Я не понимала в чем дело, в чём моя ошибка, что делаю не так. С отцом связи не было никакой. Все последующие дни он молчал, будто и не просил меня о помощи. За советом обратиться совершенно не к кому. Никакие кельтские боги не поведают мне тайны чудо-легионера.



Сам же воин, которого нарекли Квинтом, в минуты бодрствования ничего путного не говорил. На все мои попытки разузнать о его сущности только отшучивался, не забывая называть меня при этом нимфой, намеренно напоминая о сцене с лоханью. Чёрт меня дернул тогда искупаться! Наглый взгляд пронзительно зелёных глаз, блуждающий по моему обнаженному телу так и стоит перед глазами, до сих пор заставляя нервничать, путаться в мыслях и в собственных юбках. В конце концов разозлившись, я пригрозила вышвырнуть его за дверь, как шелудивого пса, если не прекратит меня подначивать.



Ощущая себя намного комфортнее в часы его сна, в результате я предпочла спаивать ему лошадиные дозы сонного зелья из листьев омелы. В такое время, чувствуя себя в привычной обстановке, ко мне возвращалась обычная уверенность, я могла трезво мыслить, свободно дышать и изучать загадочное, не поддающееся никакому лечению ранение. Но каждый раз все равно ловила себя на том, что опрометчиво рассматриваю не сколько ранение, сколько самого воина. А руки мои, казалось, жили своей отдельной жизнью – словно ошпаренная я отдергивала пальцы от его горячих губ и сломя голову вылетала из хижины, браня себя на чем свет стоит и не понимая, что за чертовщина со мной творится.



Но больше пользы для дела было, когда вновь раскрывалась рана, и воин впадал в лихорадку, сопровождаемую одним и тем же мучавшим его сновидением. Сперва я не придала этому внимания, но сложно не заметить череды повторяющихся странных слов и неизвестных чужеземных имен. Мне стало до одури любопытно, что за кошмары его мучают, и в один прекрасный момент я решилась на нечто из ряда вон выходящее для каждой уважающей себя ведьмы – я решилась подсмотреть чужой сон.



У любого живого существа в сознании своя собственная вселенная, через призму которой он воспринимает земную жизнь. И сны его разукрашены красками его личной вселенной. Абсолютно разные сны, будь то обыденные эмоции, навеянные молчаливым при бодрствовании желанием; предупреждение, которого далеко не каждый поймёт, а если и так, под час неверно истолкует; неожиданный всплеск, казалось бы, стёртых из памяти воспоминаний … Каждый сон единолично порождён единственной в своём роде вселенной, доступ к которой наглухо заперт любому иному. Лишь редкие избранные наделены даром вторгаться во вселенную другого существа, и только в качестве наблюдателя. Смогу ли я – я не знала.



Я легла рядом с воином, взяла в свою руку его ладонь и закрыла глаза, ожидая, когда собственная вселенная запестрит различными красками сна. Главное – не забыться в нем, целенаправленно искать вселенную того, кто лежал рядом со мной, и заставить наши миры пересечься. Если я смогу проникнуть в его сон, возможно, это даст мне ключ к разгадке, кем является по своей сущности мой воин.


*****


Незатейливая трель жаворонка разносилась над укрытым белёсым туманом луговым полем. Босиком я ступала по орошённой прохладной влагой густой траве. Ноздри щекотал аромат медоносного вереска, а первые робкие лучи рассвета теплом согревали сердце. Необычайная лёгкость и беззаботность наполнила меня, как некогда в детстве, когда ещё была жива мама …


- Алекса! – призывным эхом разнёсся женский голос. - Алекса, дочка!


- Мама? – сорвался с губ удивлённый шепот, и тут же громко, щемяще признавая её голос, я закричала. - Мама!


Озираясь и выискивая среди тумана до боли знакомый образ матери, простой деревенской женщины с чёрными как смоль волосами и необычайно васильковыми глазами, доставшимися мне от неё по наследству, я уже стала опасаться, что голос матери мне почудился, как неожиданно яркий луч солнца озарил небольшой пригорок, на котором стояла и улыбалась моя мама:


- Иди ко мне, девочка моя, - звала она и протягивала руки. - Смелее. Не бойся!



Сон был вещим, и сделай я шаг, знала, что что-то для меня непременно переменится. Но это же мама! Быть с ней, слышать её голос, купаться в лучах ласкового материнского взгляда, пусть даже во сне, пусть на крохи мгновения – самое сокровенное, глубоко потаённое стремление сироты, полной чашей познавшей вкус никому ненужности. Я пошла к ней. Не задумываясь. Под отчаянные удары собственного сердца, отбивающие в такт поступи такое ноющее “мама”, ” мать”, ”матушка”. И вот, уже позабыв обо всем, я несусь к ней, наивно надеясь продлить наши общие мгновения. В тот же момент, как дотянулась до её рук, наши пальцы сплелись, глаза встретились, а моя уединённая жизнь в ветхой хижине стала казаться лишь шуткой, чьей-то злой шуткой, потому что реальность здесь и сейчас, отдалённый, едва слышный стон боли привлёк внимание.



