Эдит Лэйтон - Гордое сердце

— Я просто плачу долги, — ответил Драмм. — Потом он с улыбкой откинулся на спинку кресла и слушал, как друзья спорили, кому достанется право принять у себя подкидыша. Она сама решит, стоит ли рассказывать им свою историю, думал он, но право выбирать для нее будущее принадлежит ему. Пусть он неподвижен и не в силах изменить решения отца, но это он может сделать.

Впервые за много дней Драмм мог собой гордиться.

Стоял теплый вечер, завершающий чудесный день в начале лета. Эрик Форд у садовой калитки наблюдал за женщиной неподалеку от него, которая подняла голову, чтобы вдохнуть ароматы цветущего сада и чистый воздух с полей. Он оглядывал милый профиль Александры, от славного маленького носика до пышной груди. Девушка забрала волосы наверх, поскольку день выдался очень теплым, и Эрику были видны несколько позолоченных солнцем прядей, выбившихся из пучка и лежащих у нее на шее. Она не замечала его восхищенного взгляда, разве что ощущала неуловимое покалывание, которое люди чувствуют, когда на них кто-то смотрит. Александра пригладила выбившиеся прядки.

Все дела уже переделаны, ужин съеден, лошадей загнали в сарай, а мальчики находились в доме. Оттого, что дневные заботы завершились, чувство покоя и умиротворения охватило всех. Эрику нетрудно было себе представить, будто это его дом, в котором живут его дети, а женщина рядом — его жена. И что через минуту они обменяются тайными улыбками, потом обнимутся. А после этого дождутся момента, когда можно будет войти в дом и закрыть за собой двери спальни, чтобы в наступающей ночи наслаждаться друг другом. Так поступали его родители. Эрик твердо верил, что в этом и есть смысл жизни человека.

Дама, о которой он мечтал, никогда не будет принадлежать ему. У него нет титула, но ей нужен родовитый муж. Он был слишком горд, чтобы предложить ей меньшее. Хотя ему нравилась Александра и он был одинок. А она никак его не поощряла. Эрик хорошо знал женщин и понимал чувства Александры. Их мечты были похожи — обоих влекли те, кому они были не нужны. Это объединяло их, но не сводило вместе. И это печалило Эрика, не потому, что он был влюблен, хотя девушка нравилась ему, а потому, что был уверен: влюблена без взаимности она. Если его мечта маловероятна, но могла осуществиться, то ее не могла никогда.

Он видел, как Александра смотрела на Драмма и как часто старалась не делать этого. Было ясно, что она не может отвести от него глаз. Эрик слышал, как менялся ее голос, когда она говорила о Драмме.

— Я сегодня написал Драмму, — сказал он. Александра повернулась к нему, и он увидел, как в ее глазах загорелся интерес.

— Я разведал кое-что, о чем он хотел знать, и надеюсь, что скоро выясню и остальное, — продолжал Эрик. — Кое о чем я должен спросить у вас. Мне приходится расспрашивать, потому что я пообещал Драмму и еще потому что, думаю, сам он не хотел вас расспрашивать. А это может быть важно. Вы были в курсе политических воззрений мистера Гаскойна?

Она испуганно вглядывалась в него широко раскрытыми глазами.

— Политика? Боже! Значит, кто-то действительно пытался убить Драмма… графа?

— Пока не знаю. Но я выяснил кое-что о взглядах вашего отца. Он восхищался Наполеоном?

Девушка отвернулась, отводя взгляд. Эрик уже знал ответ, но терпеливо ждал, когда она заговорит.

— Мистер Гаскойн был… довольно радикально настроен, — потупившись, призналась Александра. — Вообще-то он являлся сторонником Французской революции. Глупо, правда, поскольку революционеры проповедовали равенство, а он не поделился бы ни с кем и стаканом воды, не говоря уже о деньгах. Они также учили, что все люди — братья, а он не считал никого равным себе. Его интересовала только теория. — Она снова подняла глаза на Эрика. — Хотя вы, наверное, имеете в виду, был ли он настроен настолько агрессивно, чтобы представлять опасность для кого-нибудь? Конечно, нет. Он потерял место в Итоне только из-за того, что рассказал о своих взглядах, но с тех пор он больше никаких идей не высказывал. Кто-то передал его слова директору, и мистера Гаскойна уволили, поскольку сочли, что для сыновей аристократов он опасный учитель. После этого он всячески избегал любых политических высказываний. — Александра рассмеялась. — Вы спрашиваете, потому что думаете, будто на графа напал его призрак? Вряд ли привидение посмело бы совершить такое. Единственное привидение, которое здесь имеется, живет в ближайшем городке, и это всего-навсего подвыпивший старый монах, который, как говорят, хочет прочитать вечерню, но его монастырь давно разрушен, вот он и бродит по дорогам в сумерках и бормочет. Он может напугать лошадь, но не может ни в кого выстрелить.

— Я подумал, может быть, у вашего отца были друзья, не такие пугливые, как он. Друзья с такими же убеждениями.

Ее улыбка исчезла. Она посмотрела на скрывающееся за горизонт солнце и кивнула.

