– Матушка, не надо никуда идти. Я прошу тебя – никуда не иди. Пусть мистер Коллинз меня простит. Он же не скажет мне ничего такого, чего другим нельзя было бы слышать. А то я сама уйду. – Лиззи, что за глупость?! Пожалуйста, оставайтесь на своем месте. – Но увидев, что Элизабет, с раздраженным и смущенным видом, действительно собирается выскользнуть прочь, миссис Беннет добавила:

– Лиззи, я настаиваю, чтобы ты осталась и выслушала мистера Коллинза.

Элизабет не могла противиться такому повелению, к тому же она мгновенно поняла, что лучше разобраться с этим вопросом как можно скорее и без лишнего шума; поэтому она села и попыталась, углубившись в работу, скрыть свои чувства, не зная – плакать ей или смеяться. Миссис Беннет и Китти ушли, и, как только они исчезли из виду, мистер Коллинз начал свою речь.

– Поверьте мне, мисс Элизабет, ваша скромность характеризует вас как раз с лучшей стороны и является дополнением ваших достоинств. Если бы не это небольшое проявление нежелания с вашей стороны, то в моих глазах вы выглядели бы менее привлекательно, но позвольте мне заверить вас, что на этот разговор я получил разрешение вашей уважаемой матушки. Вряд ли вы сомневаетесь в цели моей речи, однако ваша врожденная деликатность может побудить вас сделать вид, что вы не понимаете, о чем идет речь, хотя знаки внимания с моей стороны были слишком выразительными, чтобы ошибаться относительно их смысла. Почти сразу, как я вошел в этот дом, я выбрал вас будущей спутницей своей жизни. Но перед тем, как дать волю своим чувствам к вам, я хотел бы сначала изложить причины своего желания жениться, более того – причины моего приезда в Гертфордшир с намерением выбрать себе жену, что я в результате и сделал.

Представив, как мистер Коллинз – такой степенный и серьезный – будет давать волю своим чувствам, Элизабет так развеселилась, что едва не рассмеялась, поэтому пропустила нужный момент, когда его еще можно было остановить, и он начал:

– Причины моего желания жениться заключаются в том, что, во-первых, я считаю необходимым и правильным для каждого священника с приличными доходами (как у меня) быть образцом супружеской жизни в своем приходе. Во-вторых, я убежден, что женитьба придаст мне счастья; в-третьих (видимо, это должно было быть первым пунктом), бракосочетание советовала и рекомендовала мне именно чрезвычайно благородная дама, которую я имею честь называть своей покровительницей. Целых два раза (и по собственной воле!) соизволила она выразить мне свое мнение по этому поводу; это было как раз в тот субботний вечер накануне моей поездки сюда – в перерыве между партиями в кадриль, когда миссис Дженкинсон удобнее устраивала скамеечку для ног мисс де Бург. Леди Кэтрин сказала: «Мистер Коллинз, вам надо жениться. Такой священник, как вы, должен быть женатым. Сделайте правильный выбор, ради меня и ради себя, – найдите себе благородную женщину, чтобы она была деятельной и умелой хозяйкой, чтобы она была приучена не задирать нос, а должным образом распоряжаться вашими скромными доходами. Такой мой совет. Найдите такую женщину как можно скорее, привезите ее в Гансфорд, а я нанесу ей визит». Между прочим, позвольте мне отметить, уважаемая моя кузина, что внимание и доброжелательность ко мне со стороны леди Кэтрин де Бург я считаю далеко не последним преимуществом, которым я располагаю. Вы увидите, что ее манеры настолько хороши, что не поддаются моему описанию; ей понравится ваша живость и остроумие, особенно если учесть, что свое смягчающее влияние на них будут оказывать те почтительность и уважение, которые непременно вселит в вас ее высокое общественное положение. Вот таковы мои общие аргументы в пользу женитьбы; остается только рассказать, почему именно я направил свои взгляды на Лонгберн, а не на собственную округу, в которой, уверяю вас, есть много очень интересных молодых женщин. Дело, видите ли, заключается в том, что я унаследую это имение после смерти вашего уважаемого отца (дай ему Бог здоровья прожить еще много лет). Поэтому я не мог успокоиться, пока не решил взять в жены одну из его дочерей, чтобы сделать потерю менее ощутимой после того, как произойдет это печальное событие, которое, как я уже сказал, может случиться и через много лет. Таковыми соображениями я руководствовался, моя прекрасная кузина; утешаю себя мыслью, что это не изменит вашего мнения обо мне в худшую сторону. А теперь мне только остается выражениями чрезвычайно эмоциональными заверить вас в безумстве моей любви к вам. Мне совершенно безразлично, какое у вас приданое, поэтому я не буду выдвигать вашему отцу претензий по этому поводу, поскольку прекрасно осознаю, что их нельзя будет удовлетворить, ибо четыре процента в виде тысячи фунтов, которые вы сможете получить только после смерти отца, – это все, на что вы вообще можете рассчитывать. В этом отношении я буду соблюдать полное молчание; можете не сомневаться: ни один недостойный упрек никогда не слетит с моих уст после нашего бракосочетания.

