— Похоже, они следят за тобой с того момента, как мы выехали с ранчо, — поддразнил я ее.

Ал коротко рассмеялся.

— Это вряд ли, — сказал он, — но они наверняка надеются, что кто-нибудь свалится здесь и отдаст концы.

Я не выдержал и рассмеялся. Учитывая, что мне становилось все хуже, Белла не увидела в словах Ала ничего смешного — в отличие от меня.

Запив обильный завтрак, который уложила нам в сумки миссис Гомес, целой канистрой воды, мы повернули обратно к ранчо.

— Прежде чем солнце пустыни отдаст стервятникам то, чего они ждут, — заметил Ал.

Возражать не стал никто, даже Микала.

Поездка верхом по пустынной местности, отличающейся какой-то грубой и жестокой красотой, среди зарослей гигантских кактусов, бросила вызов ковбою в каждом из нас. Ноги у меня ныли просто ужасно. Я едва мог стоять, не говоря уже о том, чтобы сидеть. Но на обратном пути меня, как ни странно это прозвучит, куда сильнее заботил явный душевный разлад, от которого страдал Ал.

* * *

Через два часа после нашего возвращения на ранчо с улюлюканьем и завываниями влетел Пол со своей свитой. Покрытые пылью с ног до головы, они довольно улыбались. Я взглянул на Беллу.

— То же самое ждет завтра нас, — сказал я.

— Если только я сумею поднять себя с кровати, чтобы вскарабкаться в седло.

Мы ели мясо, зажаренное на мескитовых углях, сидя за длинными столами, накрытыми клетчатыми скатертями. На ужин нам предложили ребрышки и цыплят, свинину и бобы, огненный соус чили и кукурузный хлеб домашней выпечки. Хотя я прекрасно понимал, что желудок непременно взбунтуется, гарантируя мне бессонную ночь, при виде таких яств у меня потекли слюнки, и минут двадцать, не меньше, я упражнял свои обеденные мышцы. Пока мы ели, Пол и Ал преподали нам импровизированный урок на тему того, как нужно ухаживать за лошадьми и седлать их, а на чучеле коровы показали, как заарканить упрямое животное. Я потихоньку стянул со стола и припас для Молли и Бейли несколько ребрышек.

— Смотри не попадись, — шепотом предостерегла меня Белла.

— А что, нельзя? Или им полагается только козлятина? — негромко поинтересовался я.

Она с любопытством уставилась на меня.

— Если хочешь знать, Тыква за весь день ни разу не попалась мне на глаза.

Белла шлепнула меня по руке.

Разжевав три таблетки противокислотного средства, я сыграл в метание подков, а вот от линейных танцев решил воздержаться. И, как выяснилось, не прогадал. Глядя, как кружится и хохочет во все горло моя прелестная супруга, я почувствовал, что стало легче переносить невыносимую боль в животе.

Было уже поздно, когда еще одна пара, Томми и Крисси, пригласили нас с Беллой сыграть в покер в главном здании.

— Большое спасибо, но, думаю, на сегодня с нас хватит, — отказалась Белла.

Мы переоделись в купальные костюмы и забрались в лохань с горячей водой, чтобы дать отдых натертым ногам и ягодицам, гудящим от целого дня, проведенного в седле. Подобно сушеному черносливу, мы обнялись и принялись отмокать. Еще никогда в жизни я не видел такого низкого неба с весело перемигивающимися звездами. Казалось, стоит протянуть руку, и можно срывать их пригоршнями. Здесь, в отсутствие городских огней, рай и блаженство были куда ближе и доступнее, чем партия в покер.

* * *

В воскресенье утром, встав на колени, я поблагодарил Господа за все хорошее, что было у меня в жизни, вместо того, чтобы умолять его об исцелении или продлении моего земного существования. Странно, но на душе у меня стало куда как спокойнее, и я ощутил себя ближе к Богу, сказав ему «спасибо» вместо надоедливого «пожалуйста».

Нам подали легкий завтрак типа шведского стола, чтобы миссис Гомес успела побывать на службе в церкви. Потягивая крепкий кофе из кружки, я обвел взглядом обступившие нас горные кряжи и тихонько вздохнул.

«Мы здесь всего три дня, но я уже чувствую себя тут как дома».

* * *

Когда остальные гуськом потянулись к конюшням, Белла остановила меня.

— Не думаю, что мои кости способны вынести еще один такой день, — призналась она. — Но если ты хочешь отправиться без меня, то я…

— Глупости, — прервал я ее. — Я уверен, что мы найдем чем заняться. Кроме того, через два дня у нас с тобой перегон. — На память мне пришел мудрый совет доктора Райс, и я пожал плечами. — Нет ничего дурного в том, чтобы поберечь силы.

Я ни за что не признался бы в этом вслух, но решение Беллы чрезвычайно меня обрадовало. У меня самого ныли все мышцы и косточки.

Мы зашагали обратно к гасиенде, и я вдруг поймал лукавую улыбку Беллы.

«Она знает, что я неважно себя чувствую, — понял я, — и решила сыграть на опережение».

