Хэмиш наскоро одевался — натянул рубашку, застегнул килт да еще накинул твидовый жакет, в карманах которого, помимо прочих вещей, лежала его любимая рогатка. Носки и ботинки заняли еще немного времени, так как шнурки отказывались завязываться, но в конце концов он и ними справился. Затем в спешке вытащил из-под кровати ружье.

Оружие это всю ночь пролежало в ногах кровати — то самое ружье, которое пообещала ему Беатрис; его привезли сегодня днем. Как она и сказала, ружье было двуствольным, и хотя вместо пуль стреляло пробками, по мнению Хэмиша, оно выглядело точь-в-точь как настоящее.

Он тихо открыл дверь своей спальни и зашел в комнату Кэти. Она спала. Хэмиш слышал ее тихое дыхание; затем посветил на нее фонариком. Рыжие волосы ярко выделялись на подушке. Во сне сестренка выглядела такой маленькой и такой беззащитной.

Однако внешность сестры интересовала Хэмиша меньше всего. Он потряс Кэти за плечо, а когда она, вскрикнув, проснулась, приложил палец к его губам.

— Тс-с! — прошептал он. — Не буди тетю Мойду!

— В чем дело? Что случилось? — сонно спросила Кэти.

— Браконьеры едут охотиться на оленей, — ответил Хэмиш. — Я слышал их грузовик. Собираюсь разбудить лэрда, и мы пойдем их ловить.

— Я тоже хочу с вами, — сказала Кэти. Она окончательно проснулась, глаза ее сияли.

Хэмиш покачал головой.

— Нет, это мужское дело, — ответил он. — Но я решил предупредить тебя.

Они улыбнулись друг другу, с понимающим видом тех, кто выросли вместе и не имели друг от друга секретов.

— Хэмиш, пожалуйста, можно и мне тоже, — умоляла Кэти.

— Нет, это слишком опасно, — ответил он. — Кроме того, у меня нет времени ждать.

С этими словами он вышел. Кэти услышала, как за ним закрылась дверь, и в темноте протянула руки.

— Хэмиш! Подожди! Возьми меня с собой! — умоляла она. Инстинктивно говорила тихо, хотя и понимала, что брат не услышит ее. По щекам девчушки скатились две крупные слезы, и, немного поплакав от обиды, что ее не взяли, Кэти улеглась поудобнее и через несколько мгновений вновь уснула.

Хэмиш сбежал вниз по главной лестнице. Было темно, но мальчик знал дорогу в комнату Иэна на втором этаже. Он немного замешкался перед дверью. Простил ли он своего врага, можно ли возложить на него ответственность за такое приключение? Какое-то мгновение его старая вражда боролась с новой дружбой. Дружба одержала победу, и Хэмиш постучал в дверь.

Никто не ответил; Хэмиш решил, что Иэн спит, и, повернув ручку, вошел в комнату. Он прислушался, а затем включил фонарик. Кровать была пуста!

Хэмиш не хотел больше терять время. Он быстро сбежал по лестнице в холл. Здесь горел свет, но в библиотеке было темно, и Хэмиш решил, что Иэн куда-то вышел. Значит, ничего не остается, кроме как самому отправиться на поиски браконьеров. Ему и в голову не пришло просить о помощи кого-нибудь из остальных мужчин в доме.

Маккэй относился к нему как к ребенку, и Хэмиш догадывался, что, если расскажет им обо всем, его отправят обратно в постель или, что еще хуже, разбудят его тетю. А тетя Мойда уж точно не одобрит, что он снова самовольно встал после того, как его уложили спать. Однако Хэмиш решительно напомнил себе, что нужно что-то делать и как можно быстрее.

Не теряя времени на размышления, Хэмиш выбежал через центральную дверь, сократил путь через сады и вскоре оказался на дороге. Он со всех ног торопился в том направлении, куда уехал грузовик, со скоростью, которой позавидовали бы взрослые мужчины.

Прожив всю жизнь в Шотландии, Хэмиш привык к длинным дистанциям и старался не отставать от взрослых. Другой ребенок наверняка побоялся бы отправиться в путь среди ночи, но Хэмиш не боялся темноты. Дорога была ему так же знакома, как и собственная комната. Он знал каждый кустик, каждый изгиб и поворот.

Немного ниже, слева, он видел реку, серебристую в лунном свете. Мальчик шагал быстро, он успел сообразить, что бежать не стоит, ведь иначе можно запыхаться и выбиться из сил.

Через некоторое время Хэмиш почувствовал голод. Он с надеждой обшарил карманы, но не нашел там ни кусочка шоколада, ни печенья, чтобы хоть как-то заполнить пустоту в желудке.

Приблизительно через полчаса он услышал выстрелы, целую очередь — тра-та-та-та. Казалось, оглушительному треску не будет конца, но затем вновь наступила тишина.

Недалеко отсюда, подумал Хэмиш, и впервые за все время после того, как вышел из замка, пустился бегом — легкой рысцой, как учил его отец; это был наименее изматывающий способ. Инстинктивно он отошел на песчаную обочину дороги, где его шаги были не так слышны.

Хэмиш продолжал бежать, пока вдруг, повернув, не увидел двоих или троих мужчин, склонившихся над зарослями вереска. Он остановился и, пригнувшись, начал подкрадываться к ним. Он подползал все ближе и ближе.

