Я: Привет, Бостон. Ты где?

Я ждала, пялясь на маленький экран своего устаревшего телефона, но после пятнадцати минут без ответа от Бракса я решила, что если останусь сидеть в комнате, то просто изведу себя. Поэтому взяла свой учебник по физике, сумку и пошла в библиотеку, чтобы позаниматься там. Где бы ни был Бракс и что бы ни делал, он обязательно напишет мне смс, как только освободится. А пока мне нужно заниматься – выбора нет.

Кампус был тих, так же как и улицы, когда я шла по лужайке к массивной трехэтажной библиотеке Уинстона. Перед выходом я натянула рубашку и толстовку, чтобы не промокнуть. На улице не было холодно, но все же было прохладнее, чем обычно, скорее всего, из-за сырости после дождя. Я шла и смотрела по сторонам в поисках Бракса. Куда, в конце концов, он делся? После такой прекрасной ночи, после того, как мы разделили постель, это...Это так на него не похоже, просто взять и оставить меня одну. Сегодня ведь суббота. Куда он мог пойти?

Подойдя к библиотеке, я поднялась по лестнице, толкнула входную дверь и вошла в прохладный холл, сняв толстовку. Улыбнувшись библиотекарше, сидящей за стойкой в виде подковы, я прошла мимо, к тихому закутку в астрономической секции. Села за столик, повесила толстовку на спинку стула, достала учебник из сумки, открыла его, проверила еще раз телефон – никаких сообщений. Переставила телефон на вибрацию и принялась за учебу. Я никак не могла отделаться от мыслей о Браксе. Несмотря на то, какой полноценной я чувствовала себя прошлой ночью, сомнение начало прогрызать дыру в моем мозгу. Я закрыла глаза, вытесняя негативные мысли, прежде чем они сведут меня с ума. Я была просто смешна. Наверняка что-то случилось, он просто не хотел меня будить и тихонько ушел. Что бы ни задерживало его, чем бы он не занимался, он не мог воспользоваться телефоном. Это ведь может быть все что угодно, рассуждала я. ФИЗИКА, Бомонт! У тебя большой тест на носу. Молчаливо выругавшись, я стала заниматься.

Некоторое время мне это удавалось, примерно до полудня. Физика – один из моих сильных предметов. Убедившись, что я повторила все свои заметки и прошлась по всем помеченным страницам, я сто раз подняла телефон, чтобы проверить, не пропустила ли я смс от Бракса из-за тихой вибрации. Сообщений не было. Я встала, собрала свои вещи и вышла на улицу.

Теперь я начала волноваться. Пока я шла обратно в общежитие, в голову лезли дурацкие мысли. На улице все еще было пасмурно и серо, когда я добралась до дверей общаги. Дождь уже просто моросил. Как только я вошла в комнату, мой взгляд сразу же опустился на кровать, и в памяти вспыхнули воспоминания о прошлой ночи с Браксом. Он ушел утром, оставив меня одну, и с тех пор от него ни слуху, ни духу. Я кинула сумку на пол, рядом с его, и плюхнулась на кровать. Я лежала и смотрела на свои руки, вспоминая, как я прикасалась к его бархатистой коже, как он прикасался ко мне.

И сходила с ума.

Наконец я решила, что больше не могу просто так сидеть в комнате, я стянула джинсы и сапоги, переоделась в шорты и майку для бега. Общая комната была пуста, за исключением девушки, которая сидела на диване и читала какой-то роман. Я вышла на улицу и побежала по дорожке. И побежала быстро, в надежде избавиться от страха, который терзал меня. Моросящий дождь не останавливал меня, на самом деле, дождь помогал мне ни о чем не думать, пока я бежала по главной улице, мимо обсерватории и парка. Было приятно чувствовать, как горят мои мышцы, поэтому я продолжала бежать, но внезапно обнаружила, что приближаюсь к Спортивному комплексу. Я не была удивлена пустотой, ведь было дождливо, сумрачно и день клонился к вечеру. Люди сидели в своих квартирах, домах, комнатах в общежитии, они смотрели телевизор, учились, красили ногти, готовились к предстоящим вечеринкам. А где был Бракс?

Решив обежать спортивный комплекс вокруг, я побежала трусцой по дорожке. Никого не было вокруг, комплекс был пуст. На улице была одна лишь я, сумасшедшая, решившая, что пробежка под дождем – отличная идея. Мои волосы промокли насквозь, коса потяжелела и билась о мою спину при беге как кусок каната. Чем быстрее я бежала, тем сильнее мне жгло легкие. Я бегала около двух часов, моя кожа была скользкой от дождя, а одежда – мокрой насквозь. Наконец я остановилась возле гигантского тополя, росшего около бейсбольной площадки, вытащила телефон из кармана. Мне пришло одно сообщение, и оно было от мамы:

Привет, детка. Я соскучилась по тебе. Перезвони, когда будешь свободна. Целую и обнимаю.

Я засунула телефон обратно в карман и побежала дальше. На этот раз по дороге из кампуса. Я выбежала за пределы кампуса и повернула в сторону города и просто...Просто бежала. Несколько машин проехало мимо меня, а дождь все не заканчивался, от него я промокла до костей, но мне было все равно. Что-то случилось, я чувствовала это, клянусь.

Мои Найки были полны воды и хлюпали, когда я бежала мимо старой, белой деревянной церкви, и шпиль этой церкви пронзал затянутое тучами небо. Я свернула на боковую улицу и повернула назад, по дороге в кампус. Я бежала по дорожке возле Ригли парка, где меня впервые поцеловал Бракс у фонтана, как вдруг его голос окликнул меня:

– Грейси, подожди.

