– Это моя жена, так что… ступайте к своей.

– Ты что несешь? – шипела на него Маша. – Какая жена? Говори просто – это моя дама!

– Ты же знаешь, когда я волнуюсь, мой язык что хочет, то и лопочет. Так что… Да в конце концов, почему я не могу соврать?! Тебе ничего, а мне приятно!

Они выходили танцевать под все медленные мелодии.

– Глеб, мы с тобой как школьники, – фыркала Маша, – кто-то, может быть, просто поужинать зашел, а мы с тобой так дисциплинированно – на все танцы ходим!

– Потому что я уже не могу с тобой за одним столом сидеть и… тебя не потрогать! – шипел ей в ухо Савельев. – Говорил же – давай ко мне поедем. Давай поедем! А теперь еще и не танцуй! Не выйдет!

Маша уже забыла про Татьяну, когда под тягучую музыку в зал вошла она. Ее заметили все и сразу. Она медленно вышагивала, точно по подиуму, и была нестерпимо блистательна. Все, как и обещала, – и вырезы все на месте, и прическа умопомрачительная, и макияж в стиле жесткий вамп. У Маши забилось сердце: как теперь поведет себя Глеб?

Но тот, хоть и заметил яркую даму, отнесся к этому совсем несерьезно.

– Маш, смотри! Видишь, тетенька ноги переставляет? Так это моя бывшая подружка. Видала, как она себя показывает? Только что ценник на каблук не прилепила. Вот так, вот так… – весело смотрел он на Татьяну. – Сейчас к нам подойдет.

– Откуда ты знаешь? – посмотрела на него Маша.

– А куда же? Здесь же я, да еще и с другой женщиной! Она представить себе не может, что можно кого-то любить помимо нее, ну такая забавная!

– Между прочим… – опустила глаза Маша. – Это моя начальница… и она в самом деле сейчас подойдет к нам.

– Ну тогда… держись, Марья, – глубоко вздохнул Глеб. – Сейчас она прямиком начнет прыгать на мои колени. Не выйдет!

Татьяна направлялась прямо к ним. И действительно – метила прямиком на колени Савельева.

– Какая встреча!! – продуманно улыбнулась она, стараясь показать и верхние, и нижние зубы изумительной стоматологической работы. – А вот и я!

В этот момент по ее задумке она должна была эффектно опуститься на колени своего мужчины, однако Савельев это предвидел – он ловко пододвинул ей прямо под ноги стул, и та чуть не клюнула носом. Пришлось резко затормозить – и проход к коленям оказался перекрыт.

– Привет! – кивнул ей бывший любимый. – Садись, не стесняйся. Мы вот здесь с Машей поужинать решили, а ты как тут?

– Я тут… случайно. Знала, что ты будешь, вот и… – Она совсем не замечала Маши, разговаривала только с Савельевым и все еще пыталась разглядеть ту самую грусть, которой, по ее мнению, Савельев мучился. – Как тебе без меня, любимый? Я слышала, ты ушел в работу? – И она погладила Глеба по щеке.

– Татьяна! – с удивлением убрал ее руку от себя он. – Ну сколько ж можно? Ты же не врач, чтобы каждого мужика трогать лично… Температуру проверяешь, что ли? Ты бы еще с клизмой по ресторанам ходила!

Маша, не удержавшись, тихонько фыркнула. Татьяна обернулась к ней и, ничуть не смущаясь, пояснила:

– Я ж говорила – он жуткий ревнивец!

– Да, я тоже ее об этом предупреждал, – кивнул Глеб.

– Ну прекрати-и… – замурлыкала Татьяна. – Ну что, я не могу любимого мужчину по щеке погладить?

– Танечка, – откинулся на своем стуле Савельев, – ты хоть бы садовые перчатки надевала, а то ведь пока всех своих любимых перегладишь, мозоли набьешь.

– Ревнует, – горько вздохнув, пожаловалась Маше Татьяна.

В это время снова заиграла медленная музыка, и старания Татьяны оценили – к ней подскочил какой-то мужчина с масленой улыбкой и, с трудом перегнув живот, склонился пред красавицей в поклоне. А потом и вовсе решил сразить даму витиеватостью речи:

– Чаровница, прошу, подарите мне наслаждение в танце!

Чаровница вытаращила на наглеца свои глазищи и зашлась в приступе возмущения:

– Ну вообще! Уже в танце им наслаждение подавай!! Совсем, что ли?!! Хамло!

Савельев неприлично захохотал во все горло, откинувшись на стуле, несчастный претендент на танец с Татьяной покрылся багровыми пятнами и решил срочно исправить положение:

– Я… только имел хамство… пригласить вас на танго!! Ну если вам так не нравится… пошли, что ль, попляшем?

Глеб не стал дожидаться, чем закончится эта беседа, он подхватил Машу и повел ее на середину зала.

– Зачем ты так с ней? – шепнула ему Маша, прижимаясь к самому его уху – иначе он бы не услышал.

Он еще ближе привлек ее к себе и вздохнул:

– Маш, ты поменьше на нее обращай внимания, ладно? Я люблю спектакли, но только в театре, а в жизни предпочитаю натуральные… продукты. И отношения – тоже натуральные. Мне с тобой легко, а с ней… каждую минуту, будто рекламу снимаем, устал, надоело, и потом… в моем возрасте пора окружать себя надежными людьми. Во всяком случае, те, кто рядом с тобой, – они должны быть… как бы это сказать… у них должно быть сердце.

– Но… ты же ее любил? – замерев на секунду, спросила Маша.

