– Что, честно? Воспитателем? – я задержала дыхание, ожидая ответа.

А генеральный медлил, сверля меня взглядом, затем усмехнулся и коротко ответил:

– Нет.

Мне казалось, что я угадала, но то, с каким превосходством смотрел на меня Большой Босс, не оставляло мне надежд. Я уныло воткнула вилку в кусочек печени и без энтузиазма положила его в рот. Да кем же он хотел быть-то? Мальчики у нас в детском саду все мечтали стать летчиками и космонавтами. Хотя нет, была парочка водителей. Озаренная этой мыслью, я замычала, поскорее прожевывая печень, указала на Дмитрия Анатольевича, уверенная, что сейчас точно угадаю, но он вдруг откинулся на спинку стула и холодно заявил:

– Вижу, есть ты и в самом деле не хочешь, тогда давай приступим к экзамену.

От неожиданности я даже поперхнулась и закашлялась. Босс заботливо постучал легонько по спине.

– Пей чай и слушай.

Вопросы Большой Босс задавал больше по должностной инструкции, которую я подписала, а также по общим положениям рекламного агентства.

Я часто отвечала невпопад, заикалась, иногда просто путалась. Ведь я думала, что меня будут больше гонять по бухгалтерским вопросам, а он ни разу их не коснулся. Допрос продолжался около получаса. Я вся взмокла, от страха не осталось и следа. Я перегорела и под конец уже практически не соображала.

– Плохо, – вынес вердикт Большой Босс, улыбаясь мне как-то издевательски мягко.

– Вы меня уволите? – жалобно спросила я.

– За что? – удивленно переспросил он.

– Ну ведь я плохо ответила.

– Вот именно, плохо ответила. Если ты сыта, то иди, я сейчас буду занят.

Он встал, а я, ничего не понимая, осталась сидеть с открытым ртом.

– Дмитрий Анатольевич, так что мне делать?

Большой Босс сел на свое рабочее место и недоуменно воззрился на меня. Затем словно понял, о чем я спросила, и соизволил ответить:

– Я уже сказал – иди к себе.

Да он издевается? Почему не может нормально сказать, чтобы было понятно! Я встала, с трудом преодолевая робость.

– А с экзаменом что?

Минута растянулась в столетия. Я даже слышала, как Анна Витальевна с кем-то разговаривала в приемной.

– Готовься.

Лаконичный ответ нисколько не обрадовал меня и не внес ясности. Только взбесил. Я, конечно, не могла показать это начальнику, а лишь опустила глаза и решила-таки добиться правды.

– Так у меня есть шанс его сдать?

Возможно, я была груба, бросая такой вызов Большому Боссу. Ведь он мог прямо сейчас уволить меня за несоответствие занимаемой должности. Ведь и доказательства у него были – я не сдала внутренний экзамен.

– Если тебя не будут отвлекать, – не договорив, Дмитрий Анатольевич поднял на меня взгляд и мгновенно помрачнел. Теперь он казался холодным, даже злым. Он скривил тонкие губы в усмешке и закончил фразу: – Любовные дела.

– Но у меня нет любовных дел! – возмущенно выпалила я в ответ и чуть не окаменела под предостерегающим прищуром его серых глаз.

Дмитрий Анатольевич стоял, оперевшись руками о стол, молчаливо продолжал прожигать меня своим фирменным взглядом-сканером и словно читал все мои мысли. И тут я поняла, что вчера он меня видел! Заметил, когда я стояла рядом с Артемом. Именно на это сейчас он и намекал. Ведь я сама вчера ему сказала, что у меня с Панфиловым ничего нет! Опустив голову, я собрала свои вещи и чуть ли не на носочках направилась к выходу, чтобы еще больше не раздражать Большого Босса.

– Повтори вопросы с двадцатого по пятидесятый, – почти у самого выхода остановил меня голос начальника. Я обернулась, не понимая, чего он от меня хочет. – Ты вызубрила начало и конец, а надо бы и середину знать.

Я кивнула, признавая его правоту. Но и этого Большому Боссу было мало, поэтому он добавил, добивая меня окончательно:

– Завтра спрошу вновь.

– Что? – сипло пискнула я, представляя, как передо мной рушится весь мир. Я-то думала, что у меня отсрочка до конца месяца! Я бы успела повторить.

– Иди.

Сжимая в руках бокс, я прошла через приемную. Анна Витальевна разговаривала по телефону. Она встревожено нахмурила бровки, но я не стала останавливаться, лишь кивнула ей на прощание и вышла в коридор.

Он ведь не издевается? Или издевается? Повторить я, конечно, успею, но опять не буду спать! Да и нервов сколько потрачу. Что мне делать? Что?

В лифте я уже не сдерживала слез, так мне себя стало жалко, поэтому даже не смотрела, куда иду. И когда дверцы лифта открылись, я угодила прямо в объятия Милого Босса, который, между прочим, дожидался лифта не один.

– Людочка, милая, что случилось? Почему ты плачешь? – ласково стал спрашивать у меня Роман Аристархович, еще и поглаживая по спине. Я постаралась улыбнуться и взять себя в руки. Совсем расклеилась.

– Все хорошо, – попыталась отстраниться я, вот только взгляд Милого Босса был направлен на мой бокс, который я держала в руках.

– Он что, обидел тебя? – вскинул на меня свои удивительно золотистые глаза Роман Аристархович, которые вдруг перестали быть теплыми и ожесточились. – Говори, не бойся. Обидел, да?

