– Замечательно.

Девушки вышли из Фоллиз-Хауса и поднялись по холодным, скользким ступенькам на мост. Сев в «рено», Хлоя решительно завела мотор и взглянула на сидевшую к ней профилем Элен.

– Ну что же, Оксфорд! Принимай гостей! – пробормотала она, смотря вдаль, на скованный морозцем город.


В пятницу вечером Элен тихонько проскользнула в массивные деревянные ворота колледжа Крайст-Черч и подошла к стеклянной будке привратника, казавшейся непропорционально маленькой в сравнении с великолепной, огромной башней Вренз-Тауэр.

– Извините, пожалуйста, где здесь комната Оливера Мортимора? – спросила девушка, вспомнив, что Оливер не сказал ей, где его искать. Вероятно, он полагал, что это всем известно.

– На Кентерберийском Дворе, мисс, – откликнулся привратник, указав Элен, куда надо идти, сообщив номер комнаты и на каком она этаже.

Придерживаясь направления, указанного привратником, Элен вышла на залитый солнцем Двор Тома. Нервничая, но не желая признаться себе в том, что самое обыкновенное чаепитие ее пугает, девушка приостановилась: ей хотелось немного полюбоваться открывшимся видом. Огромная недостроенная резиденция кардинала Вулси, казалось, вбирала в себя и усиливала солнечный свет. Золотистые лучи послеполуденного осеннего солнца отражались от еще более яркого золотистого камня, от темных, словно налитых свинцом, окон и от поверхности воды в фонтане. Площадь была пустой и огромной, однако благодаря гармоничности пропорций казалась уютной. Единственными звуками, приобретавшими в царившей вокруг тишине особую звонкость, были негромкий плеск воды, струившейся по статуе Меркурия, и жужжание кинокамер невдалеке в руках группы японских туристов. Впереди виднелся фонтан в кольце гладких зеленых газонов, по краям которых росли лилии. Мимо Элен торопливо прошли студентки в черных форменных платьях с развевающимися юбками, и она подумала, что здесь все сохраняется почти неизменным с шестнадцатого столетия, если, конечно же, не принимать в расчет иностранных туристов.

Затем послышался оживленный гомон, из-под арки высыпала толпа людей, и тут же из окна на верхнем этаже вырвались громкие звуки музыки. Элен очнулась и побрела навстречу неизвестности, ожидавшей ее в комнате Оливера.

Кентерберийский Двор она отыскала без труда. И хотя он был моложе Двора Тома на двести лет, Кентерберийский Двор показался Элен, очарованной его классическими пропорциями, столь же древним и великолепным. Она все же больше привыкла к своему колледжу, самая старинная часть которого относилась к девятнадцатому веку, в нем не было архитектурной стройности ансамбля, но при взгляде на разностильные, довольно хорошо сохранившиеся надворные строения очевидно становилось, что здесь это не важно.

Комната Оливера располагалась на первом этаже главного здания. Элен прочитала имена обитателей, написанные белой краской на дощечке, которая была прибита у лестницы: «М-р Г.Р.С. Сайкс», «Лорд Оливер Мортимор», «М-р А.Х. Пеннингтон». Поднявшись по каменным ступенькам, Элен увидела, что внешняя дверь жилища Оливера открыта, и легонько постучалась во внутреннюю дверь.

– Входите! – крикнули ей.

Элен расправила плечи, обтянутые ярко-алым вязаным мини-платьем, которое одолжила ей Хлоя, посмотрела мельком на свои, пожалуй, слишком оголенные ноги и вошла в комнату.

Сначала ей показалось, что там слишком много народу и в комнате одни только женщины. Было очень накурено, гости постоянно хохотали и громко болтали.

– …И все это за одни каникулы, дорогая! Не только Лондон, но еще и Ватикан…

– …Так что я ему велела проваливать. Нет, ей-богу, он вел себя, как свинья…

– …В конце концов мама его купила. Он был такой забавный…

Похоже, здесь все друг друга прекрасно знали. Первым желанием Элен было повернуться и убежать, но тут она заметила Оливера: он наполнял чей-то бокал. Ни чайных чашек, ни намазанных маслом тостов не видно было нигде. Ковер был заставлен бокалами и пепельницами.

– Привет! – Оливер вырос рядом с ней и снова поразил ее своим ростом.

Он снова поцеловал ее в губы, и на сей раз этот беглый поцелуй не вызвал у нее особого удивления, но подействовал не меньше, чем первый. Оливер взял Элен за руку и помог пробраться по комнате, перешагивая через тела и вытянутые ноги сплетничавших гостей.

– Ты сегодня очень хорошенькая, – мимоходом обронил он. – Красный цвет тебе идет почти так же, как улыбка.

Блондинка с угрюмым лицом вскинула голову и поглядела на проходящую мимо Элен. В углу на диване уже сидели две девушки. Оливер усадил Элен между ними, и они после некоторой заминки подвинулись, чтобы она могла сесть посвободней.

– Ты, наверное, знаешь Фиону? Нет? А Флору? Ну что же, тогда познакомьтесь. Это Элен, а это… это ее бокал.

Оливер протянул Элен выпивку, подмигнул и отошел в сторону.

Девицы удивленно уставились на Элен. Они вежливо, но настойчиво принялись задавать ей вопросы, пытаясь выяснить, кто она такая и к какому кругу принадлежит. Элен с некоторым удовольствием дала им понять, что она не принадлежит ни к какому кругу, но едва она это сделала, как девицы возобновили свой прежний разговор и начали оживленно болтать, наклонившись вперед и не обращая на Элен внимания. Элен откинулась на спинку дивана и обвела взглядом комнату.

