Я и опомниться не успела, как пары закончились, и я тут же поспешила обратно в общагу, чтобы взять телескоп и камеру. Ной сказал мне, что мы можем приносить свои личные камеры и устанавливать их на платформу для ночной съемки, когда обсерватория будет закрыта для посетителей. Я мечтала об этом еще до приезда в Уинстон. Залетев в комнату, я повесила сумку с телескопом на плечо, взяла со столика ключи от грузовика и вышла. Когда я шла через комнату отдыха к выходу, девушка, которую я раньше никогда не видела, остановила меня. У нее были длинные, каштановые волосы, большие карие глаза, подчеркнутые тонной макияжа, одним словом – красавица. Она взяла меня за руку и улыбнулась, три другие девушки тут же облепили нас со всех сторон.

– Привет, – сказала она. – Скажи, пожалуйста, вы что с Браксом Дженкинсом встречаетесь?

Я окинула всех взглядом, они стояли и смотрели на меня в ожидании ответа:

– Ээээ, нет, – ответила я. – Мы просто друзья.

Ее улыбка стала еще шире, и она вздохнула с облегчением:

– Отлично. Я просто решила поинтересоваться.

Затем она резко отвернулась от меня и стала перешептываться со своими подружками, а я направилась к двери. Блин, какой неловкий момент. Всю дорогу до парковки меня терзала одна мысль: какие все-таки странные иногда бывают люди. Как только я открыла дверь грузовика и положила телескоп на сиденье, чья-то рука скользнула по моему бедру, и я подпрыгнула от неожиданности.

– Я уже стал забывать, какая у тебя такая сладкая попка, Лив.

Мое тело содрогнулось, я повернулась, чтобы посмотреть Келси Эвансу в глаза. От его улыбки мои внутренности сжались. Я вдохнула побольше воздуха и, успокоив себя, сказала:

– Убери от меня свои руки, Келси.

9. Нежелательное внимание

Внутри я вся дрожала, но ярость внезапно охватила все мои мышцы. Пристально взглянув на Келси, я сказала: ­

– Сейчас же!

Он тут же убрал руку с моего бедра и поднял руки вверх, ладонями ко мне: ­

– Остынь, дикая кошка, остынь, – ­он улыбнулся и, посмотрев мне в глаза, спрятал руки в карманы. Затем театрально вздохнул. – Да ладно тебе, Лив. Ведь мы с тобой не первый день знакомы, а ты ведешь себя как Снежная Королева, – он склонил свою блондинистую голову к плечу, чтобы поймать мой взгляд. – Поговори со мной.

Ко мне тут же вернулось чувство загнанности, и я ненавидела себя за это. Я ненавидела то, что чувствовала себя грязной, как будто сделала что-то ужасное. Неужели он забыл, что со мной сделал? Или весь этот год был для него как в тумане? Я задержала дыхание, чтобы не казаться такой уж напуганной, какой в действительности была. Посмотрела на него и, наклонив подбородок, ответила:

– Нам не о чем с тобой говорить. Оглянись вокруг, здесь полно девушек, с которыми можно поболтать. – Я взялась за ручку двери, собираясь открыть ее, но он меня остановил, положив свою руку поверх моей.

­– Не вздумай бежать, Оливия, – ­предостерег он меня. Его лицо покраснело, он нахмурил брови, все это вдруг превратило золотого мальчика-атлета в ужасного монстра. В моих глазах, конечно же, я не уверена, что все остальные видели то же самое, что и я. ­– Не будь такой ледяной, не беги от меня, ты и так бегала от меня весь прошлый год. Поговори со мной, черт возьми! Я не хочу разговаривать с другими девушками, ­– он придвинулся ближе. – Только с тобой. – От его крика у меня на затылке волосы встали дыбом, и я выдернула свою руку. Несколько человек, проходивших мимо, услышали его ор и с интересом смотрели на нас. ­

– Разговор окончен, Келси, мне нужно ехать. А весь прошлый год я игнорировала тебя не просто так, и ты это прекрасно знаешь. Уходи, Келси.

Я запрыгнула в грузовик и посмотрела на него: ­

– Я говорю серьезно, больше не подходи ко мне.

Воспоминания прошлого года замелькали у меня перед глазами как вспышки молнии. Как Келси преследовал меня, как умолял принять его обратно. Как орал на меня во всеуслышание на глазах у одноклассников. Как он относился ко мне, словно к грязи. Как будто это я его обидела. Боже, я думала, что все это уже позади. Лицо Кесли внезапно потемнело, затем он резко засмеялся:

­– Ты позволила ему пробраться в твой мозг, не так ли, Лив? ­– Улыбка искривила его губы. – Этот татуированный крикун думает, что он самый крутой в нашей группе. Поэтому он так носится за тобой словно гончая. – Он захлопнул дверь моего грузовика так внезапно, что я подпрыгнула на сиденье, а затем прислонил свое лицо очень близко к окну. – Он не знает тебя так, как я. Он не знает, что на самом деле обозначает это дурацкое кольцо. Он не знает, какой чертовой ледышкой ты можешь быть, ведь так, Лив? ­ – Келси засмеялся, как только я завела двигатель и, постучав кулаком в окно, сказал: ­