За спиной послышался шепот, и я, замотав головой, стала активнее вырываться.

– Нет, что вы. Все совсем не так.

– А как, Люда? Я же вижу, что ты идешь от него и расстроена.

Я вновь попыталась вырваться из рук Милого Босса и начала улыбаться, чтобы он не видел моих слез.

– Вы все неправильно поняли, – тихо шепнула я, оглядываясь по сторонам. А наблюдателей становилось все больше. Из кабинетов выглядывали сотрудники, а я стояла вся зареванная в объятиях не отпускающего меня Милого Босса.

– Неправильно? Люд, ты мне-то не рассказывай. Я знаю, каким он бывает грубым, делает больно, не задумываясь, а порой и не замечая. Так что лучше давай втроем в следующий раз. Так и мне приятнее будет, и для тебя безопаснее.

Я всхлипнула и замерла в руках Романа Аристарховича, прикрыв глаза. Может, он и прав. Если завтра они будут вдвоем меня слушать, то Милый Босс хоть заступится и нормально все объяснит. И я не буду мучиться догадками, сдам этот экзамен в итоге или нет.

– Хорошо, – согласилась я с Милым Боссом.

Его ладонь легла мне на щеку, чтобы вытереть слезы.

– И больше не плачь. Смотри, какая страшненькая стала. Беги в туалет и приведи себя в порядок, а я с ним поговорю, обещаю.

– Не надо, – жалобно пискнула я, вцепившись в рукав пиджака Романа Аристарховича. Что он задумал? Он же только хуже сделает.

– Надо, Люда, надо, – мягко отцепив мои пальцы, Милый Босс вошел во все еще открытый лифт, улыбнулся мне и нажал на кнопку. А я, прикрыв рот ладошкой, осознала, что все стало еще хуже.

Войдя в бухгалтерию и не глядя на сочувствующих мне коллег, я поставила на стол бокс и снова вышла. Я долго умывалась в туалете, затем взяла смартфон, не зная, стоит ли написать ему сообщение с извинениями. Ведь если Роман Аристархович перегнет палку, то достанется мне, а не ему, это уж точно. Но я так и не решилась. Вернулась в отдел, где девчонки пытались выяснить, что произошло в кабинете Большого Босса.

Я мялась. Отвечать мне не хотелось, но и лгать тоже. Тогда Марина Аркадьевна прямо спросила:

– Он тебя уволил?

Я замотала головой, опровергая ее догадку.

– Тогда займись делом, и все забудется, – непривычно мягко приказала она и протянула мне папку.

Опять копировать! Возможно, она права, надо отвлечься от тяжелых мыслей. Я направилась к ксероксу, замечая косые взгляды сотрудников. Когда проходила мимо, они начинали перешептываться, но о чем, я не расслышала. Такая возможность мне представилась в туалете. Кто-то вошел, их было двое.

– Я все же не понимаю, что они нашли в этой серой мыши? Ни роста, ни талии, ни вкуса. Да и неряшливая какая-то, – услышала я ядовитое высказывание.

– Не завидуй. – У второй собеседницы был низкий и строгий голос, но, увы, незнакомый. Да и первую я тоже не узнала.

– Да чему завидовать? – усмехнулась первая. Звук каблучков приблизился. Женщины подошли к моей кабинке. – Я тоже не против секса с одним из них, а можно сразу с обоими, что тут такого. Даже интересно, кто из них лучше.

– Дура ты озабоченная.

– Фригидна переспелая!

От неожиданности я даже вытаращила глаза и поняла, что девушки не особо лестного мнения друг о друге. Двери кабинок хлопнули по обе стороны от моей, и сплетницы разошлись, а я не стала дальше дослушивать, очень уж было противно.

– Все же интересно, кто из них лучше, Большой Босс или Милый?

– Тебе не светит ни тот, ни другой. У них Самохина есть одна на двоих.

В шоке я обернулась, слушая противные смешки двух сплетниц, и даже было открыла рот, чтобы высказаться в ответ. Но вдруг подумала, что тогда они решат, будто я подслушивала. Да и ввязываться в эти грязные сплетни не хотелось. Затем я присела, чтобы подсмотреть, кто это. У одной были красные туфли на высоком каблуке, у другой – черные со стразами, и каблук поменьше. Больше ничего разглядеть мне не удалось, но хоть что-то.

– Дуры вы, – вдруг услышала я третий голос из крайней четвертой кабинки. – Она с ними просто обедает. А если кто-то узнает, что вы сплетни распускаете про боссов, вас уволят, детки. Так что прикусите свои языки, а то до Анны Витальевны слухи дойдут.

– Ой! – услышала я хоровой возглас из кабинок и поспешила к выходу.

Приятно, что хоть кто-то заступился за меня, вот только кто именно, я не поняла. Я решила постоять в коридоре и подождать и была вознаграждена за смелость. Из туалета через несколько минут вышли сотрудницы отдела медиапланирования. Я не знала их имен, зато заметив меня, что я направляюсь к туалету, они изменились в лице и поспешили прочь. Моей заступницей оказалась Мария – секретарь с директорского этажа. Она поправляла рукой волосы, злобно ухмыляясь. Такой я ее никогда не видела – без привычной заискивающей улыбки и услужливого взгляда. Словно совершенно другой человек. Я удивленно воззрилась на нее. Она смутилась, прижала к животу руку и тут же привычно вежливо улыбнулась.