Челси глубоко вздохнула, чтобы справиться с шоком, в который ее повергло заявление Диона, потом покосилась на Димитриса — мальчик, к счастью, был всецело поглощен движущимся транспортом.

— Это угроза? — спросила она, понизив голос. Дион слегка смутился.

— Нет, я ничего не выиграю, разоблачив тебя. — Он сделал паузу, в глазах снова появилось умоляющее выражение. — Я прошу только об одном: никому не говори, что видела меня здесь.

— Я не могу попросить Димитриса солгать, — пробормотала она.

— А я могу. — Он присел на корточки, заговорил с мальчиком по-гречески. Тот сначала недоуменно молчал, потом неохотно согласился.

— Никому, — повторил Дион, выпрямляясь. — Прошу тебя, Челси.

Хотя ей претило вовлекать ребенка в обман, она не могла отказать Диону. Должно быть, он любит Элини до полного самозабвения, раз идет на такое. Чувства девушки, вероятно, так же глубоки, коль и она готова пойти против воли отца. Романтическая точка зрения, возможно, но что такое жизнь без романтики?

— Хорошо, — неохотно согласилась она наконец. — Только смотри, не подведи Элини, вот и все.

Весьма бессмысленное предостережение: что она может сделать, если он бросит девушку? Но Дион, похоже, принял его близко к сердцу.

— Уходи, прежде чем Элини тебя увидит, ладно? Пусть она считает, что мы пока в полной безопасности и нам ничего не грозит.

Костас должен был забрать их в конце улицы в половине третьего. До назначенного срока оставалось пять минут. Челси постаралась вложить в свои интонации искреннюю сердечность.

— Желаю вам обоим удачи!

Взяв Димитриса за руку, она торопливо зашагала прочь. Дион молча проводил их взглядом до лимузина, который уже ждал их в условленном месте, и, видимо, в ту же минуту забыл об их существовании. Хотелось бы Челси с такой же легкостью выбросить все из головы! Встретиться с Никосом после того, что произошло, будет, мягко говоря, трудно. Остается только надеяться, что имя Диона не всплывет в разговоре.

В квартиру они вернулись около трех. Никос еще не приехал. Уложив Димитриса в постель — пусть отдохнет после обеда, — Челси ушла в свою комнату, намереваясь сделать то же самое. Но заснуть ей не удалось. Теперь у нее две тайны. Если Никос узнает хотя бы одну, им с Димитрисом небо покажется с овчинку. Она даже думать боялась, какова будет реакция Никоса на открытие, что его сын вовлечен в обман.

Должно быть, она все-таки задремала и открыла глаза, когда Никос присел на край кровати и посмотрел на нее.

— Во сне ты выглядишь такой беззащитной, — тихо сказал он. — Тигрица превращается в котенка.

— У тигров щенки, а не котята, — сонно пробормотала она, еще не вполне проснувшись. — А у щенков уже есть когти и зубы.

Он медленно и многозначительно улыбнулся.

— Я не стал бы их удалять.

Челси обвила руками его шею, когда он припал к ее губам и властной рукой нашел ее грудь. Когда он начал раздевать ее, сердце Челси упало вниз, а тело непроизвольно застыло под его ласками.

Никос поднял голову, вопросительно взглянул на нее, между бровями прорезалась вертикальная морщинка.

— В чем дело? — спросил он. — Я сделал тебе больно?

Она потрясла головой, пытаясь сохранить ясность сознания.

— Димитрис, — сказала она. — Мальчик вот-вот проснется и может войти.

Лоб Никоса разгладился.

— Верно. Я и забыл. — Он приподнялся. — Пойду запру дверь.

— Нет! — Челси спохватилась, когда Никос повернулся и с удивлением воззрился на нее. — Что Димитрис подумает, если обнаружит, что дверь заперта, и услышит, что ты здесь?

С минуту Никос внимательно смотрел на нее, потом пожал плечами.

— Конечно, ты права. Сейчас не время.

Он встал. Челси подавила желание потянуться к нему, прижать к себе. Нужно быть очень осторожной, подумала она, чтобы Никос не заподозрил, что она от него что-то скрывает.

Женщина, которую он нанял посидеть с Димитрисом, приехала в половине восьмого. На вид ей было лет сорок, она немного говорила по-английски и выглядела более приветливой и живой, чем Ледра. Обрадовавшись, что ему разрешили лечь спать на час позже, Димитрис немедленно научил новую няню играть в «виселицу». Когда в восемь Никос и Челси собрались уходить, оба были всецело поглощены игрой.

— Эта женщина была бы подходящей заменой Ледре, ты не находишь? — спросила Челси, когда они спускались в лифте.

Никос покачал головой.

— У нее семья в Афинах.

— Но ты продолжаешь поиски? — не унималась она.

Его глаза сузились.

— На это требуется время. Ты обещала мне побыть с Димитрисом месяц.

— Я помню, — быстро подтвердила Челси. — И не спешу.

Его лицо разгладилось.

— Вот и хорошо. — Он окинул ее оценивающим взглядом. Сначала фигуру в маленьком черном платье, стоившем целое состояние, потом золотистую гриву, обрамлявшую прелестное лицо: Челси потратила целый час, чтобы волосы лежали так, как ей хотелось. — Каждый мужчина, который тебя сегодня увидит, пожелает тебя, — заявил он с трогательной искренностью — Но только мне предоставлена привилегия удовлетворить свое желание. Жду не дождусь этой минуты.