– Наверное… какое-то время, а потом… потом понял – это не мое. И… как-то очень быстро понял. Татьяна, она неплохая тетка, бизнесом умеет ворочать, пробивная, но… кажется, что этот бизнес у нее прямо во все органы проник, как метастазы. Она сначала смотрит на твою платежеспособность, а потом, когда понимает, что ты не с пустым кошельком, у нее тут же открывается любовь!

– С первого взгляда, – уточнила Маша.

– Непременно! И самое интересное – она искренне в это верит. А я… я не хочу потом сбываться по низшей категории, если вдруг не смогу оплатить ее очередной счет.

Маша прикусила губу. Она вдруг подумала: а она не так же поступила со своим мужем? Как только он не стал приносить домой денег, так она сразу нашла ему прекрасную замену. Получается, та же Татьяна, только масштабы помельче?

– О чем ты задумалась? – заглянул ей в глаза Глеб.

– Да так… о своем, о девичьем…

– Давай лучше думать о нашем… Пойдем домой, а? Ты же говорила, что пойдешь. Ты же обещала.

– А ты обещал праздник! – напомнила Маша. – Вот и устраивай!

– Это я обещал? – вытаращился Савельев. – Я сопротивлялся! Негодовал! И… и митинговал даже, когда ты не видела!

После танца они направились к своему столику. Там их уже ждала Татьяна.

– Хватит, Глеб, – строго насупилась она. – Чего ты к ней прилепился? Нам пора поговорить. Маша, ты уже должна идти, тебе пора.

Маша вздрогнула и потянулась за сумкой, но теплая ладонь Глеба легла на ее руку.

– Тань, мне неинтересно с тобой говорить, – поморщился он. – А мы с Машей и правда пойдем уже.

– С Машей? – усмехнувшись, вздернула бровь Татьяна. – А чего это ты вьешься возле моей подчиненной? Она пойдет только тогда, когда я ей позволю.

– Татьяна, прекрати, – прервала ее Маша.

– А чего такого я сказала? – театрально удивилась Татьяна. – Ну признайся уже этому молодому человеку, что мы с тобой специально придумали этот поход в ресторан. И столик я заказала, и ресторан выбрала – тоже я! И Глеба пригласить – тоже я велела. А потом я тебе сказала, чтобы ты ушла, потому у нас с ним свои дела, нечего тебе тут торчать.

Маша сидела красная, как перец. Получалось все правильно и как-то… слишком пошло… противно. Она посмотрела на Глеба и кивнула:

– Ну да… это она мне позвонила… вчера. И… все вот это… она затеяла… только я не знала раньше, что у вас романы крутились. Вот так и…

Татьяна сидела царицей. Она попыхивала тонкой сигареткой и наслаждалась Машиным провалом. Она точно знала – Глеб такого не прощает!

Глеб сначала нахмурился, пристально посмотрел на Машу, та взгляда не отвела, только смотрела как-то… опустошенно, с горьким равнодушием.

– Ну ты посмотри, – усмехнулся Савельев, повернувшись к Татьяне. – А ведь моя-то Маша – молодец!

Маша подняла на него глаза – в чем она молодец?.. И… неужели все-таки – его?

– Ведь ты, Татьяна, подумай – она не стала ждать, когда ты ей про меня начнешь всякую грязь сливать, и у меня ничего выпытывать не захотела, чтоб я не юлил да на тебя напраслину не возводил, а просто… взяла и столкнула нас лбами. Вот чтобы так – глаза в глаза. Чтобы сразу понять – что мы друг к другу имеем. Молодец! – И он чмокнул Машу в висок. – Так вот я тебе, Татьяна, говорю… глаза в глаза… Я очень люблю эту женщину. Я сделаю все, чтобы она разошлась со своим мужем, и разошлась быстро, а потом… потом я ее никуда не отпущу. Она станет Савельевой.

Татьяна медленно поднимала голову и… впервые не знала, что ответить на такое прямое заявление. А потом так же медленно повернулась к Маше:

– Ты… ты понимаешь, что ты сделала?

– Но… в конце концов, у тебя еще есть резервы… – тихонько напомнила ей Маша.

– Маша, пойдем, – поднялся Глеб, сунул официанту деньги и решительно повел свою даму к выходу.

– Да ты о себе побеспокойся!! Ты же… ты уволена! – на весь ресторан кричала Татьяна. – Слышишь, дрянь?! Ты по миру пойдешь! Ты!..

Савельев было рванулся назад, но Маша дернула его за рукав.

– Кто меня к себе звал? Пойдем! Только лучше ко мне!

– И наш муж примет меня с распростертыми объятиями, так? – удивленно вскинул брови Глеб.

– Наш муж теперь принимает у своей матери… правда, не знаю, с какими уж там объятиями… – поморщилась Маша. – Но… только как же мы поедем? Тебе за руль нельзя.

– А мы на такси! А машину мне домой отгонят. Ну так что? Поехали к тебе? Догуливать? – подмигнул Савельев Маше. Но та не ответила. – Ма-а-аш… Ну ты чего? Правда, из-за Татьяны расстроилась? Или тебя работа волнует? Я тебя к себе заберу, завтра же! Будешь получать не меньше, зато сидеть на одном месте, а не носиться по городу с сумками, ну?

– Да я не о сумках сейчас… – поежилась Маша.

– Погоди, сейчас мы к тебе приедем, и ты мне все расскажешь, а то… вон ты какая синяя вся! Или даже не так… Пойдем в машину, я по сотовому специальную службу вызову, они вместе с нами и отгонят. А то чего мы будем на холоде торчать…