Розамунда Пилчер - Голоса лета

— А где Дикки? — спросила Габриэла.

— О, мой маленький Дикки умер. С год назад. Племянник хотел подарить мне волнистого попугайчика, но я не решилась. — Старушка заварила чай. — Что-нибудь сделать поесть?

— Нет, просто чаю выпью.

— Просто чаю? Когда ты последний раз ела?

Габриэла не помнила.

— Какое-то время назад.

— У меня есть хлеб со сливочным маслом.

— Я не голодна, спасибо.

Миссис Эбни села напротив, налила чай. Сказала:

— Ну, выкладывай все свои новости. И про маму. Как она? У нее все хорошо? Замечательно. Господи, кажется, ты так давно уехала… Лет шесть прошло, наверно. Сколько тебе теперь? Девятнадцать? Да, так и думала, что тебе, должно быть, исполнилось девятнадцать. Ты не сильно изменилась. Я сразу тебя узнала. Только волосы короткие. И в блондинку перекрасилась.

— Нет, я не красилась. Они сами по себе обесцветились — от вест-индского солнца и хлорированной воды в бассейне.

— На мальчишку ты похожа. Вот что я подумала, когда увидела тебя в дверях. Потому так и испугалась. Сейчас столько хулиганья развелось… А я должна присматривать за домом в отсутствии твоего отца.

Габриэла отхлебнула из чашки. Чай был темный, крепкий, ароматный, какой всегда пила миссис Эбни.

— А жена отца… Она тоже поехала с ним в Нью-Йорк?

— Нет, я же сказала: он улетел с Боулдерстоунами. Нет, нынешняя миссис Хаверсток уехала в Корнуолл. Уже довольно давно. — Миссис Эбни понизила голос до доверительного шепота. — Ей делали операцию. По женской части, знаешь.

— Бедняжка.

— В общем, — продолжала миссис Эбни своим нормальным тоном, — доктор запретил ей ехать в Шотландию, и она отправилась в Корнуолл. — Старушка глотнула чаю и опустила чашку на блюдце. — Чтобы поправить здоровье.

— Вы знаете, где она?

— Нет, где — не знаю. Мистер Хаверсток не оставил мне адрес. У кого-то из его родственников гостит в Корнуолле.

— В Девоне и Корнуолле десятки Хаверстоков. Она может быть у кого угодно.

— Мне жаль, но я не знаю, где она… Разве что… Вчера вечером пришло какое-то письмо. Кажется, из Корнуолла. — Миссис Эбни поднялась из-за стола, прошла к буфету и выдвинула ящик. — Секретарша твоего отца каждое утро заезжает сюда и забирает всю почту, потом разбирает ее на работе. Сегодня ее еще не было, а, кроме этого письма, мне нечего ей дать.

Старушка вручила конверт Габриэле. Обыкновенный коричневый конверт. Фамилия отца и адрес напечатаны, похоже, как будто резиновыми штампами. Штемпель почтового отделения Труро (Корнуолл); в противоположном углу фломастером написано от руки и дважды подчеркнуто слово «Срочно».

— Какое странное письмо.

— Возможно, от миссис Хаверсток. От нынешней миссис Хаверсток, то есть, — тактично добавила старушка.

— А можно его вскрыть? — Она глянула на миссис Эбни. — Как вы думаете?

— Ну, не знаю, дорогая. Тебе решать. Ты хочешь найти миссис Хаверсток, а адрес наверняка в письме. Почему бы и не вскрыть? Хотя должна признать, адрес на конверте написан весьма странным способом. Наверно, на это ушло несколько часов.

Габриэла положила конверт, потом снова его взяла. Сказала:

— Мне, правда, нужно выяснить, где она, миссис Эбни. Если отца нет, я должна встретиться с ней.

— Тогда вскрывай, — заявила миссис Эбни. — В конце концов «Срочно» — это «Не лично в руки».

Габриэла просунула большой палец под клапан конверта, отклеила его, вытащила и развернула листок бледно-розовой писчей бумаги. Линованной бумаги с изображением феи размером с марку в верхней части листа. В глаза бросились слова из неровно наклеенных черных букв — злые слова, будто заголовок газетной статьи, оповещающий о катастрофе.

У нее гулко забилось сердце. Она почувствовала, как кровь отлила от ее лица.

— Что-нибудь узнала? — спросила миссис Эбни, вытягивая шею, чтобы заглянуть в письмо.

Габриэла быстро свернула розовый листок и убрала его в конверт, подальше от глаз миссис Эбни.

— Нет. Да. Это не от нее. Записка от другого человека. А она сейчас в Тременхире.

— Ну вот, видишь, как удачно! — Старушка прищурилась. — Тебе плохо? Ты побледнела как смерть.

— Нет, все нормально, просто устала. — Габриэла сунула ужасный конверт в карман джинсов. — Давно не спала. Если не возражаете, я, пожалуй, пойду прилягу.

— Конечно. Белье не застелено, но все постельные принадлежности просушены. Забирайся под одеяла. Поспи немного.

— Да. Вы очень добры, миссис Эбни. Простите, что я вот так внезапно свалилась на вас.

— Я рада, что ты приехала. Теперь хоть есть с кем пообщаться, а то я все одна да одна. Вот уж отец обрадуется, когда узнает, что ты вернулась.