Тут Элизабет почувствовала, что его просто необходимо остановить.

– Вам не кажется, что вы слишком торопитесь, господин? – вскрикнула она. – Не забывайте, что я еще не дала ответ. Давайте я сделаю это, не теряя времени. Примите мою благодарность за те комплименты, которые я от вас выслушала. Я понимаю, что ваше предложение замужества – это большая для меня честь, но я не принимаю его и иначе поступить не могу.

– Знаю, знаю, – ответил мистер Коллинз, равнодушно махнув рукой. – Все вы, девушки, обычно отвергаете предложения замужества, когда они делаются впервые, хотя втайне готовы их принять. Иногда отказ повторяется во второй и даже третий раз. Поэтому я совсем не расстроен услышанным и надеюсь вскоре повести вас к алтарю.

– Бог мой, вы меня удивляете, господин, – сказала Элизабет, – потому что после моего заявления ваша надежда действительно выглядит несколько странной. Говорю вам – я не из тех отчаянных девушек (если таковые вообще бывают), которые рискуют своим счастьем, откладывая принятие предложения до тех пор, когда оно будет сделано во второй раз. Отказывая вам, я нисколько не шучу. Лично вы не способны принести мне счастье, и я убеждена, что я – последняя женщина в мире, которая сможет принести счастье вам. Уверяю вас, если бы ваша подруга леди Кэтрин знала меня, она точно признала бы меня неподходящей для этой роли.

– Я не уверен, что леди Кэтрин действительно была бы такого мнения о вас, – сказал задумчиво мистер Коллинз, – не думаю, что она была бы настроена против вас. Можете не сомневаться: когда я буду иметь честь снова встретиться с ее светлостью, то в самых уважительных выражениях я опишу ей вашу скромность, бережливость и другие положительные черты.

– Послушайте, мистер Коллинз, не надо вам так меня восхвалять. Я прошу вас дать мне возможность судить самой; сделайте мне комплимент: поверьте в то, что я говорю. Я желаю вам счастья и богатства, поэтому, отказывая вам, я делаю все от меня зависящее, чтобы вы не стали несчастным и бедным. Делая мне предложение, вы тем самым, наверное, усмирили угрызения совести по поводу нашей семьи, поэтому можете теперь не корить себя и вступать в права владельца имения, как только оно останется без хозяина. Поэтому давайте считать это дело решенным.

После этой речи Элизабет встала и уже вышла из комнаты, как мистер Коллинз обратился к ней с такими словами:

– Когда я буду иметь честь говорить с вами на эту тему во второй раз, то надеюсь получить ответ, благоприятней, чем тот, который вы дали мне только что. Пока же я вовсе не собираюсь обвинять вас в бесчувственности, потому что знаю – ваш пол имеет укоренившуюся привычку отклонять предложение, когда оно делается впервые; возможно, что сейчас вы – в полном соответствии истинному женскому характеру – сказали все это для того, чтобы поощрить мои дальнейшие ухаживания.

– Мистер Коллинз, – с горячностью воскликнула Элизабет, – вы меня просто поражаете. Если все, что я вам до этого сказала, кажется вам разновидностью поощрения, то я действительно не знаю, как выразить свой отказ таким образом, чтобы вы убедились, что это – действительно отказ.

– Позвольте побаловать себя мыслью, дорогая кузина, что ваше неприятие моего предложения – это лишь формальность, и не более. Если выражаться коротко, то я имею основания так считать: предложение моей руки не является недостойным того, чтобы вы его приняли, и предлагаемый мной брак – вещь для вас крайне желательна. Мое положение в обществе, мои хорошие отношения с семьей де Бург и мои кровные связи с вашей семьей – все это весомые аргументы в мою пользу. Кроме этого, обратите внимание на то, что, несмотря на все ваши многочисленные прелести, последние вовсе не является залогом того, что подобное предложение будет сделано вам во второй раз. К сожалению, ваша доля в наследстве настолько мала, что она вполне способна свести на нет чарующее влияние вашей красоты и других ваших достоинств. Делая, таким образом, вывод о несерьезности вашего неприятия моего предложения, я предпочитаю скорее объяснить его вашим желанием усилить мою любовь, возбудив во мне чувство неуверенности, – в полном соответствии привычкам прекрасного пола.

– Поверьте мне, сударь, я вовсе не претендую на изящные уловки, направленные на то, чтобы поиздеваться над уважаемым человеком. Если бы вы поверили в мою искренность, то это было бы лучшим комплиментом в мой адрес с вашей стороны. Я бесконечно благодарна вам за ту честь, которую вы оказали мне своим предложением, но его принятие для меня абсолютно невозможно. Против этого возражают все мои чувства. Высказаться понятнее я просто не могу. Не думайте, что я – какая-то умная и хитрая девушка, которая хочет заставить вас страдать. Я – рассудительный человек, который говорит вам чистосердечную правду.

– Вы – само обаяние! – воскликнул мистер Коллинз в порыве неуклюжей галантности. – Теперь я полностью убедился, что когда мое предложение будет подкреплено весомым авторитетом ваших прекрасных родителей, вы непременно ответите на него согласием.