— Примерь этот. — Чарли протянула в кабинку купальник на вешалке. — И никаких отговорок!

Это было бикини вызывающе ярко–вишневого цвета, однако Лили нехотя признала, что купальник смотрелся очень… сексуально. Опасаясь передумать, она попросила продавщицу срезать этикетки и купила его. Сгорая от смущения, Лили вместе с Чарли вышла к бассейну. Лили надеялась, что ей удастся тихо проскользнуть и сесть где–нибудь на бортике, но Чарли немедленно закричала:

— Дядя Шон, посмотри на Лили! Это я выбрала ей купальник!

Держа Эшли на руках, он обернулся и посмотрел на них. От его взгляда, устремленного на нее, Лили вспыхнула.

— Отличная работа, Чарли, — сказал он. — Прыгай в воду!

Лили подобралась к бортику и села, опустив ноги в воду, на мелком краю бассейна. После жаркого южного дня прохладная вода казалась божьим благословением. Она представила себе, как погружается в нее, как вода закрывает ее лицо и голову, но при этом ей совсем не хотелось залезать в бассейн. Хорошо бы, никто не заметил, что она сидит на бортике, тогда ей не пришлось бы признаваться в своем страхе. Глупо, но привычное ощущение ужаса казалось ей таким реальным.

Пока Ред присматривал за девочками, игравшими на мелководье, Шон под водой переплыл бассейн и вынырнул прямо напротив Лили.

— Ты не залезаешь в воду, — удивился он.

— Я хотела только окунуть ноги.

— А я хочу увидеть тебя мокрой с ног до головы.

— Ты искуситель, тебе это известно?

Широко раскинув руки, Шон лег на спину.

— Я отец семейства, играющий в гольф. Ты что, не читаешь спортивные колонки?

— Тогда и веди себя как отец семейства, а не как искуситель.

— Но, дорогая, когда ты рядом, я не могу совладать с собой.

Глава 42

За это лето Лили стала постоянным читателем спортивных рубрик в газетах. На следующее утро она развернула «Роли Дарем Газетт» и чуть не подавилась чаем, увидев фотографию Шона. Он стоял, положив руку на плечо Камерона, и смеялся, откинув голову. Лицо Камерона выражало облегчение. Заголовок гласил: «Серая лошадка турнира и кэдди–новичок». Репортер Донни Бернс написал язвительную заметку об «инциденте с мусорным ящиком». «Будем надеяться, что столкновение «виннебаго» Шона Магуайера и мусорного ящика на колесах компании «Каролина Кейтеринг» не станет для спортсмена дурным предзнаменованием и не повлияет на состояние юного Камерона Холлоуэя. Несмотря на безупречную генеалогию в гольфе — он сын чемпиона «Пи–Джи–Эй» Дерека Холлоуэя и племянник победителя «Мастере» Шона Магуайера — Камерон Холлоуэй еще ни разу не выступал на турнирах в роли кэдди. Действия Камерона в роли кэдди Магуайера могут определить судьбу этого игрока на предстоящем турнире…»

— Лили, что с тобой? — спросила Чарли, потянувшись за своими хлопьями.

Лили хотела свернуть газету, но остановила себя. Зачем скрывать статью от девочки? Она показала фотографию Чарли.

— Здесь напечатана немного неприятная статья о твоем брате и Шоне.

Чарли начала изучать газету, а Лили дала Эшли еще один банан. Сегодня они завтракали втроем. Шон и Камерон ушли еще на рассвете, чтобы размяться перед первым раундом турнира.

— Дядя Шон хорошо получился на фотографии, — заметила Чарли.

«Как будто он мог получиться плохо», — подумала Лили.

— Кстати, здесь неправильно написано, — заметила Чарли. — Камерон уже был кэдди на одном турнире.

— Что? — удивилась Лили.

— Газета ошибается. Один раз он был кэдди у нашего папы…

— Шарлей Луиза Холлоуэй! — Лили улыбалась. — Ты только что самостоятельно прочла целую статью.

Затолкав в рот хлопья и как следует прожевав их, Чарли проговорила:

— Нам пора идти. Скоро старт.

Лили стянула волосы в конский хвост и надела козырек от солнца с символикой их спонсора, взяла сумку и бутылку для воды — все белое в разноцветный горошек.

Кристел пришла бы в негодование, увидев эти вещи. Ее чувство стиля было бы глубоко оскорблено.

— Модные вещи меняют нашу жизнь, — сказала бы она.

Лили улыбнулась, вспомнив подругу. Кристел и правда так думала: измени свой образ, и ты изменишь свою жизнь.

— Тебе идет этот козырек, — заметила Чарли. — Ты не накрасишь губы?

— Я пользуюсь гигиенической помадой.

— Я имела в виду цветную.

— Днем?

— Конечно.

Лили показала девочке три разные помады, которые взяла с собой, и Чарли остановилась на помаде с названием «Сладкий арбуз».