Уже через час моя изобретательная и непоседливая жена организовала прогулку к старому городу-призраку под названием Оутмен. И хотя фургон, на котором мы двинулись в путь, немилосердно трясся и подпрыгивал на неровностях каменистой почвы, я был безмерно счастлив оттого, что мы все-таки совершили импровизированную вылазку.

Оутмен был назван в честь Оливии Оутмен, молодой девушки, похищенной индейцами племени мохаве и позднее обнаруженной в окрестностях городка в 1857 году. На протяжении двух лет он оставался самым обычным железнодорожным полустанком, прежде чем палаточный лагерь превратился в центр золотодобычи. В 1915 году два старателя намыли здесь золота на десять миллионов долларов, и уже к следующему сезону население городка выросло до трех тысяч человек.

Но фортуна оказалась переменчивой. Разразившийся в 1921 году пожар уничтожил большую часть лачуг и хибар старателей. Три года спустя компания «Юнайтед Истерн Майнз» разорилась, и золотодобывающие рудники закрылись навсегда. С тех пор Оутмен выживает только за счет того, что обслуживает тех, кто путешествует по старой федеральной дороге номер 66.

Мы с Беллой шли по центральной улице городка Дикого Запада, когда навстречу нам попались два ослика, понуро бредущих там, где некогда по уик-эндам устраивались жаркие дуэли на револьверах. Погода оказалась именно такой, какой ее и предсказывала Белла, — прекрасной и сухой, с минимальной влажностью.

Мы забрели в гостиницу «Оутмен». Построенная в 1902 году, она являла собой обшарпанное двухэтажное здание из необожженного кирпича, в котором когда-то останавливались старатели, кинозвезды и политики. Именно здесь Кларк Гейбл и Кэрол Ломбард провели свой медовый месяц в 1939 году, и во многом благодаря именно этому событию гостиница до сих пор привлекала туристов.

— Мистер Гейбл неоднократно возвращался сюда, чтобы сыграть в покер с местными жителями и насладиться умиротворяющим спокойствием пустыни, — пояснил гид.

Вдоль дощатых тротуаров, протянувшихся по всему городку, с маленьких лотков торговцы продавали изделия из кожи ручной работы, индейские украшения и ножи. Белла, по своему обыкновению, не обошла сувениры своим вниманием и приобрела сумочку для Райли, после чего мы зашли в гостиницу «Мишн-Инн», чтобы пообедать и выпить ледяного лимонада из запотевшего кувшина.

Прежде чем забраться в повозку с тентом и отправиться обратно на ранчо, я рискнул попозировать в подаренных мне Майклом и Райли ковбойских сапогах для пары снимков во весь рост.

— Глазам своим не верю — оказывается, ты специально притащил их сюда, — заявила Белла и сделала еще несколько фотографий.

* * *

В ночь перед большим перегоном скота миссис Гомес приготовила для нас поистине королевское пиршество: а-ля фуршет из жареного сома, куриных бифштексов, жареных цыплят с хрустящей корочкой в клюквенном соусе с гарниром и прочими приправами. На десерт она превзошла самое себя, угостив нас домашним печеньем, свежими булочками и яблочным пирогом. Я заявил Белле:

— Не теряй бдительности. Эта женщина способна покорить мое сердце.

Белла сунула в рот очередное печенье и рассмеялась.

— И мое тоже.

* * *

В стороне не остался никто. Подсобные рабочие и гости разобрали лошадей и отправились на двухдневный перегон скота. Хотя собственное самочувствие изрядно меня беспокоило, я все-таки не сомневался в том, что несгибаемый ковбойский дух обеспечит мне приток адреналина, достаточный для того, чтобы пережить это приключение.

Мы выступили в путь неторопливым аллюром, но, судя по тому, как Пол и Ал выписывали вокруг нас круги, я не сомневался, что в скором времени нам предстоит ускорить темп. Так оно и случилось. Учитывая, что оба пастуха возглавили процессию, а крытая походная кухня миссис Гомес замыкала колонну, все, что оставалось всем нам, — держаться в середине и стараться не отстать. Впрочем, задача оказалась не из легких, и я удвоил дозу болеутоляющих пилюль, как только мы остановились, чтобы промочить горло.

Путь наш пролегал по восхитительным горным лугам и диким горным лесам. На протяжении долгих часов нам не попалось ни единой живой души. В первый день мы проехали всего-навсего десять миль, хотя мне они показались целой тысячей. Коровы, мирно поедающие траву на огромном горном пастбище, терпеливо ожидали, чтобы их отвели обратно на ранчо, в корраль, поставили клеймо, вакцинировали и рассортировали. Пока мы разбивали лагерь, Пол и Ал, взяв с собой Дасти, отправились на поиски нескольких отбившихся от стада телят. Вскоре к ним присоединились Тони, Марк и Томми. Я же с нескрываемым удовольствием остался в лагере и принялся помогать натягивать палатки.

Хотя мы ужинали под тем же самым небом, все выглядело совсем по-другому — каким-то более настоящим, что ли. Я представил себе суровых людей, что перегоняли скот до нас, и вдруг понял, что моя детская мечта осуществилась. Белла помогала миссис Гомес разложить по тарелкам печенье и подливу, нарезать мясо и разлить перловый суп. Я тихонько подкрался к ней сзади и поцеловал в шею.