Эмма Гарсия - Google для разбитых сердец

– И что ты намерена делать? – тихо спрашивает Роб.

– О чем ты?

– О нас с тобой.

– О нас с тобой речь больше не идет, – говорю я и беру сумочку. – Думаю, тебе стоит уйти как можно скорее.

Роб опускает голову. Все происходит совсем не так, как в моем воображении. Мне хотелось бы походить на Скарлетт из «Унесенных ветром», быть властной, насмешливой и исполненной справедливого негодования. Но мне грустно, и я ничего не могу с этим поделать. К тому же мне жалко Роба.

– Я понимаю, Вив, у тебя есть причины обижаться… но поверь, я тебя люблю.

Глаза Роба блестят, пальцы перебирают золотую цепочку.

– Раньше я в это верила. А сейчас поняла, что ты не в состоянии никого любить, кроме себя самого.

– Кролик, не надо так говорить!

Кошмар! Он и правда плачет. Всхлипывает и пытается втянуть слезы. Совсем недавно это возымело бы сокрушительное действие. Плачущий Роб – это шок, которого я не смогла бы вынести. Но сейчас я смотрю на его слезы как на очередной трюк. Он делает ко мне шаг, протянув вперед руки, словно малыш, который только учится ходить.

– Прости меня, Кролик! – выдыхает он. – Прости меня! Если я и врал тебе, больше этого не повторится. Я тебя люблю. Ты любишь меня. Мы не должны расставаться.

– А по-моему, мы не должны оставаться вместе.

– Я изменюсь… стану таким, как ты хочешь… поверь…

– Роб, я вовсе не хочу, чтобы ты менялся. Во-первых, это невозможно, во-вторых, ни к чему не приведет. Время упущено. Я тебя больше не люблю.

Роб начинает плакать в голос, точно малое дитя. Он трясет головой и не дает себе труда вытирать слезы и сопли. Я должна видеть, до чего довела его своей жестокостью.

– Прошу тебя, не надо… – лепечет он.

– Роб, мне надо уйти, – спокойно говорю я. – Надеюсь, когда я вернусь, тебя уже здесь не будет. Захлопнешь дверь и оставишь ключи, о’кей?

Слезы и сопли текут по его лицу ручьями. Я ощущаю легкий приступ тошноты.

– Кролик!

Он пытается заключить меня в объятия, но я выворачиваюсь и хватаю куртку.

– О’кей? – повторяю я.

Он медленно кивает сквозь всхлипывания.

– Мне очень жаль, что все так получилось, – говорю я, не в силах отделаться от легкого чувства вины. – Пока, Роб.

Я выхожу из квартиры. Дверь громко захлопывается за моей спиной.

Дойдя до конца улицы, я позволяю себе обернуться. Нет, Роб не бредет за мной вслед. Внезапно я понимаю, что он в принципе не способен это сделать. Когда мы с ним ссорились, он никогда не делал шага к примирению первым. В это трудно поверить, но это так. Я пять лет прожила с человеком, которому было на меня наплевать. И нечего теперь терзаться раскаянием. Он сам во всем виноват. Это он отменил три наши свадьбы. Он врал мне, не краснея. С души падает тяжесть. Наконец-то я свободна! Я избавилась от Роба, стряхнула с себя его чары!

Я дышу полной грудью, чувствуя, как меня переполняет бешеная энергия. Мне хочется заорать. На моих губах играет улыбка, и индианка в сари, идущая навстречу, улыбается в ответ. Какое это упоительное чувство – свобода! Я вижу такси и делаю водителю знак остановиться. Прыгаю на переднее сиденье и называю адрес Люси.

Люси приоткрывает дверь, увидев меня, придает лицу удивленное выражение, но все же делает шаг вперед.

– О, какие люди…

– Люси, прости меня! – выпаливаю я.

Она скрещивает руки на груди и наклоняет голову.

– Ты права, я жуткая зануда, – продолжаю я свою покаянную речь. – Я вечно ношусь со своими проблемами и не думаю о том, что это может кому-то надоесть.

– Кому-то? – переспрашивает она.

– Абсолютно всем и в первую очередь тебе! – уточняю я. – Я погрязла в проблемах по самые уши и пытаюсь утащить тебя в свое болото.

Лицо Люси остается непроницаемым. Мне начинает казаться, что она меня не простит, и меня охватывает страх.

– Знаю, я дерьмовая подруга, – продолжаю я почти шепотом. – Но мне ужасно тебя не хватает.

Проходит несколько томительно долгих секунд. Мы стоим, глядя друг на друга. Наконец Люси улыбается.

– Это я дерьмовая подруга, – говорит она. – И я должна просить у тебя прощения.

– Нет, я. Я без конца канючила про этого дурацкого Роба и утомила тебя до чертиков.

– А я всегда говорила о сексе.

– Нет, что ты! То есть ты говорила, но… не всегда.

– Иди ко мне!

Люси раскрывает объятия, и я окунаюсь в облако парфюмного аромата.

– Знаешь новость? – шепчет она мне на ухо.

– Какую?

Люси выпускает меня.

– Ты ни за что не поверишь! – визжит она.

– Давай выкладывай!

– Это невероятно!

– Говори, не тяни!

Люси протягивает левую руку, на которой сияет кольцо с бриллиантом. Глаза ее при этом сияют еще ярче, чем камень, а вид такой глупый, что я едва сдерживаю смех.

– Люси! Вот это да! Прими мои поздравления!

– Рубен – искрометный трахальщик вскоре станет Рубеном – сексуальным мужем!

– Поздравляю! Вот уж не думала, что доживу до такого дня! – говорю я и сжимаю ее в объятиях.