Челси почувствовала, что ее колени становятся ватными, и мысленно вознесла молитву, чтобы лифт быстрее опустился.

Они сели в тот же лимузин, которым пользовались днем Челси и Димитрис, но на сей раз водитель был другой. Сидя на заднем сиденье, тесно прижавшись к Никосу, она запретила себе думать о будущем. Достаточно быть с ним здесь и сейчас, чувствовать его руку на своем плече и знать, что она волнует его так же сильно, как он ее. Возможно, со стороны Никоса это и не любовь, но с ее… Челси влюбилась в него по уши, это ясно как Божий день.

Вечер начался с аперитива в баре «Рандеву» отеля «Великобритания». Потом они поехали в ночной клуб на двадцать четвертом этаже величественного небоскреба — одно из самых модных заведений в современных Афинах.

Имя Пандроссоса незамедлительно вызывало почтительное внимание. Их столик обслуживал сам метрдотель. Несколько глаз тут же обратились на них. Челси чувствовала себя, как микроб под микроскопом, а Никос, казалось, вовсе не замечал интереса, который они вызывали у окружающих. То, что она англичанка, наверняка придавало пикантности ситуации.

После великолепного представления заиграла музыка. Посетители начали танцевать.

Скользя по паркетному полу в объятиях Никоса, Челси ощущала под белым смокингом, так эффектно оттенявшим его смуглый цвет лица, ровное биение его сердца. Более ровное, чем ее собственное, во всяком случае.

— Счастлива? — тихо спросил он, заглянув ей в лицо.

Безмерно! Это слово, тут же пришедшее ей на ум, показалось чересчур высокопарным. Она прибегла к шутке:

— Ты точно знаешь, как доставить девушке удовольствие.

Он улыбнулся медленной, дразнящей улыбкой.

— Вечер еще не закончен.

Интересно, который теперь час? Не имея часов, Челси посмотрела поверх плеча Никоса на запястье ближайшего мужчины и чуть не подпрыгнула от удивления — обладатель этого запястья назвал ее по имени.

Когда она подняла глаза на лицо окликнувшего ее мужчины, сердце у нее ухнуло в пропасть. Ну почему из всех городов мира, из всех вечеров в году Пол Джонсон сделал именно такой выбор?

— Я должен был убедиться, что это действительно ты, — сказал он.

Никос повернулся, чтобы посмотреть, с кем она говорит. На лице Джонсона появилось выражение, которое Челси было очень хорошо известно. До этой минуты он не был уверен, кто ее спутник, но теперь знал точно.

— Ты нас не познакомишь? — спросил Никос.

— Пол Джонсон — Никос Пандроссос, — пробормотала она, лихорадочно ища выход из возникшей ситуации и не находя его. Она заставила себя улыбнуться привлекательной брюнетке, танцевавшей с Полом. — Привет!

— Диана Росситер — Челси Ловатт, — представил женщин друг другу Пол, подражая Челси. Его светло-голубые глаза смотрели на нее с откровенным любопытством. — Вот так совпадение! Подумать только, встретить тебя так далеко от дома!

— Да уж.

Челси не знала, что еще сказать. Ее обман грозил вот-вот раскрыться. Похоже, ей ничего не удастся придумать в свое оправдание. Она чувствовала на себе взгляд Никоса, заметив боковым зрением, как сузились его глаза.

— Мы мешаем другим, стоя здесь, посреди зала, — произнес он. — Не желаете ли выпить с нами?

Пол не стал терять времени и спрашивать свою спутницу.

— С удовольствием. Очень любезно с вашей стороны.

Временная отсрочка, обреченно подумала Челси, следуя за ними к столику. Свободный журналист, как и она сама, Пол Джонсон обладал собачьим нюхом, когда речь шла о хорошем материале. Такой шанс он не упустит ни за что.

Никос заказал всем коньяк у официанта, который материализовался, словно по мановению волшебной палочки, у его локтя, как только он занял свое место за столом. Держался он непринужденно, но Челси знала, что его острый ум уже заподозрил что-то неладное.

— Вы в Афинах по делам или в отпуске? — обратился Никос к Полу.

Челси затаила дыхание, ожидая, что топор вот-вот упадет на ее голову. Одного слова «журналист» будет достаточно, чтобы Никос сообразил что к чему. Если бы только она созналась в этом с самого начала и к тому же рассказала, что не собирается писать статью, ей было бы нечего бояться, но теперь он едва ли поверит ей.

— О, мы в отпуске, — легко отозвался Пол, давая еще одну отсрочку. — Пробудем здесь несколько дней, потом отправимся на Крит. У брата Дианы бар в Агиос Николаос. Похоже, его дела идут хорошо. Даже местные тузы его признали.

Информация произвела на Никоса должное впечатление.

— Как давно он живет в Греции?

На вопрос ответила Диана:

— Три года. Женился на гречанке в том же году, когда открыл бар. И это пошло ему на пользу.

— Такой брак уж точно не повредит, — согласился Никос с улыбкой. — Вы намереваетесь помогать ему в баре, пока будете здесь?