Джеки Коллинз - Голливудские мужья

– А ребенок?

– Тоже.

Здорово! Он специально примчался домой, а здесь никого. Хорош приемчик!

Мало того, что их не было сразу, – они вернулись только через два часа. К этому времени он совсем извелся.

– Где ты была? – вскричал он, когда Мелани-Шанна вошла в дом. За ней стояла одетая по форме няня, на руках она держала его трехнедельного сына, Джейсона. – Господи! – воскликнул Мэннон. – Вылитый я!

Позднее, наглядевшись на сына и наследника, основательно закусив сытным ростбифом и пропустив пару порций виски, он наконец-то присмотрелся к Мелани-Шанне. Что ж, выглядит она роскошно, ничего не скажешь. Кларисса, правда, внушила ему, что роскошный вид – это еще не все, и он уже скучал по ней, но все-таки Мелани-Шанна – его жена, и, может быть, пока он не поставит ее в известность о разводе, стоит уделять ей кое-какое внимание?

В постели он потянулся к ней.

– Как дела, кошечка моя?

Ускользнув от его прикосновения, она ответила:

– Спасибо, все хорошо.

– У тебя все хорошо, у меня тоже, и у маленького. Хорошо быть дома.

– Надолго ли?

В ее голосе он уловил враждебные нотки. Неужели ей стало известно насчет него и Клариссы? Все отрицать. Отрицать. И еще раз отрицать.

– Всего на три дня, но не успеешь ты купить себе подарок у «Картье», как съемки закончатся.

– Я хочу развестись, Мэннон.

Что? Что она сказала? Или у него что-то со слухом? Я хочу бриллиантовое ожерелье – это понятно. Я хочу изумрудное кольцо – тоже ничего сложного. Но «я хочу развестись»? Эй, бросьте. Это его текст. А произнести, его он не готов. Пока, во всяком случае.

– Как-как?

– Я сказала, – голос звучал ровно и спокойно, – что хочу развестись.

– Ты часом не спятила?

– Нет. Я в здравом уме и твердой памяти.

– Тогда почему?

– Сам знаешь.

– Ты что-то слышала насчет меня и Клариссы?

Молчание.

– Слышала?

Молчание.

– Тебе наплела эта манда Поппи Соломен, да? Ну, вот, я приехал и говорю тебе, что все это брехня – чистая брехня.

– Я была у адвоката.

– У кого?

– Он сказал, что я не должна пускать тебя в дом, но я ответила, что ты имеешь право провести хотя бы один вечер с ребенком.

Его охватила ярость.

– Кто он, этот паскудный говнюк?

– Я хочу, чтобы ты уехал, Мэннон. Я с тобой развожусь, и никакие твои заверения меня не остановят.

Он произносил напыщенные тирады и кричал. Буйствовал и свирепствовал. И в конце концов уехал в Пуэрто-Валлэарту. Но прежде встретился со своим адвокатом, и тот обрадовал его – это самый лучший вариант!

– Не ты уходишь от нее, а она тебя выгоняет. Чувствуешь разницу? Видишь, насколько это для тебя лучше?

Нет. Он этого совершенно не видел. И был очень зол.

Кларисса встретила его морозной улыбкой и новым постоянным спутником – Норманом Гусбергером, который ходил за ней послушным и преданным псом.

– Не будь он педиком, я бы подумал, что он в тебя втрескался, – заметил Мэннон как-то.

– Может, он вовсе и не гомосексуалист, – загадочно ответила Кларисса.

– Ха-ха! Тоже мне, шутка.

Съемки продолжались, и Мэннон постарался забыть о Мелани-Шанне и ее зловредных действиях.

Кларисса помогла ему снова въехать в роль. И скоро он был очарован ею пуще прежнего.

Рождественские покупки всегда были для Силвер мукой, слава Богу, что Рождество – только раз в году. Скрепя сердце Уэс согласился составить ей компанию – запарковать их «Роллс», зайти в «Найман-Маркус», из него перейти в «Сакс», а потом на другую сторону улицы – в «Родео драйв». Рождество по-калифорнийски – диковинные уличные украшения и яркое солнце создавали несколько нелепый альянс.

– В «Родео», по крайней мере, цивилизованно, – заметила Силвер, обдавая волнами благосклонности и радушия всех, кто ее узнавал. Она была в прекрасном настроении – ей с честью удалось выйти из положения, в которое ее поставил Захария Клингер.

Ей позвонил Зеппо.

– Давай встретимся за ленчем, детка. Только ты и я.

– Если пообещаешь не наскакивать на меня, дорогой Зеппо.

Крякнув от удовольствия, тот сказал:

– Имей в виду, я еще могу тряхнуть стариной.

– Разве можно в этом усомниться? Знаю, ты у нас еще орел – негодник ты этакий!

Зеппо Уайт обожал лесть, и Силвер умела этим пользоваться.

Что-то подсказало ей – ленч предстоит особый, поэтому она вызвала Фернандо сделать ей прическу, а Рауля – наложить грим. Надеть она решила ослепительный костюм от Ива Сен-Лорана.

Приехав в ресторан «Поло-лаундж» отеля «Беверли-Хиллс», она с ног до головы выглядела звездой.

– Добрый день, мисс Андерсон, – приветствовал ее метрдотель. – Очень приятно снова видеть вас.

