— Вы абсолютно правы. На самом деле, в театральной жизни совсем не так много блеска и романтики, как многие думают. Публика видит только то, что на поверхности. Работа актера не менее изнурительна, чем труд шахтера в соляных копях. Она требует полной отдачи физических сил и нервов, забирает человека без остатка. Но я считаю, что это благодарная работа, способная доставить настоящее удовлетворение. И конечно же, я не могу отрицать, что моментами она бывает очень волнующей.

Катарин так увлеклась собственными словами, что зарумянилась. Последние остатки усталости исчезли. В дружелюбной атмосфере, которую без всяких усилий распространяла вокруг себя Франческа, она окончательно пришла в себя.

— Боже мой, Франческа, мы, наверное, до смерти утомили бедного Кима своей болтовней!

— Совсем нет, — отреагировал Ким. Он испытывал облегчение от того, что девушки сошлись так легко и испытывали такую явную симпатию по отношению друг к другу. — Мне было очень интересно. В самом деле, я даже рад, что вы не оставили мне возможности вставить словечко в вашу беседу. Представьте себе, как тягостно я бы себя чувствовал, если бы оказалось, что вам абсолютно не о чем говорить, — добавил он, улыбаясь обеим. Закурив сигарету, Ким подумал, что эта встреча — хорошее предзнаменование перед знакомством Катарин с отцом. Франческа поможет ему сгладить ситуацию, поскольку она совершенно явно и недвусмысленно приняла его девушку.

Катарин тоже сразу почувствовала готовность Франчески подружиться с ней и внутренне улыбнулась, вспомнив свои опасения по дороге в их дом. Как же сильно она ошибалась! Франческа была замечательной девушкой, в ее компании можно было полностью расслабиться, не ожидая подвоха. Катарин Темпест чувствовала одобрение Франчески; то самое одобрение, которое было для нее очень важным.

— Почему бы вам не пойти в театр в понедельник вечером? — спросила Катарин, решив сразу взять быка за рога и связать Франческу обещанием. В ее голове уже роились грандиозные планы на ужин после спектакля. — Обычно все актеры в очень хорошей форме после отдыха в выходные, и спектакль в понедельник проходит с колоссальным успехом.

Произнеся эту фразу, Катарин засмеялась мелодичным смехом и добавила:

— Ну вот, после такого огульного заявления спектакль в понедельник если и не провалится, то окажется худшим из всех за неделю.

— Я знаю, что он пройдет замечательно, и с удовольствием пойду в понедельник, если сможет пойти папа. А как ты, Ким?

— Я, безусловно, за! С удовольствием посмотрю второй раз. Как насчет еще одного бокала шампанского, девочки?

— Спасибо. — Катарин протянула ему свой пустой бокал.

Франческа отказалась от предложения, сославшись на то, что ей предстоит заниматься ужином. Снова повернувшись к Катарин, она произнесла:

— Работать с Терренсом Огденом, вероятно, очень интересно. Я всегда считала его блестящим актером. Он к тому же еще и дамский угодник, правда? — Она придвинулась на краешек стула и, наклонившись к Катарин, доверительным тоном добавила: — Все мои подружки просто без ума от него. Он действительно такой необыкновенный красавец, каким кажется из зала и с экрана?

Катарин тяжело вздохнула про себя. У нее не было никакого желания вдаваться в описание достоинств Терри как героя-любовника — она хорошо помнила приступ ревности Кима в машине. Но на лице Франчески было написано такое нетерпеливое ожидание, что она не смогла проигнорировать ее вопрос. Придвинувшись поближе и тоже перейдя на интимный тон, Катарин сказала:

— Мне кажется, у него просто такая репутация, а на самом деле все слухи о его похождениях здорово преувеличены. Терри сам этому способствует. Он считает, что создает себе необходимый ореол, когда появляется во всех мыслимых местах с красивыми женщинами, причем постоянно их меняет. Соответственно, пресса незамедлительно информирует об этом общество со свойственным ей в таких вопросах энтузиазмом. Я, кстати, совсем не уверена, что ему следует это делать. На самом деле он очень серьезный человек, преданный своему делу. Я получаю удовольствие, играя с ним. Он очень бескорыстный партнер, и я многому у него научилась.

Если Франческа и решила, что Катарин ушла от ответа на ее вопрос, она ничем не показала этого. Бросив быстрый, но внимательный взгляд на Кима, который разливал у комода шампанское, она тут же перевела его на Катарин и кивнула, как будто интуитивно понимая, что продолжать эту тему было бы небезопасно.

— Ким сказал мне, что вы американка, Катарин. Вы уже давно живете в Англии?

Франческа ловко сменила тему разговора, к огромному облегчению Катарин.

— Уже несколько лет, — ответила она и после едва заметного колебания добавила, что проучилась пару лет в Королевской академии драматических искусств до того, как начала работать в провинциальных театрах.

Ким подошел и протянул Катарин ее бокал. Она подняла на него свои изумительные, наполненные нежностью глаза и похлопала по дивану.

— Ким, дорогой, садись рядышком и давай поговорим о чем-нибудь другом. Я чувствую, что стала главным объектом разговора, и мне уже порядком надоела эта болтовня о театре, если даже вы ее пока терпите.