Ей было уже понятно, что здесь собрались не только девушки. Трое или четверо парней примерно в таких же джинсах и свитерах, как у Оливера, обхаживали самых модных и накрашенных девиц. На этом фоне резко выделялся смуглый, уверенный в себе мужчина с орлиным носом и длинными руками, которыми он энергично жестикулировал во время беседы. Он казался старше всех остальных и был одет иначе: в свободный светлый пиджак и брюки очень красивого покроя, с защипами спереди. Очевидно, мужчина заметил, что Элен смотрит на него с другого конца комнаты: он резко умолк и на секунду встретился с ней глазами. А затем поднял брови и посмотрел заговорщически и удивительно дружелюбно. Элен сразу догадалась, что он здесь чужой, как и она, но чувствует себя в десять раз непринужденней. А через минуту он подошел к ней, сидевшей в унылом заточении между Флорой и Фионой.

– Там, у окошка, больше места, – сказал он, широко улыбнувшись. – Меня зовут Том Харт.

Он уверенно усадил ее на мягкий диванчик, где их было почти не видно за мягко спадающими занавесками.

– А вы кто? – спросил он, закуривая сигарету. Элен покачала головой, глядя на протянутую ей пачку.

«Выговор у него американский, – подумала она. – Интересно, что он здесь делает?»

– Я Элен Браун, – сказала она и, чтобы не повторять беседы с Флорой и Фионой, поспешила добавить: – Я не встречалась с Оливером ни в Лондоне, ни в Глочестершире. И я не подруга Аннабель… уж не знаю, кто она такая, и не вожу дружбу ни с кем из этих людей, – маленький, но волевой подбородок Элен дрогнул, указывая на болтливую толпу гостей, и Том снова ухмыльнулся. – Я однажды встретила Оливера в Фоллиз-Хаусе – я там живу, – и он пригласил меня прийти к нему на чай. Бог знает почему… и вот я здесь.

Элен подняла бокал, кивнула Тому и отпила большой глоток холодного белого вина.

– Понятно, – спокойно откликнулся Том. – Но я думаю, раз уж вы попали сюда, нужно как следует насладиться прекрасным эльзасским вином, которым угощает нас Оливер. Нол![2] – воскликнул он, и Оливер поспешил подойти к ним и наполнить бокалы.

– Ты за ней хорошенько ухаживай, – невозмутимо велел он Тому, заметив за занавеской Элен. – Она мне будет нужна, когда все эти крикуны разойдутся.

Том не обратил на него внимания.

– Фоллиз-Хаус? – спросил он. – Это там, где жила Франсис?

Элен кивнула, а Том на мгновение посуровел.

– Мне ее не хватает, – сказал он. – Бедняжка ужасно невезучая и очень беспомощная.

Тут Элен стало ясно, что они с Томом подружатся.

– Гм, – Том уже гораздо серьезней посмотрел на Элен. – А вы играете в любительских спектаклях?

Том повернул лицо Элен к свету и посмотрел в ее серые глаза чуть пристальней, чем позволяли приличия.

– Играю ли я в спектаклях? – Элен часто-часто заморгала и поняла, что краснеет. – Нет, что вы?! У меня ничего бы не получилось. Я слишком скованная.

– Жалко. Я здесь ставлю спектакль «Как вам это понравится». Я подумал, может, вы захотите попробоваться на роль?

– Нет, спасибо, – Элен содрогнулась при одной мысли об этом. – Но я могу прийти и посмотреть, как вы работаете. Вас такой вариант устроит?

Элен подумала, что теперь настала ее очередь задавать вопросы.

– Вы ведь американец, да? Вы учитесь в Оксфорде?

Тома Харта позабавила эта мысль.

– Нет, черт побери! Ну, то есть я не обыкновенный студент. Я театральный режиссер и собираюсь провести примерно год в здешнем театре. Конечно, всего лишь как ассистент режиссера… мне постоянно об этом напоминают. Мой отец вращается в театральных кругах Нью-Йорка. Он импресарио.

Лицо Тома слегка омрачилось каким-то неприятным воспоминанием и он продолжал:

– Мне нужно было на какое-то время уехать, чтобы понять, чем я на самом деле хочу заниматься. И я приехал сюда. Теперь в мои планы входит, в частности, поставить здесь со студентами Шекспира. Кстати сказать, в этой блестящей новаторской постановке Оливер будет играть Орландо.

Том самоуверенно махнул рукой, как бы отгоняя прочь все сомнения Элен.

– Вы будете поражены. Он потрясающе двигается и удивительно тонко чувствует стихи. Вы, наверное, думаете, что он – обыкновенный шалопай-аристократ, которого интересуют только лошади да собаки, но это не так.

Элен перевела взгляд с Оливера, который возвышался над толпой своих приятелей, на Тома. Ее удивило то, как американец глядел на Оливера – завороженно, с невольным восхищением.

– Да и потом, – торопливо добавил собеседник Элен, заметив, что она за ним наблюдает, – Орландо тоже не большой мыслитель. Нет, самая главная роль у Розалинды, а мне никак не удается найти подходящую девушку. Я надеялся, что встречу кого-нибудь среди великосветских подруг Нола, но они все ужасно старые. Посмотрите на них! Им по двадцать, а опыта у них как у сорокалетних женщин. А мне нужно существо чистое, наивное и в то же время обладающее природным умом и уже начинающее взрослеть… в этом есть нечто очень сексапильное. В общем, девушка, немного похожая на вас. Но не совсем такая, как вы, – с подкупающей искренностью закончил он.