Я скривила лицо.

«О, боже! Это ужасно, — сказала я. — Я имею в виду то, как твой дядя вырвал себе зуб. Заботиться о своих зубах — это хорошая привычка». Хотя я не смогла сдержать смех, он улыбнулся мне и, казалось, расслабился.

Через секунду я спросила:

«Ты голоден? Я умираю с голоду».

Он кивнул:

«У меня не очень большой выбор. Я могу сделать суп».

«Звучит отлично, — сказала я. — Позволь мне. Я обещала тебе хороший ужин, а вместо этого устроила нервный срыв. Плохие манеры». Я прикусила губу, затем слегка рассмеялась и, извиняясь, пожала плечами.

Он посмотрел на меня и засмеялся. Его диафрагма под футболкой пришла в движение, но он не издал ни звука. Это был первый раз, когда он смеялся в моем присутствии. Я упивалась этим зрелищем, мне нравились морщинки, появляющиеся на его щеках.

Мы начали готовить ужин в маленькой, но удивительно чистой кухне. Куриный суп с вермишелью и булочки. Я заглянула в холодильник, потом, удивленная, повернулась к нему:

«Кокосовое масло, желе, яблочное пюре? Тебе шесть?» — я широко улыбнулась.

Он не улыбнулся в ответ. Несколько секунд он смотрел на меня, обдумывая мой вопрос.

«В каких-то вопросах — да, Бри. В других — нет».

Улыбка исчезла с моего лица.

«О, боже, Арчер, прости. Это было ужасно нетактично».

Он взял меня за руки, чтобы остановить. И несколько секунд мы так стояли, глядя на наши переплетенные пальцы.

Наконец он отпустил меня и сказал:

«Бонус для моих друзей. У меня есть спиралевидные трубочки в кабинете. Мы можем пускать пузыри в шоколадном молоке».

Он кивнул головой, показывая на кабинет за моим плечом.

Я медленно подняла глаза и снова посмотрела на него, усмехнувшись. Я наклонила голову:

«Ты пытаешься шутить?»

Он продолжал широко улыбаться. Я засмеялась.

«Отлично получилось», — сказала я и подмигнула ему.

Арчер показал мне, где лежат сковороды и кастрюли, и я занялась приготовлением супа. Кухонные бытовые приборы были устаревшими, но Арчер установил самые красивые каменные столешницы. Я видела что-то подобное по телевизору, в шоу HGTV, но они даже рядом не стояли по красоте с теми, что сделал Арчер. Я провела рукой по столешнице, восхищаясь его мастерством.

Мы ели за маленьким кухонным столом, затем помыли посуду в приятной тишине. Я не могла отвести от него взгляда. Когда он перемещался по кухне, его высокое, худое тело двигалось рядом с моим. Я могла рассмотреть каждый мускул под его футболкой. Я видела, как красиво двигаются его руки, когда он мыл, а затем вытирал тарелки, а я в это время делала вид, что вытираю и так чистые столы.

Когда он закончил, то повернулся ко мне, в руках он еще держал полотенце. Пока мы смотрели друг на друга, он вытер руки. В воздухе между нами искрилось электричество. Я тяжело сглотнула и увидела, что он тоже сглотнул. На секунду мои глаза остановились на его шраме.

Я посмотрела на него и сказала:

«Мне пора».

Он положил полотенце и покачал головой, говоря:

«Я не могу позволить тебе одной ехать на велосипеде в темноте. А я пока не могу пройти такое большое расстояние, — он посмотрел на свои ноги, показывая раны. — К утру я буду в порядке и провожу тебя».

Я кивнула.

— Эм… — сказала я, затем показала жестами:

«Хорошо. Я могу поспать на диване».

Арчер покачал головой:

«Нет, ты будешь спать в моей кровати».

Когда мои глаза расширились, он побледнел, затем прикрыл глаза на секунду.

«Я имею в виду, я посплю на диване, а ты займешь, мою кровать», — пояснил он. Его щеки покрылись красными пятнами. Клянусь, я почувствовала, как мое сердце ухнуло в груди.

— Я не могу на это пойти, — прошептала я.

«Нет, ты можешь», — сказал он, проходя мимо меня и выходя из кухни.

Я прошла за ним в комнату напротив ванной и огляделась. Комната была обставлена очень скромно. Здесь была только кровать, комод и маленький стул в углу. Не было никаких безделушек, фотографий или чего-то подобного.

«Я постирал простыни пару дней назад. Они... чистые», — сказал он, отводя взгляд. На его щеках снова появились красные пятна.

Я кивнула.

«Хорошо, — сказала я. — Спасибо, Арчер. За все. Спасибо».

Он кивнул, наши глаза встретились. В тот момент, когда он выходил, наши плечи соприкоснулись, и я почувствовала, как он слегка вздрогнул. Он закрыл за собой дверь.

