И у Маши, и у Савельева вытянулись лица.

– Вот так надо женщин побеждать, а вы бы только воевали! – фыркнула Маша и, гордо развернувшись, подалась вслед за своими старичками.

– Можно подумать, я когда-то мечтал завоевать эту колоду… – буркнул Савельев себе под нос.

А на верхнем этаже, у себя, Капитолина просто бабочкой порхала возле прекрасного рыцаря, который так своевременно появился и красиво вывел ее из дома противной Верки! И весь подъезд видел, как он ее под ручку вел! Вот так вот, знай наших! У Капы и вовсе бы настроение было чудесным, если бы Маша не нудила.

– Капитолина Семеновна! Ну что ж это такое?! Мы ж с вами договаривались!! Вы же мне обещали! – пыхтела Маша, стараясь справиться с гневом.

– Ой, Машенька, остынь… Простите, молодой человек, как вас величать?

– Это Никита Николаевич! – не успокаивалась Маша. – Так вы мне все же объясните – до каких пор вы будете нервы людям трепать? Вы уже милицию затронули, неужели не понимаете?!

– Да что им сделается, милиции этой… Никита Николаевич, а как вы посмотрите на чай? Или даже на кофе, а? Садитесь вот сюда, я вам сейчас…

– Никита Николаевич, – мстительно произнесла Маша. – Мы с вами уже навестили эту подопечную, принесли ей продукты и даже успели выудить ее из милиции, так что… наше дело сделано, мы можем идти.

– Да-да, – поспешно вскочил мужчина. – Нам пора. Извините, уважаемая, с кофе как-нибудь в другой раз.

– Ма-а-ашенька! – расстроенно опустилась на стул тетя Капа. – Ну разве ж так можно? Только пришли и сразу… останьтесь хоть на чай!

– Спасибо, вы меня уже и так… угостили! Пойдемте, Никита Николаевич.

– Я буду на тебя жаловаться! – пошла в атаку подопечная. – Сегодня же и позвоню.

– Ой, не советую, – покачала головой Маша. – От вас наше начальство давно уже хочет отказаться, слишком хлопотный вы клиент. Так что… стоит ли еще и звонить?

Маша вышла от Капы, а следом за ней и новый подопечный.

На улице все было серым. Небо хмурилось, солнце куда-то спряталось, листья с деревьев давно облетели… и еще этот – Савельев – прямо перед подъездом садился в свою машину, даже не взглянув на нее, на Машу… Войну он объявляет… Кутузов!

И вдруг у Маши мелькнула чудесная мысль. Она подбежала к машине, рывком открыла дверь, которую Глеб еще не успел закрыть, и быстро, сбивчиво проговорила:

– Глеб! А что, если… вашу маму в деревню, а?! У нее там собачки будут! И… и корова!

Тот ошалело вытаращился, а потом с ужасом покачал головой:

– Вы… вы тоже уже стали, как ваша эта… садистка! Езжайте вы сами в свою деревню!! – И резко захлопнул дверцу.

– Ну и… дурак… – рассеянно проговорила Маша. – У нее там… еще и курочки будут…

– Машенька, – незаметно подошел к ней Никита Николаевич, – и у вас все такие подопечные?

– Да что вы! – воскликнула Маша. – У меня замечательные люди. Да и сама Капитолина… она же… Очень интересный человек! У нее такая… у нее такая фантазия!

И Маша залилась соловьем. Ей сейчас надо было во что бы то ни стало увлечь этого артиста Капой. Тогда старушка успокоится, заживет тихо и мирно в деревеньке, и все ее прежние соседи вздохнут с облегчением.

– Да уж… и правда – человек изумительный, – согласился с ней мужчина. – Только, знаете ли, Машенька, не дай мне бог еще встретиться с ней на одной дорожке… Она меня растопчет.

Маша глубоко вздохнула – день не задался.

Они расстались с Никитой Николаевичем, договорились встретиться в понедельник, и дальше Маша по своим клиентам бегала уже одна.

Душу отогрела, конечно же, Екатерина Андреевна.

– Машенька, что с вами, девочка? Вы уже который день не радуете свежестью лица, – тревожно спросила женщина.

– Да какой там цвет, – отмахнулась Маша. – У меня тут… ой, я вам сейчас все расскажу.

И поведала про новые выходки Капитолины.

– Ну так и что? Вы же нашли выход? Это ли не повод для маленькой радости? – улыбнулась Екатерина Андреевна. – С помощью этого вашего нового подопечного вы теперь можете вить из вашей Капы веревки. Поверьте мне, ради любви женщина способна себя изменить до неузнаваемости!

– Да не станет она себя менять… она лучше старика в бараний рог скрутит… – огорченно произнесла Маша. – Да и потом – откуда там любовь… и вообще – есть ли она? Все только говорят-говорят, а на самом деле…

– Нет, детонька, она есть! Я вот тебя познакомлю с одним мужчиной…

– Я ж замужем, – напомнила Маша.

Екатерина Андреевна только усмехнулась:

– Женщина, которая живет с мужем и не верит в любовь… это глубоко несчастная женщина… Я со своим мужем была бесконечно счастлива!

– Так вы же небось не бегали вот с такими сумками по этажам, не растаскивали своих старушек… а потом не неслись домой, нагруженная, как самосвал, – тихо вздохнула Маша.

