— О Боже, — выдохнул при виде его Кит, — Вэл?

— Я выхожу замуж, — с трудом выговорила она, но вместо того чтобы назвать ему имя своего жениха, она прижала обе руки к лицу и разразилась слезами.

— Не могу поверить, — она никогда не слышала, чтобы его голос звучал так напряженно. — Это… это кошмар, Валентина. Я сплю. Я не слышал твоих слов.

— Это правда! Я не могу посвятить тебе всю жизнь, — сквозь слезы сказала она. — Мы согласились с этим, Кит, оба согласились.

Наступило долгое молчание, разрывавшее сердце Валентине. Кит только на словах согласился с мыслью, что ей следует жить своей жизнью. В действительности он хотел бы считать ее своею! И она могла бы принадлежать ему! И это было ужасно! Если бы только она выбрала другое время. Если бы только не было Синтии. Но Синтия существовала.

— Вэл, Вэл. — Он, казалось, оцепенел, потрясенный случившимся. — Прости. Это все, что я могу сказать. Прости, что я заставил тебя пройти через все это. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

Он вскочил со стула и бросился к двери.

— Кит, — позвала она его, но он уже выбежал из комнаты, и его шаги эхом отдавались вдали.

Все было кончено. Наконец… после стольких лет. Навсегда.

— Прости, прости, — рыдала она. — Кит, я…

Но он ушел, унеся с собой и жизнь, и радость. Теперь все, что ей осталось, — это Пол. Ее жених.

Несколько минут она сидела, так крепко сжав кисти рук, что острый край бриллианта впился ей в палец. Наконец она встала и медленно, преодолевая боль, побрела в свою комнату.


— Я не уверена, что достаточно люблю тебя, — сказала она Полу этим вечером. — Я хочу сказать, что люблю тебя, но… может быть, нам следует подождать год или около того, прежде чем пожениться?

— Что? Вэл!

— Мы, по существу, знаем друг друга всего несколько недель, Пол. Может, мы слишком торопимся?

— Милая, — взмолился Пол, — я могу подождать несколько месяцев, но я слишком люблю тебя, чтобы ждать целый год. Детка, в чем дело? Откуда взялся этот страх? Я нужен тебе, Вэл. Я могу помочь тебе пройти через все трудности. Я буду любить и баловать тебя. Я… Я могу оставить на год работу здесь, в больнице, и только ухаживать за тобой, а ординатуру смогу закончить в будущем году.

Она мягко возразила:

— Я не хочу выходить замуж только для того, чтобы кто-то обо мне заботился. Мама здесь, она может…

— У твоей матери есть муж, дорогая. У нее своя жизнь. Я люблю тебя. Я хочу стать тем единственным в твоей жизни, к кому ты сможешь обратиться. Пожалуйста, позволь мне стать этим единственным. Ты нужна мне.

Валентина смотрела на Пола. Она любила его спокойной, нежной любовью. Он был ярким, красивым, честолюбивым и талантливым. Он мог дать ей ребенка. Конечно, ее любовь к нему со временем углубится.

— Ты и есть тот единственный, — сказала она улыбаясь. — Это так, Пол. И я…

— Я хочу тебя, Вэл, и всегда буду хотеть. Ты единственная женщина, которую я намерен видеть рядом до конца жизни.


В футболке с надписью «Кафе Тяжелый Рок» и кокетливой короткой голубой джинсовой юбке Орхидея сидела перед компьютером, быстро печатая письмо хозяину детройтской фабрики по производству порошка миллиардеру Биллу Дейвидсону, которого Морт пытался заинтересовать своим последним проектом — бродвейским мюзиклом под названием «Большие, плохие и прекрасные».

Она схватила трубку после первого же звонка.

— Доброе утро. Офис Морта Рубика.

— Орхидея? Это ты? Ты прямо как настоящий секретарь в приемной. — Это была Пичис, звонившая из Лос-Анджелеса.

— Ну, я нечто вроде этого. Я завариваю потрясающий кофе и подумываю о том, чтобы приобрести велосипед рассыльного. — Орхидея взглянула на дверь Морта и, удостоверившись, что она закрыта, положила на стол ноги в голубых сапожках из змеиной кожи. Проработав три недели с Мортом, она снова стала ощущать себя наполовину человеком.

— Дорогая, я позвонила, чтобы сообщить тебе сногсшибательные новости, — сказала Пичис.

— Надеюсь, они не имеют никакого отношения к Вэл?

— Милая, сначала послушай, прежде чем сердиться. Во-первых, она чувствует себя намного лучше…

— Я знала это! Я знала, что с ней все будет в порядке. Ее путь всегда усеян розами. Я даже не понимаю, почему ты так беспокоилась.

— Есть еще кое-какие новости, Орхидея. Вэл выходит замуж.

— Замуж? Вэл выходит замуж?

— За Пола Дженсена, дорогая. Это так замечательно, что они смогли встретиться столько лет спустя.

— П-Пол?

— Да, дорогая. Я уверена, что говорила тебе. Он один из врачей Вэл. Даже папа Эдгар согласился, что он замечательно обращался с ней. Мы планируем провести небольшую церемонию двенадцатого декабря в отеле «Бел-Эйр», милая. Надеюсь, ты прилетишь? Пожалуйста, постарайся ради нас.