Мужчины разделывали застреленного оленя. Их было трое. Они работали быстро и ловко. Кровавую работу требовалось сделать как можно быстрее. Тушу нужно выпотрошить и разделать, а затем спрятать, на тот случай, если их остановит полиция.

Грузовик был полон соломы, в которую и прятали туши.

— Это все? — спросил один из мужчин, вытирая испачканные кровью руки и поворачиваясь к остальным двум, которые все еще трудились над оленем.

— Еще два, — ответил другой.

В этот момент рядом с ним и в полный рост выросла маленькая фигурка и со словами: «Руки вверх, браконьеры!» — нацелила на них ружье.

Наступила тишина; троица, казалось, застыла на месте. Затем один из них наконец заговорил:

— А, это всего лишь мальчишка!

— У меня ружье, — сказал Хэмиш, — и я вас застрелю.

Один из мужчин полез в карман, и в следующую секунду Хэмишу в лицо посветили фонариком. Ослепленный светом, он заморгал. Мужчины рассмеялись.

— Вооруженное нападение с игрушечным оружием, — произнес один из них с лондонским акцентом кокни.

— Черт подери! Этот поганец чуть было не напугал меня до смерти!

— Кто дал вам права приезжать сюда, — набросился на них мальчик. — Кто разрешил вам губить животных! Одних оленей вы убили, а другие тоже умрут, потому что вы их ранили. Это жестоко, а вы — убийцы! Слышите меня — убийцы!

— Эй, парнишка, прекрати, — ответил один из браконьеров.

С этими словами он вытер нож и передал тушу крупному рыжеволосому мужчине, чтобы тот закинул ее в грузовик.

— Ты думаешь только об оленях. А есть еще и другие животные. Мы думаем о бедных маленьких голодных собачках. Ты же не думаешь о них, правда? О бедных маленьких собачках, которые неделями не могли бы хорошо покушать, если бы не мы!

— Да брось ты это дело, Бен!

— Значит, это правда, что вы убиваете оленей, чтобы кормить ваших собак? — переспросил Хэмиш.

— Верно, — ответил Бен. — А ты откуда знаешь? Ишь какой головастый! Умный какой!

— А по-моему, чересчур умный, — решил рыжий.

Говорящий на кокни подтащил свой мешок к грузовику.

— Я с тобой согласен, Фергюс, — произнес он. — Уж чересчур пронырливый малый. Что мы с ним будем делать?

— Как что? Оставим его здесь, — ответил Фергюс.

— Что? Чтобы он убежал в Скейг и настучал на нас? Они позвонят в полицию, и нас остановят в Лэрге — ты же сам прекрасно понимаешь.

— Черт, я даже не подумал, — признался Фергюс и почесал рыжую голову. — Что скажешь, Бен? Тед прав?

— Вроде да, — медленно ответил Бен.

При лунном свете Хэмишу было не очень-то легко его разглядеть. Это был невысокий, морщинистый старик, но быстрые движения свидетельствовали, что он еще достаточно силен. Холодные глаза с неприязнью смотрели на Хэмиша.

— Ты храбрый парнишка, — сказал он, — но ты, скажу я тебе, влип.

— У вас тоже хватило ума — вся эта ваша болтовня о собачках! — фыркнул Тед. — Но я-то поумней вас. Не будь у меня головы на плечах, уже давно бы гнил за решеткой. Перережьте горло этому гаденышу и бросьте его в реку.

Впервые за все это время Хэмиш испугался. Ему захотелось повернуться и бежать со всех ног, но затем он решил, что скорее умрет, чем покажет этим людям, что ему страшно.

— Я не боюсь вас, — спокойно произнес он. — И если вы все-таки убьете меня, вас за это повесят — подвесят за шею, и вы будете болтаться до тех пор, пока не сдохнете. Вам это явно не понравится.

— Тебе тоже, нахаленыш, — прорычал Тед. — Я выпущу тебе кишки.

Он шагнул к Хэмишу, но Бен с невероятной для его возраста проворностью метнулся и встал между ними.

— Парнишка прав, Тед, — сказал он. — Совершив убийство, никуда не спрячешься. Одна дело — убить оленя, и совсем другое — ребенка. Мы захватим его с собой.

— Что? — прорычал Фергюс.

— Ты слышал, что я сказал, — ответил Бен. — Мы не можем оставить его здесь, поэтому остается только одно — взять его с собой.

— Тогда, ради бога, давай поскорее отсюда смоемся, — сказал Тед. — Или ты ждешь, пока сюда кто-нибудь придет и спросит, кто здесь стрелял?

Кажется, вопрос этот побудил его действию, так как Фергюс поспешил к грузовику и, повернув рукоятку, завел мотор. Прежде чем Хэмиш успел осознать, что вообще происходит, его грубо затолкали на переднее сиденье. Он пытался возмущаться, спорить, но шум мотора заглушил его голос, и он понял, что сопротивляться бесполезно.

Зажатый между сидевшим за рулем Фергюсом и Беном с другой стороны, Хэмиш чуть было не задохнулся от запаха бензина, жира и старого табака. Грузовик тронулся и понесся с головокружительной скорости, гремя колесами.

— Куда вы меня везете? — наконец спросил Хэмиш, привыкнув к шуму мотора.

— Кто не задает вопросов, того не обманывают, — съязвил Тед.

— Если тебе жизнь дорога, сынок, тогда сиди спокойно и не рыпайся, — добавил Фергюс, ведя тяжелый грузовик по узкой, извилистой дороге. Очевидно, эта работа была для него привычной.