– Спасибо, Паскуале, – откликнулась она царственно и прошествовала в кабинку номер один, где ее ждал Зеппо.

Он привстал.

– Великолепно выглядишь, детка. Сногсшибательно.

– Ты очень любезен.

– Любезен? Что за чушь? Ты – последняя из поколения великих звезд и никогда об этом не забывай.

– Стараюсь, – скромно ответила она.

– Какая женщина!

За едой – слегка поджаренная на рашпере камбала для нее и недожаренный бифштекс для него – они обсуждали ее будущее. У Зеппо было много идей, но ни одного твердого предложения для съемок в кино. Да, конечно, гостевые эпизоды в «Палм-Спрингс», телепрограмма для «Эн-Би-Си», разговор о новой пластинке – но где обещанные главные роли в кино?

– Надо посмотреть, как пойдет «Романтическая история», – объяснил он. – Когда она вышибет потолок, мы назначим свою цену.

– Ты в этом уверен?

– Как в том, что собакам нельзя гадить в Центральном парке.

– Какой яркий образ!

– Яркий или нет – главное, понятный.

Он поерзал в кресле, словно что-то хотел сказать, но не знал, как это лучше сделать. На Зеппо не похоже.

И тут в кабинку вошел Захария Клингер… Что ж, Силвер не зря позаботилась о своей внешности. Эта встреча была неизбежной. И подстроил ее Зеппо – не ведающий комплексов разбойник.

– Силвер, – официально поздоровался Захария.

– Захария, – ответила она с холодным апломбом.

– Не против, если я к вам присоединюсь?

Не успела она сказать «против, очень даже против», как Зеппо вскочил с места. Изобразив изумление, он глянул на громадный циферблат своего «Ролекса».

– Уже два часа. Господи, детка, мне надо бежать. Оставляю тебя в надежных руках – надежнее не бывает. Этот человек можете все!

– До свидания, Зеппо.

Выслушивать его лизоблюдскую речь она не желала. Надо и меру знать.

Зеппо умчался, и Захария сел за столик. Повисла долгая пауза. Наконец, он произнес:

– Силвер, я хочу, чтобы ты ко мне вернулась. Скажи, во что мне это обойдется?

Она нервным взглядом окинула ресторан.

– Это не по средствам даже тебе.

– Мне ведь принадлежит «Орфей».

– Я прекрасно это знаю.

– Я могу сделать тебя самой знаменитой женщиной в мире.

В ее голосе зазвучала легкая ирония.

– По-моему, дела у меня и так идут неплохо, большое спасибо.

– Мне по силам не выпустить «Романтическую историю» на экраны. Как это отразится на твоей карьере? Все решат, что фильм не выпустили, потому что он донельзя плох.

Сузив глаза, она сказала:

– Только попробуй.

Вытащив из кармана коробку для сигар, он извлек из нее толстую кубинскую сигару, закурил и выпустил в ее сторону ровную струю дыма.

– Может быть, ты вынудишь меня это сделать.

Нет, этому человеку ее не запугать. Однажды он ее уже использовал. Какого черта он явился после стольких лет и еще ждет, что она бросится ему в объятья?

– Может быть, – холодно сказала она. Он засмеялся.

– Меня всегда восхищало твое присутствие духа. И возбуждало.

– Для возбуждения могу сообщить тебе, что я замужем. И мужа люблю. Так что, будь любезен, избавь меня от этих мерзких угроз и шантажа.

– Твой муж – никчемный бездельник, – констатировал он.

– Меня устраивает.

Она живо поднялась.

Он положил руку ей на запястье.

– Я могу потратить миллионы на рекламу «Романтической истории», а могу положить ее на полку. Одна ночь в твоем обществе – и я пущу рекламную машину в ход. Подумай об этом.

– До свидания, Захария.

– Буду ждать звонка.

Звонить ему она не стала. Вместо него связалась с Карлосом Брентом. По-своему Карлос был не менее могущественной фигурой, чем Захария Клингер. Ходили слухи о его мощнейших связях – в политических и прочих сферах.

– Карлос, дорогой, – обратилась к нему она, довольная, что они снова подружились, – что бы ты сделал, если бы узнал, что по прихоти Захарии Клингера «Орфей» кладет «Романтическую историю» на полку?

Он засмеялся.

– Выбрось это из своей прелестной головки. «Романтическая история» будет самым популярным фильмом года, я об этом позабочусь.

Собственно, она и не беспокоилась. И лишний раз похвалила себя – молодец, что не поддалась Захарии.

Силвер и Уэс вошли в «Джорджио». Он расположился в уютном баре посредине магазина, а она стала примеряться ко всему, что попадалось под руку.

– Я думал, мы делаем рождественские покупки не для себя, а для других, – заметил Уэс.

– Так и есть, – ответила она, выбирая сумочку с инкрустацией для Норы и набор духов «Джорджио». Потом решила купить себе шикарный халат с золотистой инкрустацией – в жизни подобного не встречала. Да и цена хорошая – шесть тысяч долларов.

– Иди сюда, дорогой, посмотри, – позвала она Уэса. – Я это надену в канун Нового Года.

Он послушно подошел и сказал:

– Мне-то что? Деньги твои. Нравится – покупай. Он вернулся в бар, заказал холодного пива, устроился поудобнее, как вдруг услышал знакомый голос: