— Месяц спустя —


Когда отменяешь все заказы, лишь бы не работать, то, как ни крути, но ты медленно и верно только усложняешь свою жизнь. ЭйДжей зол на меня или, как предполагаю, он просто злится потому, что я не звонил ему в течение целой недели. Я даже не в курсе, сделал ли он тест на отцовство, как планировал, и как все прошло. Я был дерьмовым братом и хреновым партнером в одном флаконе, и все же какую-то часть меня совсем не заботило, что дела могут обстоять еще хуже.

Я смотрю на себя в зеркало, четко понимая, что у меня есть проблема и мне нужна помощь. Я просто еще не дошел до той точки, когда смогу взять телефон, чтобы попросить кого-нибудь помочь мне в этом вопросе. Все болит, независимо от того, сплю я или бодрствую. Каждый день последние несколько недель я тупо сижу на промозглой земле перед нашим с Элли деревом. Здесь чертовски холодно, но эта боль на моей коже ничто по сравнению с тем, что я чувствую внутри.

— Ты гребаный мудак, — его голос эхом проносится между заснеженных холмов. — Сколько клиентов ты еще намерен потерять? Спустись уже с небес и тащи свою задницу в машину! — ЭйДжей стоит на каменной лестнице, обняв себя крепко руками и дрожа от пронизывающего холода.

— Что ты тут делаешь? — спрашиваю я. Интересно, почему сидя здесь, по крайней мере, час, я чувствую себя гораздо менее замерзшим, чем выглядит он.

— Ищу тебя, придурок. Почему ты не отвечаешь на мои звонки? Или Шарлотты? Какого черта с тобой происходит? Сначала ты просто не отвечал, а потом и вовсе стал недоступен. Я видел это раньше, Хантер. Ты уже проходил через это. Ты больше не поступишь так с собой. Я не позволю тебе.

Я просто тупо таращусь на него, так как мне нечего ответить ему, как и всегда.

— Вставай и садись в машину, Хантер, — требует он. — Я и так позволил этому продолжаться достаточно долго.

Вместо того, чтобы встать, я прислоняю голову к дереву и, закрыв глаза, поднимаю подбородок к небу. Хлопья снега опускаются на мое лицо, как частицы льда, оставаясь только на кончике носа. Как только я вдыхаю обжигающе холодный воздух, ЭйДжей дергает меня с земли и прижимает к дереву. Теперь я касаюсь спиной того места, где выгравированы буквы, которые я когда-то сам вырезал, и гнев наполняет меня, а желание врезать моему брату становится почти непреодолимым. Проявив сдержанность, я стискиваю зубы, а лицо ЭйДжея останавливается в нескольких сантиметрах от моего.

— Садись в машину, сейчас же, — говорит он снова.

Я не хочу и не согласен никуда идти, но он тащит меня вверх по лестнице, а я двигаюсь как можно медленнее, прилагая минимальные усилия. Вдруг я понимаю, что сильно замерз, а мои мышцы ломит под онемевшей кожей. Шаги становятся вялыми, и я не могу ничего с этим поделать, пока моя спина не прижимается к грузовику ЭйДжея. Открывается пассажирская дверь, и ЭйДжей запихивает меня внутрь. Никогда в жизни он не был сильнее меня. Я всегда был бо́льшим из нас двоих, но сейчас у меня нет сил, чтобы сопротивляться.

Он хлопает дверью и обходит кругом машину, чтобы рывком открыть свою дверь и захлопнуть ее с такой же силой. Обрушив кулаки на руль, он выпускает громкий рык:

— Я уже имел с этим дело, Хант. Ты проходил через это раньше.

Я позволяю ему говорить, потому что не имеет значения, что скажу я, это ничего не изменит и не уменьшит его гнев. Это ЭйДжей. Его будет нести, пока он не выпустит весь пар. Он заводит грузовик и резко срывается с места. Снег повалил еще сильнее, видимость почти нулевая, потому мы почти не видим дорогу. Я гляжу на часы, проверяя время. Всего лишь полдень, но если снег будет продолжать валить в том же духе, они могут отпустить Олив раньше, чем обычно.

— Куда ты меня везешь?

— Не парься, — бормочет брат сквозь дрожь. Он тянется к центральной консоли и включает обогрев салона на максимум, а затем делает то же самое с регулятором громкости, позволяя звуку обогрева смешаться с суровыми тонами тяжелого рок-металла.

Я поворачиваюсь к нему и жду, когда он наконец-то скажет, куда меня везет, потому что уверен, что явно не ко мне домой.

— ЭйДжей, не будь мудаком.

Он смеется и смотрит в окно, как будто не хочет признавать мое обращение.

— Ребенок не мой. Я связался с адвокатом, чтобы подготовить документы, и в конце этой недели я выезжаю из отеля, в котором остановился, и буду жить с тобой.

Все его ответы в одном простом предложении. Несмотря на это, я все равно должен был позвонить ему, тем более думал, что он уже вроде переехал ко мне, но он не пришел домой на прошлой неделе. Я предположил, что он с Алексой, но я должен был спросить. Понятно.

— Какого черта ты делал в отеле всю неделю? — спрашиваю я.

Он пожимает плечами и смотрит на меня с гневом в глазах.

