– Я – кормилица этой девушки и фактически воспитала её, – призналась Ивона.

– Что ж… Несите свечи. – Распорядилась монахиня. – А вы, сударыня, снимите маску…

Эстела повиновалась.

… В комнате ярко горели свечи, монахиня приблизилась к Эстеле и начала тщательно осматривать её лицо, попутно задавая вопросы Ивоне.

Осмотр длился недолго. Наконец монахиня вынесла свой вердикт:

– Удивительное действие грязи… И молитвы разумеется! Вам, дочь моя, следует посетить монастырь святой Клары в Виши и продолжить лечение. Думаю, вы исцелитесь почти полностью, но для этого требуется время.

– Но я… Я не знаю… – растерянно пролепетала Эстела.

– Я понимаю ваше смятение, дочь моя. Вам придётся проделать дальний путь, прикрывая лицо. Ведь именно поэтому вы носите маску… Вы боитесь людей…

Эстела кивнула.

– Я должна всё обдумать.

Монахиня улыбнулась.

– Не бойтесь, всё будет хорошо. Вы непременно исцелитесь, и вас ждёт совершенно другая жизнь. Ведь святая Клара, некогда открывшая целебные свойства грязи считалась, – монахиня перекрестилась, – прости меня, Господи, за дерзость: необычайно уродливой. И всё потому, что кожа её была покрыта безобразными красными пятнами. Клара построила хижину около грязевого озера и однажды заметила, что её вечно перепачканные ноги, а она ходила босиком, побледнели. Краснота начала спадать, а через некоторое время кожа на них приобрела естественный оттенок.

… На следующее утро монахини покинули замок Исуар, оставив Эстелу, Даму в серебряной маске, в крайнем смятении.

Глава 13

Ригор, терзаемый сомнениями, и ничего не подозревавший Карл следовали в замок Исуар.

От Тьера до Исуара было примерно десять лье, по горным дорогам примерно два дня пути. Путники переночевали около костра на открытом воздухе. Стол конец октября и ночи становились прохладными.

Покинув замок Тьер, избавившись от очарования и давления баронессы, Ригор попытался собраться с мыслями. Он сидел подле костра, закутавшись в плащ, и размышлял:

«Стать бароном – мечта моей жизни… Не придётся скитаться по дорогам… А может быт вернуться в Монбельяр?.. Нет-нет… Виконтесса прекрасно знает, кто я на самом деле. Вопросы чести для неё на первом месте. Да и потом я не прославил её имя, как обещал… Сколько же времени прошло с тех пор, как я покинул Монбельяр?.. Почти два года… Но я не хочу убивать эту несчастную из замка Исуар, пусть даже она уродлива, как мантикора[76]… Но тогда я не смогу вернуться в Тьер… И что же? Опять скитания…»

Размышляя, таким образом, Ригор не заметил, как заснул. Ему приснилась прекрасная дама. Она ласкала его, целовала… Доводила до неистовства… Ригор даже застонал во сне. Но он не видел её лица. Наконец он прозрел, перед ним стояла высокая стройная женщина, совершенно обнажённая. Её лицо скрывала серебряная маска…

… К концу следующего дня путники достигли отрогов горного массива Мильзаш[77] и спустились в живописную долину, по которой обычно следовали торговцы из Прованса и Лангедока в Бургундию.

За ней, на горизонте, на отрогах Мильзаша возвышался замок Исуар. Быстро сгущались осенние сумерки. Долину начал окутывать бледно-молочный туман…

Ригору невольно показалось вид у замка зловещий, и что в нём обитают злые духи, которые-то и подчинятся даме в серебряной маске. Он поёжился и подумал: а так ли он любит Франсуазу, дабы переступить ворота этого замка? А может, отправиться дальше?.. И навсегда забыть и о замке Тьер и о Франсуазе…

После некоторых колебаний, Ригор пришпорил коня. Измученный оруженосец, едва успевал за ним… Словом, при виде очередного замка, каждый раз повторялась одна и та же история.

– Господин, я устал… Валюсь с ног… Не надо так быстро… – задыхаясь лепетал Карл. – Я голоден, хочу пить… Вам-то хорошо верхом на коне…

– Ничего, Карл, потерпи… Осталось всего-то пол-лье и мы получим ночлег и сытный ужин, – подбадривал Ригор.

– Скорей бы уж… – отвечал оруженосец.

Наконец, Ригор и Карл достигли ворот замка и постучали в них медным кольцом. В воротах приоткрывается узкое оконце.

– Что вы хотите? – проскрипел мужской голос.

– У меня послание для госпожи де Исуар, – уверенно ответствовал Ригор.

– И от кого?.. – не унимались за воротами.

– От баронессы де Тьер.

Невидимый стражник замолк. Повисла гнетущая тишина…

– Эй! – окликнул его Ригор. – Мы рассчитывали на ваше гостеприимство! Не пристало вашей хозяйке держать странствующего рыцаря за воротами.

– Как ваше имя, сударь? – снова проскрипел мужской голос.

– Чёрный Рыцарь!

Оконце резко захлопнулось. Снова повисла гнетущая тишина…

– Дьявольское место… – прошептал Ригор и спешился. – Порвались пропадом это баронство… Лучше остаток жизни скитаться в лютней в руках.

