Диана шла рядом с Кристианом, который медленно катил свое кресло вдоль галереи. Она была погружена в свои мысли.

— Как бы мне хотелось, чтобы Дитер Мюллер не появлялся сегодня в нашем доме, — тихо сказала она.

Кристиан остановился и поднял глаза на сестру:

— Да, я бы тоже предпочел, чтобы он не приезжал. Он так расстроил тебя, что мне больно это видеть.

— Он привез совершенно отрывочную информацию. Я не могу принять ее всерьез. Вообще-то я давно его всерьез не принимаю. Мне кажется, что он просто хватается за соломинку. Для него каждая сплетня, каждая малейшая зацепка — целое событие, потому что он хочет в них верить.

— Может быть.

— Он сказал еще что-нибудь после того, как я ушла?

— Не слишком много. Он предложил, чтобы мы снова надавили на людей в Бонне.

— О Господи, Кристиан, ничего из этого не получится. Мы через это уже прошли. Совершенно безрезультатно. Почему он считает, что сейчас выйдет?

— Всегда существует шанс, что может что-нибудь появиться у другой стороны. Наверное, стоит попытаться… еще раз. Я сказал ему, что подумаю над этим.

— Я надеюсь, ты не собираешься говорить на эту тему с мамой? — обеспокоенно спросила она.

— Конечно, нет. В этом нет никакой необходимости. Она только еще больше разволнуется. Диана, пожалуйста, расслабься и забудь о Дитере.

— Да, уже забываю, — быстро согласилась она. — Жизнь должна продолжаться, как я твержу уже много лет, причем это должна быть нормальная жизнь. Не знаю, что это сегодня со мной. Глупо принимать все это так близко к сердцу. — Она покачала головой и легко улыбнулась. — Дитер Мюллер забыт окончательно, дорогой. Обещаю больше к этой теме не возвращаться.

Глаза Кристиана наполнились нежностью. Он был уверен в своей сестре, безгранично доверял ей. Она всегда говорила то, что думала, и всегда делала то, что говорила. Что бы он делал без нее? Ее сила духа поддерживала в нем мужество, ее решимость сделать их жизнь нормальной была для него мощной моральной поддержкой.

— Да, по поводу завтрашнего ужина. Ты пригласила Джорджио? — спросил Кристиан.

— Нет. Я решила с ним больше не встречаться.

— О! — удивленно воскликнул он.

— Позавчера я совершенно случайно узнала, что он мне лгал. Кристиан, он вовсе не разведен со своей женой. Ты знаешь, что я терпеть не могу лживых людей. Кроме того, я страшно разозлилась, что потратила на него так много времени. Как потенциальные кандидаты в кавалеры, женатые мужчины для меня не существуют.

— Кто сказал тебе о Джорджио?

— Астрид. Кто же еще?

— А!.. Понятно. Тогда это должно быть правдой. Она у нас тоже не без греха, малышка Астрид, но, по крайней мере, не сплетница. Мне очень жаль, Диана. Я надеюсь, что ты не очень страдаешь?

— Совсем наоборот. Я даже чувствую облегчение, — засмеялась она. — Мой любовник с горячей итальянской кровью — это не более чем миф. Оглядываясь назад, я начинаю понимать, что в наших с ним отношениях он больше любовался собой, чем любил меня. Честно тебе признаться, его глупые игры начинали мне надоедать.

— Я рад, что тебя это не расстроило, Диана. Кстати, если уж мы заговорили на романтические темы, Франческа знает, что приезжает Астрид?

— Да. Ее это совершенно не трогает. К тому же Астрид ей всегда нравилась. Думаю, что их роман с Кимом только позабавил Франческу. У нее совершенно точно нет никаких претензий к Астрид. Думаю, что их нет и у Кима. Он уже большой мальчик.

— Что есть, то есть, — усмехнулся Кристиан. — Я думаю, если кто-то и был разочарован таким исходом событий, так это бедная Астрид. Я знаю, что она не хотела, чтобы их связь прервалась, по крайней мере, не так рано.

Диана улыбнулась.

— Да, тогда она пережила настоящую драму. Но вскоре нашла утешение.

Они приостановились у двери в библиотеку, и Кристиан сказал:

— Я постараюсь закончить сегодня статью о Моцарте для «Санди таймс». Хочу отправить ее в Лондон завтра. А что ты будешь делать после обеда?

— Завершу кое-какие приготовления к завтрашнему ужину.

— Тогда увидимся позже. — Кристиан повернул свое кресло и въехал в библиотеку, закрыв за собой дверь.

Повернувшись, Диана увидела Франческу, которая сбегала по парадной лестнице. Она помахала ей рукой и пошла навстречу.

— Где Виктор?

— В своих апартаментах. Кстати, он от них в восторге. Сейчас он звонит Джейку Уотсону в Лондон. Это линейный продюсер фильма. Потом он переоденется, и мы пойдем на прогулку. Хочешь составить нам компанию?

— Господи, конечно, нет, дорогая. Разве мне могло прийти в голову навязать вам свое общество? — Диана засмеялась. Она взяла Франческу под руку, и девушки вместе пошли по холлу в направлении кабинета Дианы.

Франческа обратила к Диане взгляд сияющих глаз.

— Дибс, мне кажется, Виктор наконец начинает замечать меня. Я имею в виду как женщину. — Она не в состоянии была скрыть переполнявшую ее радость.

— Я знаю. Я поймала взгляд, которым он на тебя смотрел, когда вы накладывали еду в тарелки. Да он просто глаз не отводил от тебя во время обеда! Честно говоря, мне показалось, что он тебя сейчас съест.