— Твой чудный голос — музыка для моих ушей, радость моя, что бы ты ни говорила. Ты могла бы даже читать «Книгу пэров» Дэбретта — я бы все равно заслушивался, — поддразнивающим тоном произнес Ким, усаживаясь рядом с Катарин на диван.

— Ах, какие речи! — подмигнула Катарин Франческе, которая слушала их с благожелательной улыбкой, прекрасно понимая влюбленность брата. Она чувствовала, что и сама уже влюблена в эту удивительную девушку. Оставалось только надеяться, что эта же участь уготована и графу. Франческа поймала себя на том, что не менее страстно, чем Ким, хочет, чтобы отец принял Катарин.

Катарин решила сконцентрировать сейчас все внимание на Франческе:

— Я слышала, что вы собираете материал для книги, что вы писательница. Это действительно очень увлекательно и, я уверена, так же трудно, как актерское ремесло, если не сложнее.

На лице Франчески промелькнуло удивление, и она перевела вопросительный взгляд на Кима, который пожал плечами, как будто к нему разговор не имеет ни малейшего отношения. После минутного колебания Франческа сказала:

— Да, я собираю материал, чтобы написать впоследствии книгу о Китайском Гордоне, но не назвала бы себя писательницей. Хемингуэй сказал как-то, что назвать себя писателем может только тот, у кого есть читатели. Поэтому я не берусь даже претендовать на это звание, пока не стану публикующимся автором. — Франческа оценивала свой писательский дар весьма скромно и предпочитала не обсуждать эту тему, поэтому, желая отойти от нее, она небрежно спросила:

— Как вы думаете, стоит ли нам сегодня ждать Виктора Мейсона?

Ким, совершенно забывший о Викторе, сразу же выпрямился на диване и нахмурился.

— Я звонил ему сегодня вечером перед тем, как поехать за Катарин. Он подтвердил, что подъедет примерно к тому времени, когда мы приедем из театра. — Он перевел взгляд на богато украшенные каминные часы из золоченой бронзы и удивленно добавил: — Боже мой, мы здесь уже почти час. Пожалуй, мне следует позвонить ему в отель еще раз.

— Не думаю, что тебе стоит беспокоиться. Его непунктуальность общеизвестна, — сочинила Катарин. — Я чувствую, что он будет здесь с минуты на минуту.

Несмотря на прозвучавшую в ее голосе уверенность, сама Катарин уже начала сомневаться в этом. Она ощущала отсутствие Виктора почти с самого начала встречи и действительно ожидала звонка в дверь в любой момент, но сейчас уже опасалась, что это не опоздание. Отсутствие Виктора уничтожало все тщательно разработанные планы Катарин и могло означать только одно: он не мог посмотреть ей в лицо, потому что не сдержал данного ей обещания.

Эти мысли были невыносимы. Катарин почувствовала, как к горлу подступает комок. Хотя она курила очень редко, сейчас ее рука сама потянулась к серебряной сигаретнице, стоявшей перед ней на столе.

Ким щелкнул зажигалкой и тоже взял сигарету. Выпустив кольцо дыма, он взглянул на сестру.

— Послушай, я надеюсь, у тебя там ничего не испортится на кухне.

— Там все в порядке. Не суетись. Единственное, что мне осталось — разжечь огонь в духовке, когда появится Виктор. Вы еще не голодны, Катарин?

— Пока нет, спасибо. После спектакля мне всегда нужно время, чтобы прийти в себя. Выйти из роли.

— А я умираю от голода, — объявил Ким. — Ничего не имею против того, чтобы попробовать вот этой икры и паштета, о которых ты так кстати забыла, Франческа.

Подавив растерянность, Франческа рассмеялась и мгновенно поднялась. Она, девушка с таким воспитанием и прекрасными манерами, действительно начисто забыла о бутербродах, которые собиралась подать вместе с напитками. Это был редкий ляпсус. Ее настолько околдовала Катарин, что, поглощенная беседой с ней, Франческа упустила из виду все остальное. Обозвав себя разиней и извинившись, она опрометью выскочила из гостиной, шурша юбкой из тафты.

Катарин и Ким на минуту остались одни. Повернувшись к нему и пряча растущее беспокойство по поводу Виктора, Катарин сказала:

— Мне кажется, что у тебя потрясающая сестра.

— Ты ей тоже понравилась, я уверен, — пробормотал Ким, придвигаясь поближе к Катарин. Он обнял ее и начал целовать шею, волосы… — Моя девочка, — шептал он, крепко прижимая ее к себе и ощущая, как от тепла ее тела и тонкого запаха шелковистой кожи у него перехватывает дыхание. Эта внутренняя дрожь и непередаваемое словами волнение охватывали его всякий раз, когда он обнимал Катарин.

— О, Катарин, как же я обожаю тебя, — хрипловато произнес он, прижав свое лицо к ее шее, и в его голосе прозвучала с трудом подавляемая страсть.

Катарин погладила его светлые волосы, но ничего не сказала в ответ на его слова. В этот момент ее мысли и чувства были заняты только Виктором Мейсоном. «Как он мог так подвести меня?» — бесконечно крутилось в мозгу. Она никогда не нарушала своих обещаний. Мужчины. Все они одинаковы. Лживые и ненадежные. Как этот подлец, ее отец. Она крепко сжала веки, пытаясь стереть его образ, так как знала, что воспоминания об отце выбьют ее из колеи еще больше.