— И где она теперь?
— Не знаю. — Джейк помолчал. — Несколько месяцев совсем не получал вестей, а затем посыпались телефонные звонки с просьбой денег. Еще через полгода позвонила глубокой ночью, в слезах, сказала, что все кончено, тот человек ушел из ее жизни, она по мне скучает и просит еще один шанс. Самое страшное — даже не поинтересовалась, как дела у Эммы. Наверное, Лизбет всегда считала материнство обузой. Тем, что приковывало ее к земле.
— И что ты сделал?
— Велел держаться от нас подальше, сказал, что нам неплохо и без нее. К тому времени Эмма уже знала, что мама не вернется. Может быть, я еще не остыл к ней — не уверен, можно ли забыть человека, которого любишь всерьез, — но мне стало ясно, что она не подходит для Эммы. Не хочу, чтобы Лиз была рядом.
Джейк улыбнулся — застенчиво, очень странно для человека, каким он предстал сегодня вечером.
— Знаешь, у меня почти не было женщин после того, как она ушла. Ты еще не испугалась?
Мы стояли на улице, он обнимал меня за плечи, на губах после его поцелуя осталось послевкусие шоколада и кофе. Я поняла, что это не просто случайное свидание, как мне казалось несколько часов назад. Бережно коснувшись едва заметного шрама на подбородке Джейка, спросила:
— Кто это сделал?
— Майк Поттер. Великая битва на игровой площадке в девять мальчишеских лет.
Он высокий — привстала на цыпочки и поцеловала шрам, потом глубоко вздохнула. Раньше никогда не встречалась с мужчиной, у которого есть ребенок. Правила этой игры были мне незнакомы.
— Когда я с ней увижусь?
— Скоро.
Через две недели, в субботу, мы ели буррито в «Панчо Вилья», а потом пошли в кинотеатр «Бальбоа» на детский сеанс. Эмма сидела между нами, с огромным пакетом попкорна на коленях. Несколько раз, когда я тянулась за попкорном, натыкалась на руки Эммы и Джейка. Каждый раз, когда он прикасался ко мне, по телу разливалось тепло и внутри разверзалась огромная пропасть, в которую падал весь внешний мир. В какой-то момент, когда девочка подалась вперед, Джейк наклонился ко мне, коснулся рукой шеи и притянул к себе. Быстро и крепко поцеловались — как подростки, пока родители не смотрят.
И все пошло по заведенному порядку — кино по субботам, маленькая мисс Болфаур сидит между нами, быстрые, головокружительные поцелуи. Джейк переносил руку через спинку кресла Эммы, клал мне на плечо и не снимал в течение всего фильма. Приходилось нелегко — тело ныло от вожделения, и когда на экране мелькали титры, перед глазами у меня все плыло. Джейк придавливал большим пальцем ямочку над первым позвонком, или запускал ладонь за воротник, или гладил кожу, так что я окончательно переставала следить за сюжетом, забывала имена героев, упускала ключевые диалоги, в которых речь шла о самом важном. Пройдут часы, прежде чем вернемся домой, Эмма заснет в своей комнате, а мы с Джейком тихонько разденемся, заберемся в постель и займемся друг другом под звуки сирены на маяке, стонущей, как одинокое животное в сезон гона.
Через какое-то время, когда число субботних походов в кино сократилось до пары раз в месяц, а содержанием ночей стали не только горячие объятия, но и мирный сон рядом с любимым человеком, я однажды проснулась и увидела, что Джейк не спит и наблюдает за мной.
— Не можешь заснуть?
— Смотрю на тебя.
— Зачем?
— Жду, когда заговоришь во сне и откроешь какую-нибудь страшную тайну.
— Ты все их уже знаешь.
Лежать на животе, повернувшись к нему лицом, оказалось очень удобно. Джейк коснулся моей шеи:
— Вот здесь кожа нежная, как бархат. Даже с завязанными глазами узнаю тебя из тысячи.
Я придвинулась, поцеловала его, и мы занялись сексом — неторопливо, как это, по моим представлениям, делают семейные пары. Оба устали и уснули одновременно, не дойдя до конца; большой мужчина великолепно подходит в качестве подушки — я отключилась, положив голову ему на грудь. Меня разбудил скрип коридорных половиц. Лампа в ванной горела; в круге света стояла девочка и, не двигаясь, смотрела на пол. Стараясь не шуметь, я надела халат, подошла к ней, взяла за руку и отвела в спальню.
Эмма казалась растерянной.
— Ты ходила во сне. — Я подоткнула цветастое одеяло.
— Правда?
— Да. Засыпай.
— Побудешь со мной?
— Конечно.
Пришлось ждать, пока малышка не заснула. Мне очень хотелось, чтобы эта кроха стала моей.
Глава 8
Полицию интересуют факты — прилив-отлив, положение солнца, направление ветра, точное время и место. Располагая фактами, детективы составляют возможный сценарий развития событий, затем выдвигают несколько версий, каждая из которых обладает определенной степенью вероятности. Поиск ведется по четким универсальным правилам. Все зацепки учитываются; их либо отсеивают, либо отрабатывают, пока они не приведут к определенному результату. Методичность поисков — превыше всего.
— Ключ к любой тайне, — говорит мне энергичный молодой полицейский, — это индукция. От частного к общему. Таким образом, части более значимы, чем целое.
