Диану тронула живая и восторженная реакция Виктора на ее любимцев, и она сказала:

— Это действительно замечательные собаки, Виктор. Умные, веселые, подвижные. И отважные, хотя и кажутся чисто декоративными. Как и вы, я никогда не слышала о Бишон Фрайз, пока Франческа не просветила меня на этот счет. Это ее любимая порода. Их разводит ее друг в Йоркшире. Лутси и Тутси из одного помета. Я взяла их пару лет назад, когда приезжала в Лэнгли. Тогда им было всего десять недель, и они были чудо как хороши. Я просто не устояла чтобы не взять обоих.

— О, так это английская порода — произнес Виктор, продолжая гладить Тутси, которая наслаждалась его вниманием.

— Нет, происхождение у них испанское. Во всяком случае, оттуда их впервые привезли. И это очень древняя порода известная еще во времена Клеопатры.

— Вы шутите! — воскликнул Виктор. — Расскажите мне о них. Я обожаю собак.

Диана засмеялась.

— Близкие опасаются затрагивать со мной эту тему. Я могу рассказывать о своих собаках битый час, так что как бы вам не пришлось пожалеть о своей просьбе.

— Но я действительно хочу узнать о них побольше! Я в жизни не видел таких изумительных собак, — настаивал Виктор.

— Ну, хорошо. Слушайте. Похоже, что где-то в пятнадцатом веке испанские моряки привезли собак на Канарские острова в частности на Тенерифе. Поэтому в течение нескольких столетий они были известны как Бишон Тенерифе. Впоследствии моряки продавали или обменивали их в итальянских портах, и собачки стали любимцами в домах итальянской знати. В шестнадцатом веке, после того как французы захватили Италию, возвращающиеся солдаты стали привозить бишонов с собой во Францию. Они были любимцами двора во время правления Франциска Первого и Генриха Третьего. На картинах Гойи вы можете увидеть их рядом с испанскими инфантами, которые обожали бишонов. Фрагонар часто изображал их рядом с французскими аристократами. Во время правления Наполеона Третьего, в середине прошлого столетия, они также пользовались огромной популярностью, но совершенно вышли из моды в начале нашего века. — Диана сделала паузу, прикурила сигарету и продолжила: — На какое-то время бишоны стали бродячими собаками. Они сопровождали шарманщиков и радовали уличный люд своим веселым нравом и дружелюбием. Они сумели не просто приспособиться к тяжелым условиям, но и превратились в цирковых собак, проявив исключительный талант в исполнении самых сложных трюков. — Диана засмеялась. — Хотите верьте, хотите нет, но они никогда не упустят возможности продемонстрировать свои акробатические способности.

— Вы бы только видели, — подхватила Франческа, — какие головокружительные прыжки совершают Тутси и Лутси с моей кровати и обратно. Причем делают это поздно ночью, когда я засыпаю. Мне никак не удается от них избавиться. Эти милые создания готовы резвиться до зари.

— Не могу сказать, что я их за это осуждаю, — вступил в разговор Виктор, подмигнув Франческе, и его улыбка была настолько двусмысленной, что девушка вспыхнула. Она отвернулась, мысленно ругая себя за то, что дала ему такую великолепную возможность подколоть себя.

Диана, от внимания которой не ускользнул этот обмен репликами, не показала вида, насколько ее это позабавило. Она подошла к дивану и села рядом с Франческой.

— Как вы предпочитаете чай, Виктор? С молоком или с лимоном? — спросила она будничным тоном.

— С лимоном, пожалуйста. Так, значит, они стали цирковыми собаками? Мммм. Очень интересно. — Он взъерошил шерсть на головке Тутси. — Неудивительно, что я сразу почувствовал, что мы с ними родственные души. Развлекаем публику, как можем, а? — Диана и Франческа улыбнулись ему, но прежде чем они успели прокомментировать его фразу, Виктор продолжил: — А что случилось потом?

Диана разлила чай и продолжила свой рассказ.

— Сразу же после первой мировой войны они снова стали очень популярны как домашние собаки, но только в начале тридцатых годов их разведением занялись всерьез, и французский Кеннел-Клаб начал вести родословную бишонов… — Диана резко прервала свой рассказ и обратилась к Виктору. — Господи, я совсем забыла о телефонном звонке! Вам звонил мистер Уотсон. Вы пришли всего минут на пятнадцать после него.

— Спасибо, — поблагодарил Виктор, принимая чашку из рук Дианы. — Джейк просил, чтобы я перезвонил?

— Нет. Он просил меня передать вам, что ваш чемодан будет здесь не позднее, чем завтра к полудню. Он посылает его через компанию, с которой «Монарх» обычно отправляет жестяные коробки с кинопленкой. — Она протянула чашку Франческе и добавила: — Сюда чемодан доставит курьер.

— Но ведь не было никакой необходимости просить доставить сюда ваш смокинг! — выдохнула Франческа, недоверчиво глядя на Виктора, хотя уже поняла, что именно это он и сделал. Изумление девушки в полной мере отразилось на ее лице. — Зачем было нести такие ужасные расходы только из-за завтрашнего ужина по поводу дня рождения Дианы? В этом не было никакой нужды, действительно не было!

Виктор, ошеломленный эмоциональностью Франчески, смотрел на нее, сдвинув брови. Он не мог понять, почему она так бурно отреагировала на столь незначительный факт. В конце концов, он просто пожал плечами, решив не обращать на это внимания.