Неожиданно ворота распахнулись. Он увидел двух пожилых слуг. Один из них молча взял под уздцы лошадь Ригора, дабы отвести её во внутренний двор. Ригор и Карл также молча проследовали за ним.

Ригора проводили в зал, который отнюдь не поразил гостя своим убранством. Обстановка была на редкость скромной. Единственным украшением, висевшим рядом с камином, служил щит с изображением герба, разделённого на четыре красно-жёлтых части. В красных частях красовались изображение крылатых коней пегасов, в жёлтых – белоснежных лилий.

Ригор невольно попытался расшифровать значение герба: пегас означал символ славы, красноречия и созерцания; лилия указывала на родство с графом Клермонским и означала добрую надежду и непорочность.

«Непорочность… – подумал Ригор, – пожалуй, здесь не прижилась, раз хозяйка замка совращает путников. Пегас… Неужели в роду де Исуар были признанные поэты? А что касается родства с графом Клермонским – оно весьма не кстати…»

…В это время Эстеле доложили, что в зале её ожидает Чёрный Рыцарь, доставивший послание от её мачехи. Девушка пришла в неподдельное волнение и приказала тотчас послать за кормилицей.

Не успела Ивона переступить порог её комнаты, как та набросилась на неё в расспросами:

– Кормилица, неужели ты видела вещий сон? И этот тот самый рыцарь, облачённый в чёрные одежды?

Ивона несколько растерялась.

– Возможно, госпожа… Если хотите, я сама приму его и узнаю о цели его визита… Впрочем и так всё ясно: он привёз послание от вашей мачехи.

– Нет-нет… Я сама поговорю с ним, – решила Эстела и направилась в зал.

Она застала Чёрного рыцаря за созерцанием семейного герба Исуаров.

– Франциск де Исуар прославился своей не укротимой храбростью. Он верно служил Робберу II Благочестивому, который и украсил герб Франциска изображением пегаса на красном поле. Затем род Исуаров породнился с Клермонами, отсюда и появилась лилия…

Ригор обернулся и замер от неожиданности. Перед ним стояла стройная высокая дама. Фигура и её причёска и наряд выглядели безупречно. Её голос завораживал… Но лицо скрывала серебряная маска.

«Боже Всевышний… – подумал Ригор. – Неужели это та самая Дама в серебряной маске?.. Чудовище… Уродина, падчерица Франсуазы?.. Не может быть… И почему она так похожа на ту женщину из моего сна?..»

– Прошу вас… – проворковала Дама и указала Ригору на стул. Гость, словно завороженный, расположился на нём.

– Мне сказали, что вы доставили мне послание от Франсуазы де Тьер… – всё тем же приятным голосом произнесла таинственная хозяйка замка.

– Да-да… Разумеется, простите меня… – он протянул Эстеле свиток, увенчанный печатью.

Эстела очаровательно улыбнулась. Ригор увидел ослепительно-белые зубы и обратил на пухлые губы Дамы. Она надломила печать, развернула послание и бегло пробежалась по нему глазами. Ригор заметил, как руки Дамы затряслись, а крупные красивые глаза увлажнились.

– Констанция вышла замуж за барона де Орийнак… Вы присутствовали на свадьбе? – поинтересовалась она, едва сдерживая рыдания.

– Да, сударыня. Констанция выглядела прелестно…

Эстела откинула письмо и разразилась неистовым смехом.

– Разумеется! Она же красавица! – с каким-то остервенением воскликнула она. – Мало того, что мачеха превратила меня в изгоя, так она ещё и издевается надо мной!

Сердце Ригора сжалось от жалости. В этот момент он искреннее сочувствовал Даме, мысленно обвиняя Франсуазу в жестокости.

– Как чувствует себя барон де Тьер? – немного успокоившись, спросила она.

– Он медленно умирает… – признался Ригор.

– Впрочем, мне всё равно. Он даже не поинтересовался: жива ли я? Он не хотел видеть подле себя обезображенную оспой дочь!

Ригору хотелось найти для неё слова утешения. Но не решился…

– Благодарю вас, сударь… – уже спокойным тоном произнесла Дама. – О вас позаботятся.

Ригор встал и поклонился в знак благодарности.

– Ответа для баронессы не будет… – жёстко сказала Дама и уже намеривалась покинуть зал. Неожиданно она остановилась и, стоя спиной к гостю, спросила:

– Назовите ваше имя, рыцарь…

– Ригор.

– Я – Эстела… – сказала она, по-прежнему не оборачиваясь, и удалилась.

* * *

В зал вошёл пожилой слуг, жестом приглашая Ригора следовать за ним. Он проводил его в комнату, помог разоблачить доспехи. В комнате стояла бадья, наполненная тёплой водой, рядом с ней лежала чистая одежда. Ригор решил, что она ещё принадлежала Франциску де Исуару, а затем подумал, что ему видно суждено всю жизнь облачаться в чужую одежду.

– Вы можете принять ванную, сударь… – произнёс слуга.

– Благодарю… А, где мой оруженосец? – поинтересовался Ригор.

– О нём позаботятся, не беспокойтесь, – учтиво ответил слуга.

…Эстела вошла в потайную комнату, откинула небольшую круглую створку, размером чуть меньше человеческого глаза, перед её взором предстал Ригор во время омовения.