет поддерживала сразу два разговора: сначала она узнавала о последней моде у Джейн, сидевшей чуть поодаль, а потом рассказывала все услышанное младшим сестрам Лукас; Лидия же, перекрикивая других, перечисляла всем желающим ее слушать те многочисленные удовольствия, которые они испытали утром.