Если он все не испортит, может статься, что в любой день она предложит ему переехать к ней. Он сильно подозревал: Силвер всерьез подумывает о том, чтобы в доме завелся мужчина. Она уронила несколько прозрачных намеков насчет того, что все так или иначе хотят нажиться за ее счет, и как было бы здорово, появись человек, которому она доверяет и который вел бы ее дела. И это всего лишь после двух ночей страсти. Звучит многообещающе.

Но сиюминутную проблему – рассчитаться с долгами – не решает.

Обычно, когда требовались деньги, он шел работать. Постоишь за стойкой бара – и в удачную недельку, если еще немножко приворовать, можно наколотить сотен восемь, а то и девять. Это ему сейчас было бы в самый раз. Но Силвер не настолько сидит на крючке, чтобы брать от нее отгул, – их роман только начался. Единственный другой вариант – Рокки, тот может подбросить ему что-нибудь очень противозаконное. Вот и весь выбор.

К его дверям лентой был приклеен конверт. Неужели снова Реба?

Он надорвал его и прочитал короткую записку – детские каракули, ошибки в правописании и вообще.

МЫ С ДВАРНЯГОЙ РИШИЛИ ПРИГЛАСИТЬ ТИБЯ СИГОДНЯ С НАМИ ПОЕСТЬ. Я СГАТОВЛЮ. В 7 ЧАСОВ. ЮНИТИ. Это еще что такое? Не может он туда идти. Его уже забронировала Силвер.

Все хотят быть счастливыми.


– Звонила Поппи Соломен, – объявила Нора между двумя приступами кашля. – Хочет с тобой поужинать. Якобы вы об этом договаривались.

– Твой кашель страшно слушать, – отругала ее Силвер. – Ты собираешься как-то лечиться?

– Нипочем нам кашель, мы в гробу попляшем, – продекламировала Нора, скорчив жуткую гримасу.

– Ах, как смешно, – сказала Силвер без тени улыбки.

Они находились в ее гримерной на студии. Был перерыв на ленч, и Силвер отдыхала на диване – ноги приподняты, под головой две подушки.

– Я переутомилась! – воскликнула она. – Дай мне витамины, будь так любезна.

Нора послушно выполнила просьбу. Силвер кинула в рот горсть разноцветных таблеток. Потом зевнула – лениво, довольно.

– Что, эта ночка тоже удалась на славу? – не без ехидства спросила Нора.

Силвер прикрыла глаза.

– Мм-мм…

– Когда мне будет дозволено увидеть мистера Чудодея?

– Скоро.

– Когда?

– К примеру, на ужине у Поппи Соломен.

– Не уверена, что она собирается приглашать меня.

– Я ей скажу, что твое присутствие необходимо. Сама знаешь, я люблю, когда ты рядом.

– За посещение ужинов я беру, как за сверхурочные, – проскрежетала Нора.

– Прекрасно. Запиши на счет студии.

– А что? Еще как запишу.

В дверь постучали – пожалуйте ленч. Для Силвер – особый поднос. Протертая морковь, дольки перца, сырое брокколи, мелко порезанные огурчики.

Она взглянула на поднос с отвращением.

– Кажется, все бы отдала за большой, жирный и сочный гамбургер! – с тоской вздохнула она.

– Заказать? – спросила Нора.

– С ума сошла!


У Рокки было на примете крутое дельце – именно то, что требовалось Уэсу. У неплательщиков нужно было забрать солидную сумму денег – соответственно, получить приличный процент.

– Я сам с этим связываться не хочу, – пояснил Рокки. – У них там в Лорел-Каньоне свои разборки. Обстановка не самая тихая, но если хочешь отгрести наличняк быстро, я дам тебе телефон.

Если Рокки отказывался сам, значит, работа нелегкая, и обычно Уэс предпочитал в такие дела не соваться. Но тут решил – черт с ним, рискну. Хочешь быстро зашибить деньгу – выбирать не приходится.


– Я в контору, – сообщила Нора. – Вечером опять будешь тешиться с жеребцом года?

– Какой смысл прекращать игру, если карта так и прет?

Умудренная жизнью Нора покачала головой.

– И откуда у тебя столько энергии? Каждую ночь – секс. Каждый день – работа. В паузах – интервью. Кстати, надо обговорить планы на следующую неделю. «Базар» хочет сделать с тобой ударный материал номера, так что…

– Не сейчас, Нора, – отмахнулась Силвер. – Я не в том настроении.

Если Силвер не интересовал ударный материал номера, значит, крючок впился в нее очень крепко.

– Попозже?

– И позже буду занята. Даже очень.


Работа предлагалась вот какая. Некий крутой рок-музыкант и его шестнадцатилетняя подружка окопались где-то в пустынном месте, высоко в холмах Лорел-Каньона. С них причиталось. И причиталось много.

– Отстегивать не хотят, – объяснил чернокожий пижон, тот самый, которого Уэс в свое время отказался провести на прием у Силвер. Невысокий, с тонкогубой усмешечкой и громадными очками от солнца в белой оправе. – Ты едешь туда, забираешь у них зелень. Мы тебе – спасибо. Спасибо с большим процентом.

Этот разговор происходил на заднем сиденье пижонова лимузина, на многоярусной стоянке торгового центра в Санта-Монике. От водителя их отделяла перегородка из толстого матового стекла.

Когда Уэс позвонил, ему предложили встретиться сразу же, но он выбрался только к полудню.