Я резко развернулась и в тот момент, когда мои глаза заметили Бракса, облегчение захлестнуло меня. Я побежала к нему, стоявшему возле фонтана, и просто не смогла сдержать улыбку:

– Эй, привет! Вот ты где, Бракс. Слава Богу!

Я остановилась прямо перед ним и внимательно посмотрела на него, он стоял как статуя. Шок и страх пронзили меня, когда я увидела его разбитую губу, рассеченную, кровоточащую бровь и белую майку, забрызганную кровью, а джинсы вообще полностью были в крови. Я посмотрела на его кулаки – они были разодраны и сильно кровоточили. Бракс не смотрел на меня:

– Что случилось, Бракс?

И вот, когда он наконец посмотрел мне в глаза, я вдруг почувствовала страх и ужас, как будто кто-то со всей силы ударил меня в живот.

– Нам нужно поговорить, Грейси, – его голос был напряжен и резок, как будто говорил вовсе не он.

Я посмотрела на него сквозь все еще моросящий дождь, и мои внутренности сжались, когда я спросила:

– В чем дело?

Он не прикасался ко мне, даже не подошел ближе – добрых три фута разделяли нас. Страх буквально приморозил меня к земле, пока я ждала его ответа. Бракс посмотрел куда-то вдаль, сосредоточив взгляд на чем-то непонятном вдали, затем опустил глаза себе под ноги, а потом медленно, очень медленно поднял глаза на меня. Я чувствовала перемену в его поведении, что-то было не так, я была уверена в этом.

– Ничего не выйдет.

Недоверие и нежелание верить перехватили мое дыхание. Я могла только смотреть, неужели он это сказал, может я что-нибудь не так расслышала?

– Что не выйдет?

– Черт, – пробормотал он себе под нос и отвернулся, обхватив себя за шею обеими руками. – Ты и я, у нас ничего не выйдет, – он посмотрел на меня. – Ты хорошая девушка, но я не встречаюсь с девушками, Грейси, особенно с хорошими. У меня никогда не было отношений.

У меня перехватило дыхание, как будто я свалилась с дерева и приземлилась на спину. Было больно дышать, я не знала, как реагировать на его слова. Не знала, что говорить. Стыд и позор захлестнули меня, ведь я открылась ему, доверилась.

– Хорошо, ты не встречаешься с девушками. Так что все это время и потом прошлая ночь было…

– Ничем. Это было ничем, Грейси, – его острый смешок и холод в глазах заставили меня вздрогнуть. – Просто старой доброй университетской традицией – “Замани и переспи”.

Жар и онемение прошли сквозь мою кожу, я не чувствовала своих губ, тошнота подкатила к горлу. Я посмотрела на него, на его разбитое лицо:

– Ты ведь это не всерьез, – мой голос казался слабым, и я ненавидела себя за это.

– Нет, Грейси, я серьезно.

Бесчисленное количество эмоций застряли у меня в горле и сжали его. Где-то глубоко внутри я чувствовала слезы, но я не дам им волю, мои глаза останутся сухими. Я не знала, что происходит, но чувствовала, что произошло что-то ужасное, а Бракс не говорил мне. Что бы это ни было, оно победило, оно побило его.

Я подошла ближе, но Бракс даже не шелохнулся. Я посмотрела вверх, в его призрачные глаза, наблюдая, как капли дождя капают на его уже и без того мокрые волосы, и как они стекают по его лицу, и не увидела в его глазах ничего, кроме пронизывающего холода. Тем не менее злость исходила от него волнами, она шла в противовес с его обидными словами. В любом случае, он принял решение, а я не собиралась умолять о чем-либо кого бы то ни было. Я успокоила свое дыхание, стараясь изо всех сил скрыть тот факт, что мое сердце только что разбилось напополам. Я сумела взять себя в руки и не без усилий продолжила смотреть ему в глаза. Несколько минут я изучала его, внезапно что-то мелькнуло в его глазах. Сожаление? Думаю, я никогда не узнаю, что это было.

– Я оставлю твою сумку возле входа в общежитие, – я посмотрела на него еще раз, – в последний раз – затем развернулась и пошла по лужайке к кампусу. Я шла и не оборачивалась, шел он за мной или нет, я не знала. Просто не могла обернуться, просто не могла показать свою слабость, ведь однажды я уже показала ее, к черту все! Больше я этого не сделаю.

Дойдя до здания Оливера Холла, я подбежала ко входу, быстро провела картой-ключом по двери и зашла внутрь. Я бежала по лестнице, перепрыгивая через ступеньку, заставляя мои легкие чуточку больше жечь, прежде чем я наконец добралась до своей комнаты. Войдя, схватила его сумку, все еще стоявшую у стены, и побежала обратно вниз. Под любопытными взглядами двух девчонок, сидящих на диване в общей комнате, открыла входную дверь и поставила сумку Бракса на тротуар, даже не посмотрев на улицу – ждет он или нет. Я просто поставила сумку, закрыла за собой дверь и побежала обратно в комнату. Внутри стянула с себя мокрую насквозь одежду и, войдя в душ, позволила удушающей боли вырваться наружу под струями воды. Я согнулась и рыдала, рыдала, пока не заболело горло, и из душа не потекла ледяная вода – тогда я заставила себя успокоиться. Приказала своим эмоциям замерзнуть, стать как лед. Но это не сработало. В тот момент, когда я вышла из душа, завернутая в полотенце, в тишине моей комнаты на меня навалилось горе – позор и еще больше унижения, а в конечном итоге – отрицание и нежелание верить во все случившееся. Было больно, очень больно, чертовски больно. Я так сильно рыдала в дУше, что больше у меня не осталось слез, ничего не осталось, кроме тупой боли в животе, которая не ослабевала и не проходила.