Габриэла по лестнице поднялась в гостиную, сняла трубку телефона, набрала номер. Ей ответил мужской голос:

— Справочная.

— Подскажите, пожалуйста, один телефон в Корнуолле. Зарегистрирован на фамилию Хаверсток. Инициалов не знаю. Адрес — Тременхир.

— Минуточку.

Она стала ждать. Оператор, неунывающий человек, пел, пока искал номер: «Если тучи в небе, не вздыхай, не плачь».

В гостиной мало что изменилось за время ее отсутствия. Те же шторы, те же чехлы на стульях. Те же диванные подушки, что когда-то выбрала ее мать. Несколько новых украшений, одна-две новых картины…

— Тременхир. Ага, вот. Пенварлоу два-три-восемь.

Габриэла, державшая наготове карандаш, записала номер.

— И это мистер…

— Нет, не мистер. Адмирал. Адмирал Д. Д. Хаверсток.

— Пенварлоу, — произнесла она и добавила беспомощно: — О боже.

— Что-то не так?

— Я поеду туда на поезде. Только не знаю, на какой станции сходить.

— А я вам скажу.

И сказал.

— Откуда вы знаете?

— Мы с женой прошлым летом ездили туда в отпуск.

— Потрясающе.

— Не то слово, — весело отозвался он. — Все время лил дождь.

Габриэла покинула гостиную, взяла свои вещи и потащилась вверх по лестнице. На первой лестничной площадке бросила на пол свой рюкзак и прошла в гардеробную отца. Там пахло, как всегда, лавровишневой водой. Она открыла шкаф, потрогала его одежду, прижала к щеке рукав его твидового пиджака. Ее взгляд упал на зачехленную удочку, стоявшую в углу. На откинутой крышке секретера лежали в упорядоченном беспорядке какие-то бумаги, корешки чековых книжек, неоплаченные счета. На комоде стояли ее фотография столетней давности и ужасный рисунок, что она однажды нарисовала для него. А еще фотография… Лоры? Не студийный портрет, а увеличенный снимок, на котором смеющаяся Лора была запечатлена в неформальной обстановке. Густые темные волосы, темные глаза, обаятельная улыбка. Вид у нее был очень счастливый.

Твоя жена в Тременхире завела интрижку с Ивэном Эшби.

Габриэла вышла из гардеробной, затворила за собой дверь. Подхватив рюкзак, стала подниматься на последний этаж. «Твоя комната всегда будет твоей, — пообещал ей отец. — Будет ждать тебя». Она открыла дверь, вошла. Ее кровать, ее книги, ее медведи, ее кукольный домик. На стенах иллюстрации Беатрикс Поттер,[40] шторы в бело-голубую полоску.

Рюкзак с глухим стуком бухнулся на пол. Она сбросила туфли, откинула покрывало на кровати и легла. Одеяла были мягкие и теплые, более уютные, чем любая простыня. От усталости Габриэла не могла уснуть, лежала и смотрела на потолок.

Твоя жена в Тременхире…

Она так устала, что даже плакать не могла. Габриэла закрыла глаза.

Позже она встала, приняла горячую ванну, оделась. В другие джинсы, в другую футболку, вытащенные из рюкзака. Мятые, но по крайней мере чистые. Она взяла свою сумочку на длинном ремешке и вышла из дома. За углом находился банк, услугами которого всегда пользовались ее родители. Она попросила встречи с менеджером, показала свои документы, и ей позволили обналичить чек. Когда у нее в кошельке появились деньги, она почувствовала, что голодна как волк. Она нашла гастроном, купила свежий хлеб, сливочное масло, пакет молока, паштет и полфунта помидоров. Вернувшись на Эбигейл-креснт, она выложила продукты на кухонный стол, на скорую руку приготовила себе обед, поела. Почти половина четвертого. Она прошла в гостиную, позвонила на вокзал Паддингтон, забронировала спальное место на ночной поезд. Теперь оставалось только ждать.

Она выходила на конечной остановке. Всю последнюю милю поезд ехал вдоль моря, и, когда Габриэла, открыв дверь вагона, шагнула на платформу, в нос ей ударил резкий соленый запах водорослей и рыбы. В вышине с криком носились чайки, с моря дул свежий утренний бриз.

Часы на перроне показывали половину восьмого. С платформы она прошла во двор, прилегавший к зданию вокзала. На некотором удалении виднелась гавань, заполненная рыболовецкими и небольшими прогулочными судами. На стоянке такси дожидались пассажиров две-три машины. Она подошла к первому такси и попросила водителя отвезти ее до Тременхира.

— Багаж есть?

— Только это.

Габриэла открыла дверцу такси, села в машину. Таксист поставил на сиденье рядом с ней ее красный рюкзак.

— Это далеко? — спросила она, когда водитель начал выезжать на дорогу, пролегавшую за вокзалом, а потом повернул в том направлении, откуда прибыл поезд.

— Нет, пару миль. Приехали в гости к адмиралу?

— Вы его знаете?

— Нет, не знаю. Но слышал о нем. Красивый у него дом.

— Надеюсь, они уже встали. Я не сообщила о своем приезде.

— Дома наверняка кто-то будет.

Город уже остался позади, они свернули на извилистую дорогу и покатили вверх по холму. Вокруг лежали поля, тут и там были разбросаны фермы, цвел дикорастущий рододендрон. Они доехали до деревни.