– Конечно нет, – согласилась женщина. – Он же меня тоже любил. Муж так меня берег, что даже после его смерти я могу ни в чем себе не отказывать… Он, Машенька, меня очень баловал. И теперь… когда я покупаю себе очередную дорогую вещицу, я чувствую, что это он мне дарит…

Да уж… что тут скажешь, некоторые мужья даже после смерти лелеют своих любимых…

Маша возвращалась домой какая-то совсем усталая. По привычке заглянула в магазин, купила кое-что к ужину и только потом вспомнила, что категорически не намерена готовить. Если никто из домашних не собирается ее беречь добровольно, она заставит с собой считаться принудительно! И фиг с ней, с любовью, пусть не любят, зато… зато она сама себя начнет любить, если уж совсем некому!

– Мама пришла!! – выскочила к ней навстречу Зойка. – Ой, сколько всего накупила!!

– Неси в кухню, сложи там все в холодильник, – раздевалась Маша.

– Мам, а у нас сегодня отец первый день отработал, – шепнула на ухо дочь. – Важны-ы-ый!

– Вот и приготовь отцу ужин, заслужил, корми работника.

– Я-я-я-я? – чуть не выскочили глаза из орбит у девчонки. – А я-то почему?

Конечно же, дома была грязь, на креслах валялись какие-то тряпки, на компьютерном столе громоздилась посуда, и никакого ужина и в помине не имелось. Раньше Машу не слишком разочаровывал подобный натюрморт, она и не приглядывалась, просто брала тряпку и принималась за уборку, но сегодня… Да пусть они делают, что хотят, нравится в свинарнике жить, пусть живут, а она… она уже сегодня наработалась.

Маша прошла в комнату к дочери и, даже не заглянув на кухню, легла спать.

– Марья! – появился в дверях супруг. – И чего ты развалилась? А кто меня кормить будет? Я, между прочим, сегодня весь день отпахал!

Маша повернулась к нему и вдруг спросила:

– Рома, а что ты мне оставишь после себя? Чтобы я шла в магазин, покупала себе… колечко и знала: это ты мне даришь!

У нее был немного задумчивый взгляд, она смотрела в темное окошко и… пыталась представить… любовь с мужем. Но Роман был вовсе не так романтично настроен.

– Ты!.. как это то есть «после себя»?! Ты меня уморить решила, да?! Нет, ни хрена себе! Я, значит, на бугорке лежать буду, а она себе колечки!.. Ты чего задумала? Стоило мне устроиться на работу, как она тут же решила стать богатой вдовой! Ты что же думаешь, меня туда директором стройки пригласили? Да я там еле-еле разнорабочим держусь! А это не такая зарплата, чтобы родного мужа на погост! Как собаку! Нет, ты сразу признайся!! Уморить меня хочешь? Голодом?! Или отравить? Главное, она уже решает, что ей после меня достанется!.. Сейчас побегу к маме! Так и знай, я ей все расскажу!! – И Роман выскочил за двери.

– Нет, сегодня определенно нельзя и рта раскрыть… И чего из меня гадости всякие лезут? – сама себе удивилась Маша и без всяких угрызений совести повернулась на другой бок, чтобы отоспаться. С сегодняшнего дня она решила любить себя на полную катушку.

И все же выспаться не получилось.

– Мама!! Ну мама же!! Ты посмотри, что делается!! – ворвалась к ней в комнату Зойка в самых расстроенных чувствах.

– Что случилось? – испуганно подскочила Маша.

– А то! Иветта! Ивка! Иди сюда! Расскажи маме, какая ты у нас вертихвостка!! – крикнула Зойка, но, поняв, что к ней никто не торопится, потянула мать. – Мам, пойдем к ней, она сама тебе все расскажет!.. Нет, ты посмотри какая… селедка!

– Зоя! Ну что ж вас мир-то не берет? – нехотя вылезла Маша из-под одеяла. – Ну пойдем… куда ты меня тянешь?

Зойка тянула прямиком в комнату молодых.

– Вот! – широко раскрыла двери комнаты девчонка. – Ты, мам, на нее полюбуйся! Лежит себе, пузо греет! Да ладно бы у нее кто в этом пузе был, а то… дармоедка какая-то!

– Прекрати! – резко оборвала дочь Маша. – Иветта, что случилось?

– Ой, да не обращайте вы на нее внимания, – отмахнулась невестка, лежа на кровати, щелкая фисташки и листая глянцевый журнал. – Это ее завидки берут.

– Эт чего это меня берут?! – обиделась Зойка. – И никто меня никуда не берет!

– Вот поэтому и злишься, – спокойно парировала Ивка. – А меня твой братец взял. Еще и деньги для меня зарабатывает, а тебя злоба и грызет. Марь Игоревна, ничего страшного, идите ужин готовьте.

– Спасибо, – кивнула Маша. – И все же, раз уж разбудили, объясняйте: чего опять не поделили?

– Да я ж вам говорю: ерунда какая-то вашей дочурке в голову взбрела… – И Иветта углубилась в журнал.

– Мам, я тебе сейчас все расскажу, – с готовностью начала Зойка. – Значит, я сижу, смотрю телевизор, тут выбегает Ивка и орет, типа, сделай телик потише, мне Санька звонит, ничего не слышно. Ну я… я ж нормальная! Меня попросили, я и сделала, даже не сказала ей, чтоб она рот закрыла. Ну, в общем, сижу я тихо. Телик молчит, а мне чего делать? И стала я слушать, о чем они говорят. А у Саньки связь такая – он будто в соседней комнате, правда-правда. Ну он и говорит этой… принцессе нашей! Говорит, приезжай, Ивочка, я тебе здесь работу нашел, а жить будем в общежитии, нам комнату выделяют! Представляешь!

– Так это ж хорошо! – округлились глаза у Маши.