— Кроме смокинга, мне нужны были еще кое-какие вещи, — мягко произнес он и, повернувшись к Диане, добавил: — Я надеюсь, курьер сможет отыскать этот дом. Вы объяснили Джейку, как сюда добраться?

— Я было начала, но потом поняла, что найти нас будет трудно, даже водителю такси из Зальцбурга, который более или менее знает здешние места. Поэтому я предложила мистеру Уотсону, чтобы он велел курьеру взять такси из аэропорта до моего бутика в Кенигзее. Из магазина он сможет позвонить сюда, и Манфред съездит за вашим чемоданом.

— Это просто замечательно, Диана! — воскликнул Виктор. — Прекрасно продуманная операция. Очень вам признателен.

— Это очень галантный жест с вашей стороны — послать за смокингом для моего маленького торжества. Но Ческа права — в этом не было никакой необходимости. Я собиралась обзвонить всех своих друзей сегодня и предупредить, чтобы они не надевали смокинги.

— Франческа объяснила мне это раньше. Но я не хотел быть той паршивой овцой, которая испортила бы ваш званый вечер. В конце концов, вы планировали его заранее, а на такого рода мероприятиях часть удовольствия заключается в том, чтобы принарядиться и распушить перышки, не так ли? — Он улыбнулся уголками рта. — Если мужчины не наденут смокингов, тогда и вам, девушкам, не удастся показать свои лучшие вечерние туалеты, правда?

— Да, вы правы. Какая милая предусмотрительность с вашей стороны! — Диана ослепительно улыбнулась Виктору, взяла серебряный нож и отрезала большой кусок шоколадного торта, покрытого горой взбитых сливок и украшенного вишнями. — Угощайтесь. Торт восхитительный.

— Мог бы даже держать пари по этому поводу. — Виктор усмехнулся, а потом скорчил гримасу. — И конечно, содержит массу калорий. Я должен сохранить форму для предстоящих съемок. Но отказаться от такого удовольствия… Только отрежьте, пожалуйста, кусок поменьше. — После небольшой паузы он заметил: — Вы не могли бы рассказать мне немного о Дженнере? Какой там спуск?

Они с интересом погрузились в детальное обсуждение программы на завтрашнее утро. Франческа сидела в сторонке и пила чай, не обращая особого внимания на их беседу. Из-под ресниц она рассматривала Виктора, мысленно прокручивая в мозгу разговор за чайным столом. «Как это экстравагантно! — думала она. — Только голливудская звезда способна на такой безумный поступок… Специальным курьером… на самолете… смокинг… На один вечер!» Такая вопиющая трата денег, чуждая натуре Франчески и ее воспитанию, ужаснула ее. Неожиданно она ощутила, что это ее раздражает. Но вспышка раздражения почти сразу же прошла, и она почувствовала себя виноватой за то, что разговаривала с Виктором так резко мгновение назад. Если бы какой-то другой человек сделал такой жест, она сочла бы его претенциозным. Но это совсем не подходило к Виктору. Инстинктивно Франческа понимала, что он совершенно не подумал о том, сколько это может стоить или какое впечатление он тем самым произведет. Кажется, это вообще было не в его стиле. Ему просто хотелось доставить приятное… приятное Диане и, возможно, ей. «И это действительно галантно», — признала она, вспоминая слова кузины.

Франческа слегка переместилась на диване, продолжая украдкой поглядывать на Виктора. Он очаровывал ее все больше. Этот человек был так многогранен! Она подумала, сможет ли когда-нибудь постичь эту удивительную личность, временами напоминавшую ей маленького мальчика. С какой нежностью он играл с собаками! Она невольно улыбнулась, вспомнив об этом. И ей вдруг на ум пришли слова отца, сказанные однажды: «Понаблюдайте за тем, как собака ведет себя по отношению к человеку, и вы гораздо лучше узнаете этого человека. Собаки понимают суть людей. Инстинкт никогда не подводит!»

Сейчас ее глаза были прикованы к Виктору. Если он и чувствовал обожающий взгляд то никак не показывал этого, продолжая со знанием дела говорить о горнолыжных трассах, и от внимания Франчески не ускользнуло, что Диана, сама первоклассная лыжница, внимала каждому его слову. Франческа прикрыла глаза и постаралась представить себе Виктора Мейсона таким, каким видел его сейчас объективный сторонний глаз — глаз Дианы. Мужественное лицо, черные волнистые волосы, выразительные глаза. Он был красив необыкновенно. От его широких плеч, сильного тела, мускулистость которого подчеркивал черный кашемировый свитер, исходило ощущение жизненной силы, энергии и сексапильности. Он был одет во все черное, и этот цвет необыкновенно шел ему, оттеняя смуглую мужественную красоту. «В Викторе бездна природного обаяния!» — подумала Франческа. Скрестив длинные ноги, он сидел в обычной расслабленной позе на диване, положив одну руку на его спинку, а другой обхватив Тутси, оживленно рассказывал что-то Диане и смеялся. Ощущая его близость острее, чем когда-либо, Франческа вздрогнула, вспоминая его поцелуи, его ласки там, в павильоне, и его обещание. Она мгновенно опустила глаза и налила себе еще чая, понимая, что те глубочайшие чувства, которые она испытывала, неизбежно отражаются на ее лице. Она была не слишком искушена в том, чтобы скрывать их от кого бы то ни было.