Я снова оглядела комнату и заметила, что там, на самом деле, была одна маленькая фотография, она лежала на комоде. Я подошла и аккуратно взяла ее. На ней была изображена красивая девушка, ее длинные каштановые волосы спадали с плеч, она смеялась человеку за камерой. Она выглядела беззаботной и счастливой. Она выглядела влюбленной. Я поняла, почему ее улыбка была такой знакомой. Это была улыбка Арчера. Должно быть, это его мама, Алиса Макрэй, подумала я. Я перевернула фото, и сзади было написано: «Моя прекрасная Лис, люблю навсегда, К». К — Коннор. Дядя Арчера. Мужчина, который подстрелил его. Хотя он был героем города. Должно быть, они не знали, что он подстрелил своего племянника.

— Но как это возможно? — тихо спросила я девушку на фото. Ее большие карие глаза все еще смеялись, не давая мне подсказки. Я положила фото на место.

Я быстро разделась до трусов и бюстгальтера, откинула покрывало и легла в кровать Арчера. Она пахла им — мылом и чистым мужчиной.

Когда я лежала в его кровати, я подумала о нем, лежащем в другой комнате; его длинные ноги, возможно, свисают с дивана. Вдохнула его аромат на простынях и представила его без футболки. Лунный свет сияет на его гладкой, нагой груди. Я вздрогнула. Он был всего в нескольких метрах от меня, за стеной.

Такие размышления об Арчере казались слегка опасными. Я не знала, хорошо ли это. Сейчас, думая об этом, я поняла, что с самого начала между нами была какая-то химия. Ее было сложно распознать, потому что он был особенный. А я все еще чувствовала себя немного в замешательстве. Но, несомненно, мое тело совсем не чувствовало замешательства. Мои гормоны кипели внутри, вены наполнял жар, мое сознание не могло избавиться от картинок, в которых он и я переплетались на этих простынях, а его красивые глаза цвета виски горели страстью.

Я повернулась на бок, тихонько застонав, и подоткнула подушку, потом крепко зажмурила глаза, стараясь заснуть. Через какое-то время, хотя я уже поспала несколько часов вечером, меня окутал мирный сон, и я не просыпалась до самого рассвета, который, пробиваясь сквозь деревья, наполнил комнату солнечным светом.

***

Я села и потянулась, оглядывая комнату Арчера в свете утреннего солнца. Затем натянула шорты и топ и высунула голову за дверь. Его нигде не было видно. Я прошла по коридору прямо в ванную. Сделала свои дела, пальцем почистила зубы и воспользовалась его ополаскивателем, умылась и посмотрела на себя в зеркало. Я выглядела нормально. Мои глаза были немного опухшими, но, кроме этого, ничто не выдавало мой срыв.

Вспомнив о своем срыве, я подумала о своем кошмаре, который мог настичь меня в любую минуту. Было бы лучше, если бы я была одна, не в поле зрения Арчера. Он, возможно, уже и так решил, что я сумасшедшая. Если я позволю ему увидеть проявление моего посттравматического расстройства, он точно убедится, что я рехнулась.

Несколько минут я стояла возле раковины, закрыв глаза и ожидая, что страшный кошмар придет, пока я стою за закрытыми дверями. Ничего не произошло.

Я включила воду и представила, что вокруг меня льет дождь, как прошлой ночью. Ничего не произошло.

Я попыталась унять надежду, которая расцветала в моем сердце. Раньше я надеялась, что мои кошмары пройдут, и тут же случался приступ.

Я закрыла глаза, подумала о прошлой ночи, о том, что сделал Арчер, когда я поведала ему о моих самых глубоких переживаниях: что я ничего не сделала, когда убили моего отца, и что меня почти изнасиловали. Он не посмотрел на меня с отвращением… в его глазах было понимание. По моему телу снова прокатилась волна облегчения.

И я выплакала больше, чем могла. Я выплакала реки слез... из-за отца, из-за горя, которое я чувствовала каждый день, так как потеряла моего лучшего друга, моего близкого человека … из-за потери себя... из-за того, что убежала…

Я открыла глаза, кусая ногти и хмуря брови. Это то, что мне было нужно? Заставить себя встретиться лицом к лицу со своими страхами? Это казалось правильным. Но это была только одна сторона. Может быть, мне нужно было почувствовать себя в безопасности и узнать, что меня принимают со всей моей болью. И после этого я смогу освободиться от ежедневных мучений. Мне нужен был кто-то. Кто поймет меня и будет утешать меня, пока я буду плакать.

Мне нужен был Арчер.

Я распахнула дверь ванной и быстро обошла дом; я звала его. Его не было. Я выбежала на улицу и позвала его опять. Через несколько минут он появился со стороны озера, пробравшись сквозь ветви деревьев, и вопросительно посмотрел на меня.

«Я не думал, что ты так рано проснешься», — сказал он.

Я пробежала по склону и встала перед ним, широко улыбаясь. Моя радость просто выплескивалась из меня. Я засмеялась, гладя в его красивое лицо. Я все еще не привыкал видеть его. По крайней мере, большую его часть. Ему все еще была необходима стрижка.

«Сегодня у меня не было кошмара с утра», — сказал я. Мои руки двигались быстро.

Он нахмурился и выглядел сбитым с толку.

Я покачала головой, смеясь.

«Я все еще не могу в это поверить… Я имею в виду, что у меня всегда случался один приступ по утрам. Каждый день. Каждый Божий день у меня были кошмары, в течение шести месяцев», — сказала я; мои руки двигались быстро, глаза наполнились слезами.