— Какой еще день? — я прервал ее на середине мысли.

Она отводит свой взгляд, как обычно делает, когда стыдится сказать мне что-то. Только я не уверен, что ей будет стыдно за это время.

— С того дня, когда я поняла, что влюбляюсь в тебя, — тихо говорит она, так тихо, что я не уверен, что правильно расслышал ее.

— Что ты сказала? — спрашиваю я, заставляя ее повторить.

— Хантер, — она поднимает свое лицо, фиксируя свой сапфировый взгляд на мне. — Я влюбилась в тебя, понятно? Я знаю, что ты хочешь просто быть друзьями, и уважаю твой выбор, но я не могу контролировать свои чувства. Я просто…

Все в моей груди болит, как будто мои внутренности сделаны из углекислоты, и кто-то просто растряс меня до чертиков. Есть только один способ ослабить давление. Я наклоняюсь вперед, потянувшись из комфортного плюша, и, обхватив ее, притягиваю, позволив упасть на меня, где мы вместе утопаем в бездне дивана. В то время, как ладонями удерживаю ее лицо, мой мозг просто отключается. Я забываю обо всем, закрыв глаза, набрасываюсь на ее губы. Не знаю, дышу ли я, возможно, это последствия того, что мой мозг функционирует странным способом. Я могу думать только о ее губах... на вкус они, будто спелая вишня.

К черту все, я уже не буду прежним. Тело Шарлотты трепещет в моих руках, но губы отвечают в таком же быстром и голодном темпе.

Пальцами она медленно зарывается в мои волосы, посылая шокирующие ощущения по всей длине моего позвоночника. Ее тело прижимается ко мне, и я понимаю, что полностью официально потерял контроль — все в ней просто невероятно, и воспоминание о том, почему я был так зол только час назад, кануло в небытие.

Руками я продолжаю исследовать ее тело вдоль спины, пока кончиками пальцев не задеваю кожу между рубашкой и брюками. Простое прикосновение ее кожи — это все, что нужно, чтобы затруднить мое дыхание, и я уверен, она отлично знает, чем может закончиться этот поцелуй лежа на диване в горизонтальном положении.

Я почти забываю о том, что Лана дома, когда слышу ее крик из другой комнаты:

— Мама, я хочу пить! — Шарлотта подскакивает вверх, разрывая наш поцелуй, который длился, по крайней мере, целых пять минут. Лежа здесь и глядя на ее раскрасневшиеся щечки и тяжелое движение груди, мои угнетающие мысли появляются одна за другой. Я думал, что почувствую раскаяние, но ощущаю себя свободным. И в то же время, как я думаю, что это могла бы быть ужасная мысль, я осознаю, что должен чувствовать это. Я нуждался в этом так чертовски долго.

— О, мой Бог. Представь себе, если бы она вошла сюда, — говорит Шарлотта. — Мы немного увлеклись… — в ней говорит мама, и я не могу не согласиться. Я бы никогда не позволил этому случиться в моем доме с Олив, все время выглядывающей из-за угла.

— Это мне не следовало себя так вести, на автомате вышло, — говорю я ей.

— Нет, следовало бы, — поправляет она меня. — Это был самый лучший первый поцелуй за все мои двадцать девять лет жизни... — я не ожидал услышать такого после того, как почти забыл, как пользоваться своими чертовыми губами.

— И что теперь? — спрашиваю я ее. Этот вопрос не требует ответа, но мне нужно знать, что думает она.

— Теперь, ну, мы все еще Хантер и Шарлотта. Мы до сих пор те, ну, кем ты хочешь, чтобы мы были, без разницы, просто друзья, которые поцеловались и все, — говорит она задорно. Без разницы. Что она имеет в виду? Разве это вообще возможно? — Без правил. Ожиданий. Без ярлыков.

— «Без разницы» мне подходит, — говорю я ей. — Но сейчас я должен, вероятно, вернуться домой, — указываю через плечо на окно, которое выходит на мой передний двор. Зачем я это делаю, если она и так знает, где я живу? Я сошел с ума, и мне это нравится.

Она приподнимается и обхватывает ладошками мое лицо.

— Ты выглядишь немного бледным. Они догадаются, — Шарлотта мило подмигивает мне, прежде чем пощипать за щеки. — Ну вот, теперь твои щеки снова порозовели, — говорит она. Резко встав с дивана, я чувствую легкое головокружение. Поправив на мне одежду, Шарлотта соскальзывает и приглаживает пальцами мои волосы еще раз. — Теперь точно все.

— Это стоит того, — говорю я, обнимая рукой за талию и притягивая ее к себе еще раз. Она чувствуется такой маленькой в моих руках, и мне приходится немного наклониться, чтобы сократить пространство между нами, но она поднимается на носочки и прижимается к моим губам. Я обхватываю ее крепче, настолько сильно, насколько только могу, вдыхая ее запах. Ее тихий стон напротив моих губ снова подводит меня к той точке, где я могу потерять контроль над тем, что находится у меня ниже пояса.

— Я… я не могу ждать вечно «без разницы», я должен погасить этот огонь прямо здесь… — шепчу я ей в рот.

— Ну, может быть, вы вдвоем сможете прийти сегодня вечером, и пока девочки будут смотреть кино, мы сможем просто заниматься «этим», — говорит она.

Я отстраняюсь, разглядывая ее лицо, гордясь румянцем на ее щеках, а также чувственным взглядом, когда она зажимает нижнюю губу между зубами.

— Хорошо, — мое нетерпеливое согласие выскакивает без долгих раздумий. — Увидимся позже, Лана, — кричу я в другую комнату. — Спасибо, что позволила мне поговорить с твоей мамой.

— Пожалуйста, — пищит она.

— Тогда сегодня вечером. В шесть? — подтверждаю я еще раз.

— Без разницы, — говорит она с быстрым подмигиванием.

ГЛАВА 9



Проблема в отношениях между братьями заключается в том, что ничего невозможно скрыть друг от друга. Я ловлю единственный взгляд ЭйДжея, когда вхожу в дом, и уже знаю, что мое лицо краснее, чем американский омар. Он встает с дивана с самодовольной ухмылкой от уха до уха, медленно хлопая в ладоши.