На щеках Франчески вспыхнул румянец.

— Он тебе нравится, Дибс?

— Да. Никогда не встречала такую великолепную особь мужского пола. Но что еще важнее, он замечательный человек. На редкость интеллигентный, обаятельный и добрый. Да, конечно, он мне нравится. Очень нравится! Он какой-то особенный. Может быть, тебе это покажется странным, но я ему доверяю. Я не имею в виду «доверяю» в смысле отношений между мужчиной и женщиной. Нет, это гораздо шире — на уровне общечеловеческих отношений. Мне кажется, что он хороший и верный друг, из тех, на кого можно положиться в трудную минуту. Правду я говорю?

— Да, ты права. Знаешь, папе он тоже сразу понравился в тот вечер, когда мы ужинали вместе. Потом он мне сказал, что оценил Виктора по самому высшему разряду. Очень редкий комплимент из уст нашего отца, не так ли?

— Да, действительно. — Диана открыла дверь своего кабинета. — Желаю тебе хорошо провести время. Чай в гостиной будет в половине пятого.

— Прекрасно, Дибс. — Франческа наклонилась и поцеловала кузину в щеку.

Диана уже почти наполовину скрылась за дверью, когда остановилась и через плечо посмотрела на Франческу.

— Кстати, мы просто обязаны избавить его от этой дурной привычки.

— Какой дурной привычки? — нахмурилась Франческа.

— Называть тебя все время деткой.

— Господи, ни в коем случае! Я считаю, что в его устах это звучит очень ласково.

На лице Дианы появилось выражение притворного ужаса. Мысленно улыбаясь, она закрыла за собой дверь.

26

Виктор и Франческа вот уже более получаса поднимались по извилистой горной дорожке. До вершины было еще далеко. Но и отсюда Шлосс, уютно устроившийся между сосен далеко внизу на фоне открывшегося грандиозного пейзажа, казался кукольным домиком, утратившим все свое величие.

Они шли молча, каждый занятый своими собственными мыслями. Чем выше они поднимались, тем напряженнее становилось молчание. Постоянно думая о том, что она наконец добилась его ответных эмоций, Франческа была переполнена волнением. Виктор же все более осознавал, как много значит для него эта девушка.

«Черт побери, — говорил он себе, — я тоже нравлюсь ей. По крайней мере, в данный момент». Он украдкой бросил взгляд на Франческу, невольно отметив ее аристократический профиль и гордый наклон прекрасно вылепленной головы. Тяжелые медового тона волосы красиво блестели под лучами позднего зимнего солнца. Куртка с капюшоном была слишком велика Франческе — наверное, она позаимствовала ее у Кристиана, — но ее мешковатость только подчеркивала хрупкость и изящество девушки. Сейчас она казалась более беззащитной и женственной, чем когда-либо. Ее хотелось взять под крыло и оберегать от всех превратностей судьбы.

Когда после обеда Франческа повела его смотреть предназначенные ему апартаменты, Виктору пришлось подавить в себе порыв сжать ее в своих объятиях, заняться с ней любовью без всякой преамбулы. Запах Франчески преследовал его еще долго после того, как она ушла. В течение двадцати минут телефонного разговора с Джейком ее образ неотвязно стоял перед глазами. Помимо прочих деловых вопросов Джейк упомянул, что Ник пытался связаться с Виктором из Нью-Йорка Ник, видимо, хотел узнать, как идут дела. Он просил передать, что будет звонить на следующей неделе.

Сейчас, когда они продолжали подъем, Виктор мысленно перенесся к Ники. Вспомнив о том, что пришлось перенести его другу, он мгновенно проникся его горем. Бедолага. Вот кому я не завидую. Думаю, что за это время жизнь уже несколько раз пропустила его через свою мясорубку. Виктор вздохнул, отогнал подальше тяжелые мысли о Нике и его убитой горем семье и снова посмотрел на свою прелестную спутницу, шагавшую рядом с ним по снегу. Она удивительным образом трогала его бьющим через край жизнелюбием. Вся печаль Виктора по поводу Ника куда-то мгновенно испарилась, и он ощутил внезапный порыв радости. Перемена настроения была такой разительной, что это озадачило его. «Не пытайся анализировать это, принимай все, как есть», — мысленно приказал он себе. Конечно, причиной этого была Франческа. Он снова внимательно посмотрел на девушку.

Какое-то время они продолжали идти в молчании, углубляясь в чащу леса. Огромные вековые деревья так плотно смыкались верхушками, что закрывали небо от глаз. Их темная зелень и ничем не нарушаемая тишина вокруг создавали ощущение редкостного покоя и умиротворенности. Но там, где в просветы между ветвями попадали слабые преломляющиеся лучи света, на снегу образовывались причудливые тени, быстро менявшие свои очертания. Прорвавшийся луч солнца мгновенно серебрил нанесенные ветром сугробы под ним и превращал сосульки на ветвях в изящные хрустальные украшения. Погруженный в этот переливчатый свет пейзаж был удивительно прекрасен в своем спокойствии. Виктор подумал: «О Господи, это чересчур хорошо, чтобы быть реальностью». И в тот же момент он вспомнил свой обет не растрачивать по мелочам свое время, который дал себе в тот день, когда узнал о безвременной кончине Марсии. Лови момент, живи одним днем, не упусти ничего из того, что он тебе предлагает. Опасно? Возможно. А если задуматься, то, что такое жизнь без элемента опасности? Вряд ли она чего-то стоит…