Я обернулась. Там, где заканчивался заливной луг, за чертой моей радужной иллюзии стеной сумрака разверзся мрак, при виде которого гнетущая тоска ознобом заползает под кожу. Я вспомнила с какой целью пришла сюда – в поисках ЕГО вселенной. И она не замедлила себя ждать. Пересеклась с моей, тьмой четко обозначая свои контуры. Но мне уже совсем не хотелось проникнуть в её тайну. В растерянности я посмотрела на мать.


- Тебе принимать решение, Алекса.


- Но он ведь даже не человек! – воскликнула я, со страхом взирая на медленно приближающуюся тьму.


- Верно, девочка, не человек, - примирительно согласилась она.


- Кто же?!


- Я была обычным человеком, дочка. Откуда ж мне знать? – тихо рассмеялась она. - Я знаю лишь то, что моя девочка всегда была очень смелой, и, если уж что надумала, с пути её не свернёшь, – улыбнулась она, обняла ладонями моё лицо, коснулась губами лба и растаяла в тумане, будто и не было.



Я смотрела на прекраснейший луг, подаривший мне встречу с единственным человеком, скорбь об уходе которого никогда не пройдёт, ощущала её безграничную любовь и веру в меня, и понимала, что именно эта вера сейчас мне была необходима:


- Жаль, что нам было отпущено так мало, мама. Временами я думаю, что очень плохо знала тебя, а ты была слишком мудра, чтобы показывать свою необыкновенность.


Мне показалось, я услышала её тихий смех. Как переливчатый звон колокольчиков нежным эхом пролетел он над зеленеющим лугом, рассеял белёсый туман, едва притронулся к каждой травинке и цветку, сверкающими каплями росы опустился на листья кустарников, и убеждённостью, что всё непременно будет хорошо, превратился в привычную слуху трель жаворонка.


- Спасибо, мама! – произнесла приглушённо, сглатывая подступивший к горлу ком.


Лицом повернулась я к безграничной вселенной воина, представшей передо мной во всей своей мрачной и таинственной темноте. Аккуратно ступая, я медленно преодолела последние разделяющие нас шаги и незваным гостем окунулась в её слепоту.



Говорят, в тихом омуте черти водятся. Так и тут, я рассчитывала, что вселенная воина будет холодной, безликой, такой же мертвой внутри, как казалась снаружи, и глубоко заблуждалась. В бешеной скорости передо мной проносились образы людей и пугающие своей жестокостью сцены его воспоминаний - бесконечная картина сюжета жизни, где малейший эпизод осыпан шквалом ярких, горящих, клокочущих по своей мощи эмоций. Ощущая себя былинкой, никчемной сошкой посреди чужой дикой бури, неукротимой настолько, что, казалось бы, ей ничего не стоит бросить вызов самой жизни, я отчётливо понимала, пожелай она, и меня стерло бы в порошок, превратило в пепел, развеяло по всей ЕГО вселенной, так как невозможно человеку, пусть даже ведьме, уцелеть в такой ярости. Сколько не старайся, событий было такое великое множество, что я не успевала запоминать, но весь этот безумный калейдоскоп сопровождался странным, предупреждающим об опасности рыком. Будто кто-то неведомый знал, что я здесь, и едва сдерживал в узде дьявольского монстра, готового в любой момент вырваться на свободу с единственной целью – растерзать непрошеную гостью.



Но, нет! Не стоит заблуждаться. Здесь нет неведомых. Вселенная только воина. Сюда нет хода другим. Он сам заковал себя в цепи, став узником и строгим тюремщиком своих нечеловеческих страстей. Какой же силою нужно обладать, чтобы быть способным на такое?! …


Ответ на этот вопрос я получила слишком быстро, как только вихрем взрывных эмоций вселенная подхватила меня и в общем потоке, будто куклу швыряя из стороны в сторону, понесла в разверзшуюся воронку неизвестности ….


*****


Светло. Настолько, что даже через сомкнутые веки от света резало глаза. Я отвернула голову и прислушалась к собственному телу. Похоже, всё в порядке. Кости целы и совершенно ничего не болит. Осталось только понять, где, в конце концов, я нахожусь. Ну то, что всё ещё в его миру – это то понятно, но попала ли я в тот сон, что не даёт ему покоя?


Решившись, я открыла глаза и обнаружила, что нахожусь в странной, ярко освещенной хижине, границы которой отмечены тьмой. Хотя, нет! Слово “хижина” здесь совсем неуместно - скорее чужеземный дворец. Не знаю, как они правильно называются у иноземцев, но по моим меркам, выглядел он невероятно просторно и вычурно богато. Высокие потолки, разрисованные стены, а мебель, … я такой роскоши в жизни не видывала. Безумно хотелось рассмотреть всё повнимательней, потрогать руками, заглянуть в стоящие по углам сундуки. Громадная кровать поразила меня своими размерами. Да одна она была аккурат в половину моей хижины.