— Это возможно. Он с кем-то переписывался. Некоторых из его приятелей я встречала. И была очень благодарна за то, что он не поощрял их визиты. Думаю, их интерес ко мне заставил его потерять интерес к ним. Он не питал никаких иллюзий насчет дружбы.

— А друзья в школе, где он работал?

Александра покачала головой:

— Не было никого. Он держался особняком.

— И следил за тем, чтобы у вас тоже не было друзей. Неужели вы собираетесь прозябать в одиночестве даже теперь, когда его больше нет? — спросил он, потому что девушка казалась такой милой и беззащитной, что невозможно было удержаться. — Мне очень жаль, — добавил Эрик, поскольку она не ответила.

Он решился на более откровенный разговор, так как доверял ее уму и жалел ее. Его друг обладал властью и обаянием, Эрик и раньше видел, как к нему относились женщины. А теперь он понял, что Драмм неравнодушен к Александре. Драмм был ему другом и не бесчувственным человеком, и поэтому Эрик жалел их обоих — Александру за чувства, которые она испытывала, а Драмма за то, что так пренебрегал своими собственными чувствами.

— Драмм считает, что вам нельзя оставаться одной, — осторожно произнес Эрик.

Он увидел, как дрогнули ее ноздри от резкого вдоха.

— Он искренне восхищается вами, — продолжал Эрик. — Упоминает вас в своих письмах, всегда интересуется, как вы поживаете, чем заняты. Большего он не может себе позволить. Вы встречались с его отцом, а мнение этого человека имеет силу закона для Драмма. Несмотря на свою холодность, граф — хороший человек, а Драмм — хороший сын.

— Я и не ожидаю ничего большего, — скованно произнесла девушка.

— Тогда повторяю, что мне очень жаль.

— Я благодарна вам за это.

Он перевел взгляд на окружающие их поля.

— Сейчас неподходящее время пытаться заслужить вашу благосклонность, как бы я этого ни хотел. Но все может измениться, верно?

Она с печальной улыбкой повернулась к нему:

— Милый Эрик, — сказала девушка, — надеюсь, что это так.

Она немного постояла молча, размышляя, остаться ли с ним теперь, когда трудные слова уже произнесены. Вечер был слишком хорош, тихий и спокойный, легкий ветерок доносил благоухание цветущих лугов, и это время таило в себе невысказанные обещания, заставляя людей совершать необдуманные, импульсивные поступки.

— Спокойной ночи, — тихо произнесла она и ушла, оставив его смотреть застывшим взглядом в надвигающуюся темноту.

Александра заставила себя пойти в дом. На небе уже выступали звезды, такие большие и яркие, что домик под ними казался меньше и теснее, чем был на самом деле. Она осталась бы с Эриком, если бы не знала, к чему это может привести.

Наверное, она действительно интересовала Эрика Форда. Она знала мало мужчин, но он такой открытый и добросердечный, что ей казалось, будто они давно знакомы. Он мог так много предложить ей, и самое нужное сейчас — ощущение надежности, которое появлялось в его присутствии. Он большой, дружелюбный, сочувствующий. И еще он поразительно красив, и скорее всего сердце у него большое и горячее, как он сам, так что она может не беспокоиться, что, кроме себя, ей нечего больше ему предложить. Если Эрику требовалось только дружеское участие, то почему его глаза говорили о другом, ведь он не из тех, кто способен обмануть женщину.

Александра стояла на кухне и смотрела в пустой очаг. Если бы у нее было хоть немного здравого смысла, она опустилась бы на колени и возблагодарила Господа за то, что он послал ей Эрика, а потом бы встала и пошла снова к нему.

Но девушка думала о другом мужчине, который вовсе не был красив, и она не могла понять, отчего ее влекло к нему с такой силой. Человек с чувством юмора и ироничный. Умный, образованный мужчина благородного происхождения, великодушный вдобавок, но его сердце ей неподвластно. Его цель — найти себе жену из высшего общества, отвечающую требованиям его отца. Он этого не скрывает. Он настолько гордится своим именем и настолько почитает своего высокомерного отца, что, наверное, не считает нужным что-либо скрывать. Дело в том, горестно размышляла Александра, что он прав, поскольку высший свет полностью с ним согласен.

Более того, невзирая на то что Эрик ослепительно красив, а Драмм — нет, даже ее кожа реагировала на присутствие в комнате Драмма. Это очень необычное чувство. Ему достаточно было просто посмотреть на нее, и она ощущала, как на затылке начинали шевелиться волоски, а сердце сбивалось с ритма. Раньше с ней такого никогда не происходило.

Эрик был хорошим человеком, и она знала, что может доверять ему. Но графу Драммонду она совсем не доверяла. Он состоял из массы противоречий. Держался отстраненно, и все же выражение его глаз было слишком теплым, что ее смущало и вызывало дрожь. Находясь в комнате, он словно забирал весь воздух, у нее кружилась голова, и охватывало беспричинное веселье. Это невозможно было понять. Хуже того, теперь, когда он уехал, стало не важно, что она может дышать свободно. Нелепо, но удержать эти чувства так же невозможно, как удержаться от того, чтобы дышать. Он ее околдовал. Придется выждать какое-то время, чтобы узнать, сможет ли она развеять его чары.