– Я сыграю любимую вещь моего горячо любимого папочки, – объявила Калерия и заиграла «На сопках Манчжурии».

Взор генерала потеплел, лицо приобрело то особое выражение сдержанной гордости за дочь и легкой грусти по ушедшей молодости.

Даже самые шумные гости притихли, когда заиграла Калерия. Ее уговорили сыграть еще. А потом она принесла из спальни баян и вручила одному из сослуживцев отца. Так она ловко переключила внимание гостей, зная, что сейчас все подключатся к пению. Это была обязательная часть застолья. Пели романсы. Потом из репертуара Утесова, Марка Бернеса. И наконец, кто-то поставил пластинку модной Гелены Великановой. Начались танцы.

«Ландыши, ландыши…»

Калерия нашла предлог, чтобы ускользнуть на кухню. Сегодня Олег Ключарев смотрел на нее особенно пристально. И Лера с досадой заметила, что на это уже обращают внимание. По крайней мере мать Олега то и дело шепталась с хозяйкой дома, поглядывая в сторону молодых.

Вот уж этих поглядываний Лера не выносила! Ускользнув на кухню, она налила себе лимонаду и, перед тем как выпить его, приложила стакан к горячей щеке.

– Не помешал?

От его голоса Лера вздрогнула и нахохлилась. Она приготовилась выговорить Олегу за те многозначительные взгляды, коими он ее сегодня без конца потчевал. Знает ее с детства – и вдруг делает вид, что впервые увидел. В конце концов, это неприлично.

Но молодой человек опередил ее, задав не отличающийся оригинальностью вопрос:

– Лера, ты уже решила, с чего начнешь свою карьеру?

Она чуть не поперхнулась лимонадом.

– Карьеру?

– Ну да. Я имею в виду работу. Останешься на кафедре?

– Ты совсем как моя мама! – воскликнула Лера, отставляя лимонад. – Если хочешь знать – я еще не решила. Ведь у нас в стране столько мест, где нужны медики…

Почему-то сегодня ей хотелось поддеть Олега, казавшегося особенно заносчивым и самодовольным, все знающим, во всем уверенным. И она села на своего конька.

– Например, целина. Теперь, когда отряды молодежи освоили целинные земли, самое время…

– Надеюсь, ты шутишь, – перебил Олег. Он прислонился спиной к подоконнику и снисходительно слушал ее, склонив голову набок. Его начищенные ботинки, узкие брючки и щегольской галстук в тон костюму цепляли ее. Хотелось дерзить.

– Шучу? Отнюдь. И в Казахстане, и в Сибири сейчас нужны врачи.

– Романтика, – усмехнулся Олег, не меняя позы. – С целины уже, нужно сказать, бегут все, кому не лень. Кто там остался? Природа не любит, когда ее покоряют. К тому же такая девушка, как ты, Лера, достойна лучшей участи, чем кормить комаров где-нибудь в тайге.

– Это чем же я отличаюсь? Другие могут, а я не могу? Что ты этим хочешь сказать?

– Ты сама знаешь. Ты москвичка. Дочь генерала. Ты привыкла к комфорту.

– Значит, я белоручка?

– Ни в коем случае, – спокойно возразил Олег. – Просто мы с тобой, так уж вышло, относимся к категории золотой молодежи. Мы принадлежим столице, хотим мы этого или не хотим. Кстати, папа говорил, что у него в клинике есть вакантное место терапевта…

– Спасибо, – едва сдерживая раздражение, оборвала Лера. – Но я предпочитаю не быть чьей-то протеже.

– Возможно, ты права, – миролюбиво согласился Олег. Подошел к столу, налил себе чаю. – Впрочем, я не об этом хотел поговорить с тобой.

– О чем же?

– Ты знаешь, я получил очень перспективное предложение… За границу.

– Вот как? Далеко?

– На Кубу.

– Ничего себе! – вырвалось у Леры. – Ты едешь на Кубу? Говорят, там не бывает зимы…

Уловив проблеск интереса в ее глазах, Олег воспрянул.

– Там океан, пальмы, море солнца. И зима, конечно, есть, но совсем не такая, как у нас. Ты могла бы поехать со мной.

Лера снова уставилась на него, как на иностранца.

– На Кубе требуются медики?

– Что? Да… то есть не совсем, – с досадой поморщился Олег и наконец закончил мысль. – Ты могла бы поехать со мной в качестве жены.

– Ты шутишь?

Это было единственное, что нашлась ответить Калерия.

Но, судя по всему, Олег Ключарев не шутил. Он покраснел, но взгляд не отвел, смотрел на нее во все глаза.

– Тебя удивляет мое предложение, – заговорил он, не давая ей опомниться. – Но на самом деле оно созрело давно. Мы знакомы так долго, что могли убедиться, что подходим друг другу. По-моему, это ясно как день.

– Да? – удивилась Лера, шаря глазами по кухне, словно хотела уцепиться взглядом за что-нибудь подходящее. Не зря ей говорила мама, что она должна подготовиться. Она не готова к тому, что ей сделают предложение.

С одной стороны, действительно, у нее никого нет, и против кандидатуры Олега трудно выдвинуть какие-либо аргументы. Ей почти 24 года, многие подруги уже вышли замуж. Все логично. Но почему-то она не могла ничего ответить Олегу. Свести все к шутке не получалось. Он смотрел на нее и ждал. И тут она заметила конверт, робко выпирающий с края холодильника. На холодильнике обычно лежала почта, поэтому нераспечатанный конверт, торчащий уголком, не мог не привлечь ее внимания. Она как бы между прочим стянула конверт с нового пузатого «Орска» и вскрикнула. Письмо было от Риты! В суете Лиза, конечно же, забыла отдать его Калерии.