— Я… я не могу… Пожалуйста, не проси меня прилететь.

— Орхидея, неужели ты не можешь отложить…

— Я не приеду! — огрызнулась Орхидея и бросила трубку.


Снова зазвонил телефон.

— Хорошо, хорошо, — пробормотала Орхидея. Она соединила лондонского драматурга с Мортом. Босс взял трубку, а она сидела, нахмурившись, перед монитором своего компьютера. Валентина выходит замуж. За Пола. Она в нерешительности закрыла глаза. Снова открыла их. Она вела себя как последняя сука по отношению к Валентине. Если она теперь расскажет сестре о Поле, поверит ли та ей?

Желтый огонек телефона погас.

— Орхидея, мой цветочек, — окликнул ее Морт, открывая дверь своего кабинета и выходя в приемную. — Я хочу пригласить тебя на ленч.

— Ленч? — Она с удивлением подняла глаза на босса. — Сейчас, я только возьму сумочку, — согласилась она.


Кафе Пьера в отеле «Пьер» битком набито посетителями. Здесь французская кухня. Морт сделал заказ.

Минут сорок он развлекал ее невероятными историями из времен его работы продюсером во множестве киностудий. Затем перешел к делу.

— Ты же знаешь, детка, стены у нас в офисе не слишком толстые, а ты говорила немного слишком громко со своей матерью по телефону.

Орхидея застыла.

— Милая, я не мог не услышать насчет Валентины, что она возвращается к работе или, во всяком случае, скоро вернется. А сейчас она выходит замуж, и ты собираешься на свадьбу, верно?

— Неверно, — угрюмо ответила Орхидея. — Я не поеду.

— Нет, поедешь, — сказал Морт. — Мне она нужна.

— Что?

— Она подходит на главную роль для «Больших, плохих и прекрасных», и ее присутствие в постановке гарантирует, что она станет хитом из-за несчастного случая и связанной с ним шумихой. Я пытался связаться с ее агентом, но он говорит, что она пока не рассматривает никаких предложений: Ты ее сестра, и можешь поговорить с ней.

— Морт, — Орхидея оттолкнула тарелку с шоколадным кремом, у нее внезапно пропал аппетит. — Во-первых, я почти не разговариваю с ней. Во-вторых, я трахалась с ее женихом еще до нее. И в-третьих, меня никто не заманит на ее свадьбу, даже если мне заплатят миллион баксов.

— Может, и не миллион баксов, — сказал Морт, бросая на нее уверенный взгляд бизнесмена. — Что, если я найду возможность поставить фильм по твоему старому сценарию «Рок, леди, рок»? Это достаточный стимул для тебя, прекрасный цветок Орхидея? Я не забыл, почему ты пришла работать ко мне.

— Вы сделаете это? — выдохнула она.

— Чтобы заполучить Валентину Ледерер в свое шоу, я готов поставить десять фильмов для тебя, детка. Но ты должна помочь мне. Я хочу, чтобы Валентина подписала контракт и ее доставили сюда. Я переделаю контракт так, чтобы она подписала, и дам тебе отпечатать прежде, чем ты уедешь.

Орхидея выпрыгнула из-за стола, бросилась к Морту и сжала его в объятиях, пронзительно крича:

— О Морт! Морт! Все, что мне нужно, — это шанс, всего лишь шанс. Мой сценарий замечательный… Я знаю, это так.

— Это бизнес, детка. Бизнес, — подчеркнул он. — Тебе нужно заставить ее подписать контракт, иначе твой сценарий останется там, где он сейчас, — на дне ящика моего письменного стола.


Валентина поднималась на холм и шла быстро, несмотря на боль. Слезы разочарования наполняли ее глаза. Каждый день она часами занималась в реабилитационном центре, укрепляя мускулы спины. Но сенсационных результатов не последовало. Она все еще жила на обезболивающих таблетках. Могла сидеть в машине прямо только минут двадцать, потом ей приходилось ложиться на заднее сиденье.

Положение усугублялось тем, что мать носилась с ней, пытаясь все сделать за нее. Только Пол теперь вдохновлял ее. Его жизнерадостность, ежедневные звонки и частые посещения поддерживали ее.

Она подошла к воротам дома, который Пичис и Эдгар купили в Бел-Эйр на Белладжо-Драйв, и проскользнула внутрь. Небольшой красный «ягуар» со знаком бюро проката «Авис» был припаркован на подъездной аллее.

Пичис вышла на веранду, на ней был желтый пляжный костюм, обнажающий все еще красивые ноги.

— У нас для тебя замечательный сюрприз, дорогая. Орхидея. Сейчас она купается в бассейне.

Валентина тихо вскрикнула от радости, перешедшей в стон боли, когда она слишком быстро пошла к бассейну.

— Привет, Вэл. Боже, я совсем забыла, какое это блаженство — нырнуть в бассейн. Вода изумительная — как голубое «Джелло» [20].

Орхидея вылезла из воды и встряхнула головой, разбрызгивая вокруг воду. На ней было черное бикини, облегающее ее безупречную фигуру и открывающее две маленькие голубые татуировки в форме орхидей на правом бедре и левой ягодице.

— Орхидея, я так рада видеть тебя! — весело воскликнула Валентина, бросившись с протянутыми к сестре руками, невзирая на боль в спине. — Боже, как замечательно, что ты здесь!