— И надень носки повыше, а не до щиколоток, — посоветовала Чарли.

— Но ты же носишь носки до щиколоток.

— Да, но я ведь маленькая.

— Восьмилетняя девочка учит меня одеваться! — Лили потрепала волосы Чарли. — Ты настоящая дочка своей мамы.

— Правда?

— Чистая правда. Вот почему я люблю тебя.

— Ты никогда не говорила мне этого раньше.

— Чепуха. Я говорю тебе это постоянно.

— Нет, не говоришь. Ты говоришь «люблю тебя» постоянно, но это совсем другое.

Лили внутренне сжалась. С каждым днем ей становилось все труднее держать дистанцию с этой семьей, сохранять свою независимость. Она понимала, что сейчас ей уже не защититься от боли. Свой выбор она сделала давно. Ей оставалось одно: быть готовой к поражению. Теперь она позволила своим чувствам к Чарли прорваться наружу.

— Ты права, — согласилась Лили. — И что это со мной?

— Ничего. Вот почему я люблю тебя так сильно.

Они вывели Крошку на прогулку, прежде чем запереть ее в загородке в фургоне. Несмотря на включенный кондиционер и радио, Крошка отнюдь не обрадовалась своей участи. Протягивая собаке утешительную косточку, Лили подумала о том, во что превратилась ее жизнь. Она была независима и свободна, а теперь от нее зависели трое детей и собака.

Закрыв загородку, Лили вылезла из фургона. Жалобный вой Крошки доносился из глубин «виннебаго».

Широко улыбнувшись девочкам, Лили спросила:

— Готовы?

— Готовы, — объявила Эшли.

Лили вступила в очередной неравный поединок со складной коляской, которая вечно не хотела раскладываться. Справившись, она посадила Эшли в коляску и пристегнула страховочные ремни. Смазала солнцезащитным кремом пухлые коленки малышки, хотя и сама Лили, и девочки уже были смазаны с ног до головы.

Подкатив коляску к Кантри–клубу «Королевских дубов», Лили заметила, что атмосфера там неузнаваемо изменилась. Стоянка напоминала паркинг аэропорта, повсюду толпились зрители, техники, распорядители и люди в дорогой одежде: их роль была неясна Лили. В воздухе словно витала энергия.

Толпа издала вздох восхищения, когда длинный сияющий автомобиль разделил ее, словно Красное море, и подъехал к главному входу в здание клуба.

— Что это? — спросила Чарли.

— Похоже на «хаммер–лимузин», — ответила Лили. — Но точно не знаю.

Ред Корлисс присоединился к ним; он шел по стоянке, потирая лоб.

— А вот и «Чудо–девочки»! — Он лучезарно улыбнулся.

— Кто это? — Лили показала на лимузин. Она заметила только спину в черной рубашке с белой галочкой фирмы «Найк», а потом высокого представительного мужчину, вылезшего из машины, поглотила толпа.

— Бо Мердок. Победитель прошлого года.

— А что за люди рядом с ним?

— Его сопровождение. Смотри: вот это кэдди, тренер по дальним ударам, советник по паттам, журналист, адвокат, врач — это еще не полный список.

— Надо же!

— Это серьезный бизнес.

У ворот им пришлось предъявить пропуска. Служащий строго посмотрел на Лили.

— А вы?

— Я из сопровождения Шона Магуайера.

Пожилая женщина в розовом наряде для гольфа, стоявшая в очереди за ними, улыбнулась, глядя на Чарли и Эшли.

— Какая прекрасная семья! Он просто счастливчик.

Покраснев, Лили поблагодарила женщину за комплимент и покатила коляску по галерее.

— Так часто бывает, — пояснила Чарли Реду. — Все думают, что мы семья.

— Тебя это смущает? — спросил он.

— Не–а.

— А можно мне тоже стать членом вашей семьи?

— Конечно, Ред. — Чарли взяла Реда за руку и потянулась к нему, привстав на цыпочки. — Ты можешь быть дедушкой.

— Очень смешно, — проворчал он.

Лили ощутила признательность, хотя все еще смотрела вниз и не поднимала глаз на Реда. Он слишком хорошо угадывал чужие мысли, а она слишком плохо умела скрывать свои. События этого лета были непредсказуемыми. Жизнь рядом с Шоном и детьми поставила перед ней вопросы, от которых Лили обычно уходила. Например, она задумалась о своем прежнем одиночестве, о том, как важна для нее связь с детьми Кристел. И — да! — с Шоном Магуайером.

Она смотрела, как Бо Мердок идет к полю вместе с женой. Они с обожанием взирали друг на друга, и это чувство казалось неподдельным. Лили удивлялась, как они выносят постоянные вспышки камер и не стесняются целовать друг друга. У Мердоков были близнецы — их везли в специальной коляске, и за каждым присматривала отдельная няня.

— Фамилия жены — Файрстоун, — шепнул Ред Лили. — Как название шин.