– От Риты! От Риты! – запрыгала она и поцеловала конверт.

Олег с досадой хрустнул пальцами.

– Извини, я должна прочитать письмо! – с милой улыбкой обернулась она к молодому человеку. Тот молча кивнул.

Калерия выбежала в свою комнату и с нетерпением надрезала конверт. Там оказалась открытка с выпуклыми цветами и двумя обручальными кольцами с позолотой. Рита выходит замуж! Она приглашает подругу на свадьбу!

Лера десять раз перечитала текст приглашения.

– Ты что тут скачешь и визжишь одна? – В комнату заглянула мама. – А где Олег?

– Мама! Рита замуж выходит в Ленинграде! Это от нее приглашение! Мама! Я должна немедленно ехать, позови Лизу.

– Лера, да ты с ума сошла! Ты не успеешь. Да и билетов может не оказаться…

– Мама, скорее, я еду! Свадьба – завтра!

Лера не хотела ничего слушать. Она твердо знала, что сейчас поступит так, как подсказывает ей сердце. Она целую вечность не видела подругу детства, она никогда не была в Ленинграде… она… Да что там говорить? Она хочет ехать, и она поедет!

В доме поднялась канитель, вызванная внезапным отъездом Калерии. Олег вызвался проводить девушку.

– Лера, когда ты вернешься, я надеюсь услышать ответ, – напомнил Олег, стоя на перроне и глядя на нее через открытое окно вагона.

– Что? Ах да…

Калерия уже была далеко отсюда.


Ах, как здорово, что человечество придумало железную дорогу! Как скучна была бы жизнь, не существуй в ней скорый поезд! Это неповторимое чувство, когда садишься одна в вагон и уезжаешь прочь! И смотришь в окно, а там – луга с редкими домишками, деревни в клубах тумана, незнакомые люди со своими радостями и печалями. А впереди – что-то новое, манящее. А прошлому, кажется, не угнаться за тобой, не достать!

Ах, какое блаженство мчаться под стук колес и перебирать в голове всевозможные мысли. И можно о чем-то думать, а о чем-то – нет. Можно прислушаться к неспешному разговору попутчиков, а можно спрятаться за книжкой. А можно, наконец, отложить решение всех вопросов и отдаться просто жизни.

Лера пила чай, смотрела в окно, вспоминала Риту, школу, юность. Жизнь казалась ей теперь чередой станций. Останавливаться на них не хотелось. Сейчас бы лететь вперед, в будущее. В Твери в купе зашли новые пассажиры. Женщина с девочкой лет семи раскладывали свои вещи, стараясь не шуметь. Лера проснулась и сквозь остатки сна слышала тихие перешептывания новых пассажиров.

– Ты обещала, что я поеду наверху, – обиженно шептала девочка. – Зачем тогда обещала?

– Уже ночь, ты можешь упасть во сне.

– Но ты же обещала!

В результате переговоров девочка выпросила себе право полежать немножечко и немедленно оказалась наверху, напротив Калерии. Поезд тронулся, поплыли огни станции. Ребенок припал к окну, но темнота быстро завладела миром, ничего интересного за окном не показывали. Девочка со вздохом повернулась к Калерии.

– Здравствуйте, – вежливо сказала она, обнаружив, что соседка не спит. – Вы едете в Ленинград?

Калерия кивнула и вскоре уже знала, что девочка едет к бабушке в Гатчину, где проводит каждое лето, что осенью идет во второй класс и в своем звене является санитаром.

– Мы коллеги, – улыбнулась Калерия. – Я недавно стала врачом.

– Что вы говорите! – по-взрослому поразилась девочка. И тут же добавила: – Я думала, что вы девушка, а вы уже тетя!

«Да, я уже тетя», – мысленно согласилась Калерия. Ее отчего-то пронзила мысль, что у нее могла быть такая же дочь, как эта девочка, что они вдвоем могли бы ехать в поезде и разговаривать о разных вещах. Наверное, совсем иначе ощущать себя в роли матери. А кто она сейчас? По-прежнему послушная дочь своих родителей, которая не знает, чего хочет от жизни. Она стоит на пороге и не знает, в какую сторону шагнуть.

Девочка и ее мама давно спали, а в душе Калерии что-то происходило, правда, она не могла сказать – что.

Поезд прибыл рано утром. Калерия взяла такси и велела везти себя по указанному адресу. Водитель попался разговорчивый, сразу начал экскурсию, обращая ее внимание то на одно здание, то на другое. Лера крутила головой, с готовностью воспринимая и уже почти любя этот город.

Возле въезда на Васильевский остров водитель остановился.

– Придется подождать. Сейчас мосты будут сводить.

Лера вышла из машины и подошла к Ростральным колоннам. Город притихший, но величественно-свежий лежал вокруг. Прямо перед ней серебрилась Нева, и задранные кверху половинки мостов стремились друг к другу, как протянутые навстречу руки. Что-то дрогнуло у девушки в душе, когда мосты качнулись и соединились.

Спящие мокрые улицы, дом с глухой стеной, арка…


– Рита!

– Лерка! Лерочка!