– Я и сама не думала!

– Вот уж новость так новость!

– Он здесь. Идем.

Люси слегка пританцовывает на ходу. Вслед за ней я вхожу в просторную гостиную. Все это странно до невозможности. Моя лучшая подруга выходит замуж за человека, с которым я незнакома. Играет латинская музыка. Рубен смешивает коктейли за стойкой бара. Он небольшого роста, и его узкобедрая фигурка кажется мальчишеской. Темные волосы коротко подстрижены, кожа смуглая, орехового оттенка, улыбка ослепительная. Люси бросается к нему, руки его обвиваются вокруг ее талии, и они делают несколько па сальсы. Я начинаю чувствовать себя лишней. Рубен протягивает мне руку, и мы образуем нечто вроде танцевального сэндвича. Я чувствую себя смешной и неуклюжей. По-моему, нет более нелепого занятия, чем танцевать втроем. Я отхожу в сторону, а они продолжают сексуально изгибаться, прижимаясь друг к другу.

– Вы празднуете помолвку? – пытаюсь я перекричать музыку.

– Только этим и занимаемся! – кричит в ответ Люси.

– Вив, будете кайпиринью? [14]  – спрашивает Рубен, возвращается к стойке и выжимает в стакан два лимона.

– Буду, – улыбаюсь я.

– Иди сюда, иди сюда. – Люси тянет меня к дивану. – Знала бы ты, как я переживала. И как скучала по тебе. Расскажи, что у тебя произошло за это время.

Она сжимает мою руку.

– Много чего. Во-первых, бабушка попала в больницу.

– О боже! Что с ней?

– Пневмония.

– Ну, это не опасно. Скоро она поправится!

Я хочу возразить, но в следующую секунду отказываюсь от этого намерения. Ни к чему портить этой сладкой парочке праздничное настроение.

– Дивное кольцо, – говорю я, глядя на палец Люси.

– Правда? Мне всегда казалось, выходить замуж – это чистое безумие. Но я так счастлива!

От избытка чувств она орет во весь голос и барабанит по дивану кулаками. Рубен приносит коктейли. Когда он подает стакан Люси, они сливаются в поцелуе. Я отвожу глаза в сторону.

– Вивьен! Я так много слышал о вас! – сообщает он, оторвавшись наконец от Люси. – Расскажите, как поживает ваш дружок по имени Роб?

– Отвратительно. Мы с ним расстались…

– Отлично! Значит, вы все-таки дали ему пинка под задницу! За это надо выпить!

Сидя на полу, Рубен поднимает свой стакан. Я с улыбкой смотрю на Люси, она пожимает плечами.

– Вы совершенно правы, Рубен! За это надо выпить!

Я делаю несколько глотков из своего стакана.

– Неужели ты все-таки решилась дать ему отставку? – недоверчиво спрашивает Люси.

– Решилась. Сегодня Роб Уотерс отошел в прошлое.

Рубен и Люси таращатся на меня, как на великое чудо. Я делаю ручкой.

– Скажем ему addio! – добавляю я, чтобы было понятней Рубену.

– Слава богу! – орет Люси. – Как я ненавидела этого надутого индюка!

– Я в курсе. Ты говорила об этом достаточно часто.

– Еще бы! Больно было смотреть, как он тебя мурыжил. Ты даже как-то поблекла рядом с ним, Вив! Поблекла и потускнела.

– Надеюсь, теперь я снова засверкаю, как стекляшка на солнце.

– Ура-а! – вопит Люси. – Я хочу танцевать! Нет, лучше давайте споем что-нибудь!

– Дин-дон, ведьма умерла, – начинаю я, но Люси уже встает и вытаскивает меня на середину комнаты. Рубен включает какую-то латинскую музыку, Люси подпевает и извивается в такт, Рубен прихлопывает.

– Ей надо еще выпить, – сквозь грохот кричит Люси.

Сальса – удивительный танец. Все, что от тебя требуется, – шаркать по полу ногами и качать бедрами. Это нетрудно, особенно если рядом такой толковый учитель, как Рубен. Люси танцует нечто вроде танца стриптизерши, обходясь при этом без шеста. Рубен снимает ее на видео. Мне приходит в голову, что я вполне могу взять роль шеста на себя. Теперь Рубен снимает нас обеих. Я не сторонница любви втроем, но теперь мне кажется, что я напрасно относилась к этому занятию с предубеждением. Надо бы сказать об этом Люси и Рубену. Или нет, пожалуй, не стоит. Иду в туалет и опрокидываю стоящую на полке корзиночку с сушеными цветами. Она падает в унитаз. Пытаюсь ее спустить, но она всплывает снова и снова, словно труп утопленного младенца.

Когда я возвращаюсь в гостиную, там стоит тишина. Музыка выключена. Люси и Рубен сидят на диване, и я к ним присоединяюсь. Рубен и в самом деле ужасно, ужасно милый и обаятельный. Он гладит колено Люси. Мое колено он тоже не оставляет без внимания. Хорошее воспитание видно сразу.

– Когда произойдет великое событие? – спрашиваю я.

– У нас каждую ночь происходят великие события, – хихикает Рубен. – И днем тоже.

– Я имела в виду свадьбу! – говорю я и шлепаю его по ноге. С этим парнем не соскучишься.

– Свадьба будет в следующем месяце, – сообщает Рубен. – Хотелось бы успеть до конца лета.

– Все будет выдержано в эротическом стиле! – восклицает Люси. – Знаешь, какой я придумала наряд? Белая балетная пачка, корсаж и белые чулки в сеточку.

– Классно.