– А какие трудности-то? – спросил он. Поехать куда-то и забрать деньги – он не видел здесь ничего сложного.

– Вот тебе чистая правда, – сказал ему чернокожий. – Этот парень – крутой. Моего последнего сборщика он избил. Украл у меня кокаин. И зажал мои деньги.

– Да?

– Я таких номеров не люблю. «Без шума» – вот мой девиз. С этим крутым не желаю иметь ничего общего. Вообще ничего.

– Ты хочешь сказать, что с распростертыми объятьями и пачкой долларов он меня не встретит? Так?

– Может, так, может, не так. Я плачу тысячу не за увеселительную прогулку.

– Это я понял.

– Этого крутого знают – у него коллекция оружия. А его ласточке – всего пятнадцать. В общем, нам с этой парочкой в жмурки играть неохота. Поэтому за деньгами посылаем тебя. Если облажаешься – мы ничего не знаем.

– А с какой такой стати он мне вдруг отдаст денежки? – спросил Уэс не без иронии.

– Говорит, что отдаст. Что теперь готов. – Он вытащил из верхнего кармана шелковый носовой платок и вытер лицо. – Пушка у тебя есть?

– Чего-о? – возмутился Уэс. – Я в такие игры не играю.

Чернокожий поморщился.

– Смотри, дело хозяйское. Для твоей же безопасности. Берешься за эту работу? Пушка не помешает. Для страховки, только и всего.

Уэс задумался. С одной стороны, все предельно ясно. С другой – запашок хуже, чем от дохлой рыбы.

– Что-то я никак не врублюсь, – сказал он наконец. – Почему за такую халтуру ты платишь тысячу?

– Вот только наводящих вопросов не надо. Берешься или нет?

Ясно, это не самый легкий способ заработать – даже Рокки отказался. Но ведь он – везучий. Уэс Мани всегда умудряется держаться на плаву.

– Берусь, – решился он.

– Сегодня.

– Нет, сегодня не могу.

– Ровно в девять – или разговора не было.

Черт! Позвонить Силвер и сказать, что приедет попозже? Или еще лучше – отказаться от этой авантюры; а деньги попросить у нее. Взаймы. Что тут такого?

Ничего, конечно. Просто Уэсли получит пинка и полетит вверх тормашками.

– Деньги вперед, – сказал он.

– Без проблем.

Ну, это уж совсем подозрительно. Какой лопух отдает деньги, когда дело еще не сделано?

Пижон передал ему тупорылый пистолет и хрустящую пачку новеньких сотенных купюр.

– Не боишься, что я с твоими денежками сделаю ручкой – только меня в городе и видели? – пошутил Уэс.

– Это надо совсем без мозгов быть, чтобы мне такое устроить, – сказал пижон, сняв очки и окинув Уэса холодным взглядом.

– Шутка, – быстро произнес Уэс. Пижон протянул ему листок с адресом.

– Ровно в девять. Там знают. Пакет привезешь мне, сюда. Буду ждать.

Уэс кивнул. Хотя нутром чувствовал – он совершает ошибку.

41

Белый порошок мощными клиньями вошел в ноздри Хауэрда Соломена, и он сразу почувствовал себя настоящим мужчиной. Да он, если захочет, может гору свернуть! Давно он не ловил от жизни такого кайфа, как сейчас в Вегасе!

Прислонившись к холодному мрамору стены в ванной, он позволил наркотическому дурману растечься по всему телу. Прошло несколько минут – и вот ему уже море по колено! Можно возвращаться на вечеринку. Он им всем покажет!

Во-первых, растолкует Мэннону Кейблу, что такое настоящая дружба. Да как у него хватает наглости отказываться от съемок на «Орфее»? Тоже мне – актер! Дерьмо. Все они, актеры, – дерьмо, и звезды в том числе. Между прочим, считается, что Мэннон – его друг. А для друзей, как известно, хоть иногда полагается что-то делать. Небось, от него не убудет, заключи он контракт с «Орфеем»! Да-да, черт возьми, не убудет!

В эту минуту у него начисто вылетело из головы, что он лезет вон из кожи, стараясь затащить в койку первую жену Мэннона. Божественную Уитни. Едва подумаешь о ней – уже стоит. А вот на Поппи, родную женушку, не стоит – хоть тресни!

Хауэрд засмеялся, наклонился над раковиной и плеснул в лицо холодной водой.

Он был на очередной вечеринке – субботний шабаш в честь Карлоса Брента.

Карлос – еще одна подходящая кандидатура. Он не снимался в кино уже лет десять. Да, в свое время несколько фильмов с Карлосом Брентом провалились – и что с того? Его сильное место – это пение, а не драма, как таковая. Так вот, гениальная идея Хауэрда заключалась в том, чтобы предложить ему мюзикл! Вот так! Не хреновая мыслишка, а? Мюзикл, из тех, какие ставили в сороковые годы, с Джоном Пейном и Бетти Грейбл. Зрителей прошибет ностальгическая слеза. Да они просто будут рыдать от восторга!

Хауэрд искренне недоумевал – почему до этого до сих пор никто не додумался? Ведь касса будет такая, что только держись! Он подберет молодого режиссера и сценариста, из толковых. Их этих гениальных мальчиков, которые только и ждут, когда им предложат картину с солидным бюджетом. И опытного продюсера – держать руку на пульсе. Скажем, Орвилла Гусбергера. А Уитни Валентайн сыграет главную женскую роль!