– Так вот, он узнает. И очень скоро, – он выругался, ударил ногой по земле и посмотрел на меня. Молниеносно его настроение изменилось, больше он не был зол, его лицо вытянулось, как будто он был глубоко опечален. В школе он делал тоже самое, когда никто не видел. Как будто у него было раздвоение личности, это меня до чертиков пугало. ­ – Нет, Оливия, подожди, не уезжай. Прости меня. Я не это имел в виду, просто ты меня с ума сводишь. Черт! Заглуши уже чертов двигатель, Оливия! – Я резко сорвалась с места, даже не взглянув на него, а Келси успел только ударить кулаком по крылу моей машины. Мое сердце бешено колотилось, а дыхание сбилось, когда я второпях выезжала с парковки Оливера холла. Я ни разу не посмотрела назад, но прекрасно знала, что Келси стоял там и смотрел мне вслед. Каждая черта его лица пропечаталась в моем мозгу, я знала, как он выглядит, когда злится и когда у него жалостливый вид. Я старалась прогнать его образ, но он не исчезал и, мне кажется, никогда не исчезнет. И воспоминания тоже. Рыдания стояли у меня в горле, Господи, как же я хотела выпустить их наружу. Закричать, выплакаться. Я ощущала грязь в моих легких, от воздуха которым я дышала рядом с ним. Но я всё-таки сдержалась. Я снова чувствовала себя в ловушке, чувствовала себя идиоткой, снова сбегающей от Келси Эванса. Как какая-то трусиха. Но я не могла надолго отделаться от него. Я думала об ужасных вещах, когда он не стоял прямо передо мной. Я была сильной, смелой, неприкасаемой, когда была наедине с собой или с семьей. Но теперь Келси Эванс был здесь и начал ковыряться и рушить мою новую жизнь, а я совсем одна. Снова стал трогать меня, загонять в угол, угрожать, что раскроет мой секрет. Рядом с ним каждая моя унция смелости вытекала из меня, как при кровопускании. Келси ведь не был серийным убийцей, но он определенно был неуравновешенным. Что он хочет от меня? Почему от меня? Он и раньше показывал свой характер, но сейчас его поведение казалось мне неустойчивым и безумным. Ведь это была моя жизнь, моя карьера, моя стипендия, первый день учебы, в конце концов. Что я, черт возьми, делаю? Я не должна позволять Келси и дальше сбивать меня с толку. Мне нужно срочно научиться брать ситуацию под контроль. Подъехав к научному комплексу и найдя парковочное место поближе к обсерватории, я постаралась успокоить дыхание. Мои руки все еще тряслись, как будто я была за рулем новенького Шевроле. Я закрыла глаза на несколько секунд и сосредоточилась на дыхании. Я не могла прийти в свой первый рабочий день с трясущимися руками и задыхаясь от нехватки воздуха. Наклонившись вперед, положила подбородок на руль, стальная прохлада впилась в мою кожу. Мне сразу же полегчало, и я еще сильнее прислонилась, стараясь прогнать этот инцидент. Прогнать навсегда. Дыши, Оливия, дыши. Еще пару минут…

Внезапный стук в окно заставил меня подскочить, и когда я повернула голову, то увидела Бракса, который странно смотрел на меня через стекло. Он-то что здесь делает? Внезапно панику заменили бабочки в животе. Я быстро улыбнулась, заглушила двигатель и открыла дверь. ­

– Что случилось? ­ – спросил Бракс, обращаясь по большей части к моей спине, потому что я наклонилась, чтобы достать телескоп с сиденья. Когда я повернулась и посмотрела ему в глаза, мне показалось, что он был взвинчен, без намека на веселье, мышцы на его лице были так напряжены, что шрам натянулся на щеке. Его острое восприятие ошеломило меня, практически так же, как и неуравновешенность Келси. Бракс слишком хорошо чувствовал меня. Келси слишком много обо мне знал. И они оба пугали меня до чертиков. ­

– Ничего не случилось, а что? ­– сказала я и закрыла дверь грузовика. Когда я повесила сумку с телескопом на плечо, он тут же снял ее и повесил на свое. На нем была надета серебристо-голубая униформа Силвербэков, кепка торчала из заднего кармана, а длинные черные гольфы плотно облегали мышцы на ногах. Никакой грязи или глины на его бутсах я не заметила, значит, он только направлялся на тренировку. Мы пошли ко входу, он смотрел на меня неотрывно, скорее всего, взвешивая мои слова. ­

– У тебя что, опять голова кружилась?

Я подняла бровь:

– Закружилась? ­ – Я посмотрела вниз, на бутсы Бракса, которые стучали по тротуару, пока мы шли к кирпичному зданию обсерватории. Возле ступенек мы остановились.

Я наклонила голову и посмотрела на обветренный белый купол Маллигана. ­

– Ну да, зачем-то же ты положила голову на руль, – его грубый, но в то же время подбадривающий бостонский акцент, успокаивал меня каким-то образом.

Я посмотрела на него: ­

– Это был короткий сон перед работой. – Глаза Бракса сузились. Эта сумасшедшая голубизна вдруг сузилась в щелочки, окруженные ужасно длинными, темными ресницами.

– Ты слишком тяжело дышала для короткого сна, Солнышко.

Я вздохнула и посмотрела на небо.

– Я не хочу опаздывать в свой первый рабочий день, – я остановилась на ступеньках. – Ты на тренировку едешь?

Его взгляд все еще пронзал меня насквозь: ­

– Нет, милая, я круглосуточно ношу эту униформу, – он подмигнул мне. – Девчонкам нравится. Ну конечно же, я еду на тренировку. Так что, ты поедешь со мной куда-нибудь перекусить после работы или пойдешь гулять с девчонками? – Он снял мой телескоп с плеча и предал мне.