Разумеется, он не прав. Целое подчиняет себе все остальное. Целое — это Эмма, и она пропала.
Мысленно каждую минуту возвращаюсь туда — на пляж, в туманный лабиринт, к тому самому моменту, когда стало ясно, что девочка исчезла. И всякий раз картинка по возвращении делается все более отчетливой, время словно замедляется и останавливается, из-под бездонного массива памяти рельефно выступают новые детали — коричневый бумажный пакет, летящий по ветру, три соломинки от коктейля на песке, крышка от бутылки с надписью «Попробуй еще разок». В последовательной и медленной реконструкции событий я пытаюсь найти ключ, который приведет меня к Эмме, но каждый раз думаю — детали, что всплывают из глубин подсознания, плод воображения или реальные воспоминания? Как отделить факт от фантазии?
Очень хочу, чтобы Эмма вернулась, и поэтому многое создается из ничего. Вспоминаю, как обогнула стену на пляже, в полной уверенности, что увижу там девочку. Так отчаянно этого хотелось, что вымысел наполнился жизнью: Эмма, пригнувшись и зажав меж колен желтое ведерко, прячется за стеной. Когда же обогнула стену и не увидела маленькой разбойницы, как будто хлыстом ударили по лицу. С осознанием реальности пришел такой ужас, что я не выдержала и меня стошнило.
Я посмотрела в сторону шоссе и бетонных ступенек, которые вели на парковку. Непоседа не могла уйти в ту сторону, поскольку всю неделю упрашивала меня взять ее на пляж; конечно, интереснее у моря, чем в городе. Значит, остаются север, юг и восток. Поиск ведется сразу в нескольких направлениях вопреки линейной определенности движения. Человек может двигаться лишь в одну сторону; возможности человеческого глаза ограничены ста восьмьюдесятью градусами, тогда как обзор требуется в триста шестьдесят.
Тогда вспомнила оранжевый «шевроле» на стоянке и мужчину, полускрытого газетой на водительском сиденье; он, казалось, не обращал на нас внимания, но, если подумать, вполне мог наблюдать и ждать удобного момента. А может быть, разгадка крылась в желтом «фольксвагене» и красивом парне-серфингисте, натиравшем восковой пастой доску; в окне, в просвете между занавесками микроавтобуса, показалась женщина и помахала Эмме. Если бы я сразу вспомнила о них, то прибежала бы на парковку немедленно и, возможно, застала любителя кататься на волнах за тем, как он втаскивает девочку в «фольксваген». А как насчет почтальона, что сидел на перилах и ел сандвич? Ворвалась бы в почтовый фургон и раскидала посылки во все стороны, откапывая в маленьком темном пространстве нашу пропажу.
Нет, вместо этого принялась обыскивать туалеты, затем двинулась на север, к скалам! Иногда мы стояли там и слушали тюленей; ей нравилось их пронзительное тявканье и то, как они вытягивают шеи и перекатываются друг через друга, точно ленивые отдыхающие на пляже. Я дошла до конца песчаной косы и не увидела ребенка. Тогда на память пришло наставление, которое на подобный случай дают детям: если потерялся — стой на месте, пока тебя не найдут. Лишь после этого подумала о парковке, о своей машине и о необычайно развитой логике Эммы — она не из тех детей, что поддаются панике. Конечно, девочка вернулась к машине, чтобы дождаться меня. И я побежала.
Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем удалось вскарабкаться на дамбу. Меня охватила надежда. Разумеется, юная исследовательница уже на парковке, стоит возле машины и сердится, что ее потеряли из виду. Может быть, плачет — а скорее всего дуется. Или же сидит на капоте и перебирает раковины в ведерке. Она там, кроха, которую я полюбила, не может потеряться. Трагедии, ломающие жизни, случаются только с другими. Такие, как Эмма, не исчезают. Они не тонут и не становятся жертвами похитителей. Мой страх безоснователен. Потом, когда опасность минует, расскажу эту историю Джейку. Усядемся вокруг стола, втроем, единой семьей, и будем смотреть друг на друга без слов, преисполненные благодарности. Мы никогда не признаемся вслух, как близко подойти к тому, о чем не стоит говорить.
Ушло несколько секунд, чтобы найти машину; и сердце дрогнуло, когда Эммы не оказалось рядом, — и дрогнуло снова, еще сильнее, когда обнаружила, что мобильник оставила дома. Тогда я бросилась к ближайшему зданию — пляжному ресторану, досадуя сама на себя за то, что не позвонила из Клифф-Хауса.
Теперь знаю, что несколько секунд могут изменить все. А дело в том, что действовать нужно было по-другому.
— О чем ты думала? — буркнул Джейк поздно вечером на третий день, лежа в постели без сна. Друг друга мы не касались. — Это же Ошен-Бич, очень опасное место.
— Всего несколько секунд…
— Ошен-Бич не похож на те места, где ты выросла! С этим нужно считаться. Знаки видела?
Конечно, видела. Деревянные таблички через каждую милю с тревожным предупреждением: «Осторожно! Здесь очень высокие и сильные волны. В этом месте тонут люди».
"Год тумана" отзывы
Отзывы читателей о книге "Год тумана". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Год тумана" друзьям в соцсетях.