— Если бы ты отвечал на мои звонки, то знал бы, но, когда ты без проблем проигнорировал мой десятый звонок, я подумал, что ты не хочешь видеть меня у себя дома. Потом мама рассказала о твоем идиотском поведении.

— Конечно, она рассказала.

— Чувак, тебе нужна чертова помощь. Это нехорошо и несправедливо по отношению к Олив.

— Ты не смеешь впутывать ее сюда, — огрызаюсь я.

—Да неужели? Чувак, я говорю о ней потому, что все это касается ее. Она — единственное, что имеет и должно иметь значение в твоей жизни, а ты не можешь даже заставить свою задницу работать для того, чтобы дать ей все, что нужно. На правах крестного отца Олив я приехал за тобой, чтобы помочь тебе дать этой маленькой девочке то, что она не сможет получить в нормальной жизни без матери! — его слова оглушают меня, они больно жалят, удерживая в заложниках вместе с правдой, которую я предпочел бы отрицать.

Пока я пытаюсь осмыслить и принять все его слова, грузовик резко съезжает с дороги и едет по почти пустой стоянке напротив небольшого дома, больше похожего на сооружение.

— Что это?

— Пойдем, — говорит он, выходя из машины.

Он сошел с ума, если думает, что я пойду за ним туда.

— Скажи мне, что это, ЭйДжей, — требую я, когда он открывает мою дверь. — Кончай с этим! — у меня нет уже сил, в то время как он стал более воодушевленным.

— Мы можем сделать это легко или не очень. Выбор за тобой, — говорит он, складывая руки на груди.

— Да я не собираюсь идти в какой-то заброшенный дом только потому, что ты мне угрожаешь.

Я по-прежнему сижу в грузовике, когда он бьет кулаком по крыше.

— Замечательно! — он отталкивается от грузовика и уходит в здание, оставив меня сидеть здесь, смотреть и ждать его. Я осматриваюсь вокруг, выискивая какой-нибудь знак или намек, где мы можем быть, но ничего нет.

Поскольку он забрал ключи с собой, я захлопываю дверь, пытаясь сохранить оставшееся тепло. Это глупо. Вынув свой телефон из кармана пальто, я проверяю его, чтобы убедиться, что не получал никаких сообщений из школы о досрочном окончании занятий.

Пока ничего.

Телефон ярко светит мне в лицо, когда я нажимаю на значок смс и кликаю на быстрое сообщение, надеясь в этот раз получить ответ.


Я: Ари, мне очень нужно поговорить с тобой.


Это уже шестое сообщение, которое я отправил ей за последние несколько недель. Я начинаю думать, что она дала мне фальшивый номер телефона, просто чтобы я отстал. Не уверен, проявила бы она сама инициативу, дав мне свой номер, поэтому решил сделать это первым. Она, определенно, внутренне боролась с собой, прежде чем все-таки продиктовать его.

Я таращусь на сообщение, которое отправил, ожидая, что сейчас уже точно выскочит окно с ответом. Пока я жду, с моей стороны открывается дверь, в результате чего в салон влетает целый ворох снежинок. Позади ЭйДжея стоит женщина в пуховой куртке и черной лыжной шапочке, ее седые волосы спадают ей на грудь поверх куртки. Она не выглядит замерзшей, раздраженной или смущенной, стоя за ЭйДжеем, пока он тычет пальцем в мою грудь:

— Не будь засранцем.

ЭйДжей смещается в сторону, позволяя женщине подойти к моей двери.

— Хантер, я — Эми Торрис, психотерапевт, который специализируется на оказании помощи людям, потерявших своих любимых, таким, как ты. В основном, мои клиенты вдовы или вдовцы. Ваша семья, кажется, весьма озабочена вашим благополучием, и я хотела бы предложить вам несколько советов, если вы готовы к диалогу.

Разве похоже, что я готов к нему?

Он привел меня к чертовому психиатру. Из всех людей он привел меня к этой бабе. Не вероятно, черт возьми!

— Вы не должны отвечать на какие-либо вопросы или даже говорить, — продолжает Эми. — Может, вы просто зайдете на пару минут? У меня есть свежесваренный кофе, — она пытается выманить меня, как психа, предлагая леденец? Не сработает.

— Ты скатился на самое дно, Хант, — влезает ЭйДжей. — Сделай это хотя бы ради Олив.

Оливия. Ее имя способно ввести меня в гипнотический транс, и он знает, что я сделаю все для нее. Если он говорит мне, что я причиняю ей боль, то я сделаю все, чтобы исправить то, что натворил. Я отстегиваю ремень безопасности и выхожу из машины, наплевав на свои желания в этот момент. Пройдя мимо терапевта и ЭйДжея, направляюсь к входной двери этого убогого здания.

Оказавшись внутри, я оглядываюсь, чтобы понять, в какую сторону идти дальше. Прежде, чем нахожу золотистый металлический указатель, голос Эми отвлекает меня:

— Поверните налево, затем первая дверь справа.

Вместо того чтобы идти вперед, я позволяю ей пройти первой, а ЭйДжей следует позади меня. Ее кабинет совсем не похож на то, как дом выглядит снаружи. Здесь тепло, стены окрашены в ярко-желтый цвет, а сама комната обставлена кремовой мебелью. Журналы разложены на маленьких журнальных столиках, и в воздухе чувствуется запах свежего кофе, как она и обещала.